— Ты уверена?

Я вспомнила мирное, при этом печальное и исцарапанное шипами роз лицо девушки. Её спутанные и перепачканные в крови светлые волосы. Её навсегда погасшие, широко распахнутые голубые глаза и израненные всё теми же шипами руки, когда она пыталась выползти из колючего кустарника. И так как девушка лежала на животе, я отчётливо видела тонкую кровавую рану на её спине.

— Да, — твёрдо ответила я, чувствуя при этом какое-то бессилие.

Декан тоже опустил янтарный взор на свои руки, а его лоб прорезала напряжённая морщинка.

— Думаете, это директор?.. — начала я, но декан покачал головой.

— Нет. Вряд ли…

Что-то быстро обдумав, Флэмвель провёл ладонью по лицу.

— Но даже если он замешан, то сам он не мог этого сделать, — не стал он всё-таки отрицать такой возможности, больно много совпадений… — Со слов некромантов, ее убили еще вчера, и я не обнаружил следов магии. Её словно… просто закололи. Директор в тот вечер был в своём кабинете. Я за ним некоторое время присматривал, — признался он, а моё сердце пропустило удар.

Именно вчера я видела, как Мэри убегала на улицу, и о чём тут же рассказала декану. Но почему она убегала? Что же случилось?

— Я спрашивал её соседку и подругу, они вместе учились на первом курсе Колдовства, но толком ничего не узнал.

Он кратко пересказал, что же смог выяснить, а именно: что в тот вечер Мэри вела себя немного странно. Она выглядела взволнованной и напуганной. Всё время оглядывалась, вздрагивала и была в своих мыслях. А вечером она просто не вернулась в свою комнату.

— Ты кого-нибудь заметила, когда за ней шла? — поинтересовался декан, а я покачала головой.

— Она просто убегала, точно от призрака.

— Кто-нибудь ещё в тот вечер её видел?

— Церара, — вспомнила я. — С кафедры Некромантии.

Декан кивнул, принимая во внимание мои слова, и попросил в подробностях рассказать, как мы обнаружили тело Мэри, и я рассказала. Всё. Без утайки, потому что наверняка Холлер, Раст и остальные ребята все уже доложили. Ну, или почти всё… Пока мы ждали преподавателей, Холлер недвусмысленно намекнул мне, что не хочет быть связанным с разборками между мной и Растом, поэтому дал мне указание упомянуть его лишь вскользь. Будто он заметил потасовку и поспешил на помощь. Так как я не желала связываться с Холлером, то решила поддержать эту легенду. Белладонна с ним… Когда же я дошла до момента с отражением магии Раста, глаза декана вспыхнули интересом, но он сдержался и дослушал мою историю до конца. Однако когда я замолчала, и он собирался что-то сказать — в дверь постучали.

Янтарный взор декана мигом устремился к двери, а потом он сам поднялся и выглянул наружу.

— Профессор Реджес, — раздался тихий и немного потусторонний, мужской голос.

Он зашептал что-то неразборчивое, будто боялся своим голосом спугнуть всё живое, а как замолчал, Реджес столь же негромко ответил:

— Понял. Передайте, что сейчас закончу допрос и приду.

— Хорошо, профессор Реджес, — вновь прошелестел парень, после чего декан закрыл дверь и нахмурился.

— Что случилось? — почувствовала я неладное.

Декан быстро на меня посмотрел и вновь опустил хмурый взор:

— Они не могут опросить Мэри.

— Как? Почему? — удивилась я.

Если мои скудные знания о некромантии верны, то в первые сутки после смерти жертвы у магов есть стопроцентный шанс на успех, чтобы её допросить. Но чем дольше тело остается ненайденным, тем этот процент становится меньше, потому что тело начинает разлагаться, и мягкие ткани, например: язык, страдают быстрее всего. Именно поэтому во время заговоров жертвам отрезали язык, чтобы они не могли ничего рассказать под действием заклинания «предсмертный шёпот», когда жертва начинает пересказывать все события перед смертью. А с отрезанным языком некромантам оставалось только полностью «пробудить» убитого, чтобы он мог другими способами передать события. Вот тут, конечно, и возникали проблемы. Потому что поднять разумную нежить спустя час после смерти — это почти невозможно.

— Её язык… — начала я, но декан не дал договорить и сразу ответил:

— На месте. Проверил лично.

Я содрогнулась и нахмурилась. Если язык на месте, то в чём проблема?

— Лав, — позвал меня декан, выдёргивая из размышлений, и взволнованно почесал щеку. — Сейчас я должен идти к директору, но как только всё у него узнаю, я тебе расскажу.

Я удивлённо вскинулась:

— Н-но почему?

— Что почему?

Я немного помолчала, чувствуя некоторое волнение, и тихо произнесла:

— Почему ты мне всё рассказываешь?

На месте декана да ещё лейтенанта Мечей было странным докладывать ученику о подобных событиях. И похоже, Флэмвель сам этому удивился, когда сообразил. Однако всё-таки выдавил из себя кривую улыбку, и уверенно на меня посмотрев, произнёс:

— Интуиция.

Пусть его ответ и мог показаться любому другому скупым, но после наших долгих бесед, я почувствовала в нём много скрытого смысла. Похоже, декан хочет, чтобы я была в курсе дела, потому что гибель Мэри могла быть как-то связана со статуей Амити.

У меня по спине пробежал холодок, и я ещё раз мысленно порадовалась, что в тот вечер декан спрятал меня от чужих глаз.

— