– Кстати, о моих родителях, почему я не могу с ними связаться?

Александр уже даже рот открыл, чтобы рассказать своей подопечной о визите её брата и о том, что он от него узнал, но передумал. Он знал как себя вести с дерзкой и наглой Кэссиди, но вот что делать с рыдающей Кэссиди и как её утешать? Он понятия не имел. Он в принципе не переносил женских слёз. Что же касается ситуаций, когда женщины имели полное право на слёзы – он совершенно терялся. К тому же, учитывая сверхинициативность и таланты его подопечной, слёзы могли оказаться лишь самой маленькой из его проблем. За ней и так глаза да глаз нужен, а если она себе вобьёт в голову, что должна спасти своих родителей, то…

– Насколько мне объяснил Ричи, они с некоей тайной миссией срочно отбыли на пару-тройку дней в Потусторонье, – как можно безразличней ответил он.

– И Ричи решил воспользоваться ситуацией, чтобы показать мне, что я теряю?! – понимающе хмыкнула девушка.

Александр с искренним недоумением уставился на свою подопечную.

– Не понимаю, о чём ты?

Кэссиди скептически сузила глаза.

– Всё прекрасно вы понимаете! – обвиняюще возразила она.

Александр точно знал, что ни черта не понимает, но спорить не стал. Он вообще редко спорил с женщинами. Он предпочитал наслаждаться женщинами, а не понимать их. Как только же наслаждаться больше не получалось, просто разрывал отношения.

«Это всего пара недель», – напомнило он себе. Вслед за чем, согласно кивнул, мол, да, я всё прекрасно понимаю и со всем согласен. После чего, стремительно промаршировав к двери, распахнул перед подопечной дверь.

– Прошу, – галантно изрёк он.

– И вы вот так просто меня отпускаете? – театрально изумилась девушка, душа которой была не готова смириться с тем, что ей не суждено будет увидеть лицо Александра Каролинга в тот момент, когда он осознает, что, несмотря на все его усилия, ему не удаётся избавиться ни от розовым стен, ни от разноцветной мебели, ни от семейных труселей с уточками на стенах.

– А почему бы и нет? – не менее театрально изумленно ответили ей вопросом на вопрос.

– Но ваш кабинет… Разве вы не хотите, чтобы я вернула ему первоначальный вид?

На лице Александра на мгновение промелькнула задумчивость, которая, впрочем, почти сразу сменилась подозрительностью.

– Нет, не хочу, – покачал он головой. – Уверяю тебя, я и сам прекрасно справлюсь!

– И уверены, что вам это будет раз плюнуть? – понимающе усмехнулась девушка. Голос её при этом был сладким как патока и невинным, как первый снег.

Подозрительно суженные глаза, насмешливо блеснули.

– А ты что сомневаешься во мне?

– Есть немного, – честно предупредила она.

– Зря, – уверенно парировал могущественнейший из ныне живущих магов. – Но тебе просительно, ты же меня совсем не знаешь, – иронично добавил Александр, не удержавшись от подколки.

– Зато я знаю себя! – с широкой улыбкой провозгласила Кэссиди, не оставшись в долгу. – Но решать, разумеется, вам!

– И я решил, – усмехнулся опекун и вновь указал на дверь. – Прошу!

Бросив прощальный взгляд на пестрящий яркими красками кабинет, девушка тоскливо вздохнула и шагнула за порог. «Ах, как же всё-таки несправедлив мир! – мысленно сетовала она. – Проделать такую работу, и не увидеть её плодов. Обидно!»

Семь лет назад…

Как и обычно, в летнюю пору, сумерки снисходили на землю с апатично-флегматичной неторопливостью южноамериканского ленивца4.

Закутавшись в длинные черные плащи, накинув на голову капюшоны и прикрывшись чарами «отвода глаз» агенты Пенелопа и Кэссиди через окно покинули свой штабной центр (который по совместительству также являлся и спальней агента Кэссиди).

Тщательно разработанная и расписанная практически по минутам операция шла почти по плану. Раскидистый тополь любезно предоставил юным мстительницам все свои ветки, а родители Кэссиди, отбывшие наслаждаться оперой, предоставили им более чем достаточно времени для того, чтобы беспрепятственно покинуть комнату.

Не по плану сгущались только сумерки – слишком уж медленно. И поэтому черные плащи, накинутые агентами на плечи специально для более надежной маскировки в темноте, даже под заклятием «отвод глаз», скорее привлекали к себе внимание, чем помогали оставаться агентам более незаметными…

– Черт бы побрал эти сумерки! – хихикнула Кэссиди, в очередной раз, заметив, как шарахаются от них перепуганные прохожие, как крестятся и как они долго потом нервно оглядываются по сторонам. – Теперь по городу точно поползут слухи, что на территории университетского городка завелись приведения!

– Думаешь, это натолкнет наш объект на нежелательные для нас мысли? – деловито заметила агент Пенелопа.

– Нет, – покачала головой агент Кэссиди. – Боюсь, что мама заподозрит, что это я в очередной раз развлекалась… У-у-у-у-у! Это я твоя смерть! Я за тобо-о-о-о-ой пришла! – завыла она утробным жутким голосом, отпугивая излишне любопытного студента-первокурсника.

Любопытный парнишка, к слову, посмел приблизиться к «своей смерти» аж настолько близко, что окажись он чуть проворнее и успей сделать ещё шаг, то вполне мог бы рассмотреть, что его от себя отпугивает никто иной, а дочь декана факультета природных наук университета магического искусства, фото которой гордая мать держала у себя в кабинете на рабочем столе и всем всегда с удовольствием демонстрировала.

– У-у-у-у-у! Ка-акой вкусный мальчик! – визгливо-пискляво поддержала подругу Пенелопа, подражая голосом одному из приведений из сериала «Охотники за приведениями». На всякий случай, запустив в слишком «любопытную Варвару» мужского рода ещё и маленьким электростатическим разрядом.

– Ай! Вот чёрт! Что за?! – вскрикнул любопытный первокурсник, зажмурив глаза и хлопнув ладонью по ужаленному разрядом кончику носа. И тут же взвыл. – Ой! Ой-йоооой!

Молния была совсем маленькой, поэтому изначально паренёк вскрикнул скорее от испуга, чем от боли. Ну никак он не ожидал, что ему вдруг на нос приземлится огненный комарик. А вот следом, он уже завопил от боли, потому что с перепугу не рассчитал и слишком уж сильно врезал себя по носу.

К его чести, едва только он понял, что и нос и глаза его в безопасности, он тут же принялся снова шарить вокруг глазами, пытаясь понять, что же только что с ним произошло?

Однако момент им был уже упущен. За те несколько минут, на которые он зажмурил глаза, и девочки успели увеличить расстояние между ним и собою, и сумерки – ещё больше сгустились. Так что, каким бы острым у него не было зрение, во все более и более наполняющемся тьмой воздухе у него не было ни единого шанса рассмотреть прикрытые заклятием отвода глаз быстро удаляющиеся силуэты.

– Внимание! На горизонте появился объект нашего наблюдения! – шепотом отрапортовала агент Кэссиди. – Вот уже ж павлин облезлый! – выругалась она. – Не, Пэн, ты только посмотри на него, как он хвост распустил!

– Где?

– Девять часов… И это притом, что он салатово-волосый! Ну, вообще ни стыда, ни скромности у человека! Любой другой дома сидел бы и на улицу боялся показаться! Ну или иллюзию хотя бы накинул! А этот… нет! Наоборот: ходит фертом и щеголяет тем, что теперь он как две капли воды похож на кикимора болотного! Нет, Пэн, ты вообще видела, что теперь в университете творится?

– Если ты о нашествии салатово-волосых? То видела… – кивнула ей подруга. – Вот кто бы мог подумать, что все кинутся ему подражать?

– Я должна была об этом подумать! – самокритично заметила Кэссиди, насупленно шмыгнув при этом носом. – А я просчиталась! Нельзя, никогда нельзя недооценивать противника, никогда!

– Но ты же не могла знать, что и ярко-салатовые волосы ему тоже будут к лицу… – попыталась успокоить её подруга.

– Да уж, такой поворот событий сложно было предвидеть! – согласилась Кэссиди. – Хотя… Древняя мудрость гласит, что подлецу – всё к лицу! А значит, можно было и это тоже предугадать, – с досадой в голосе добавила она.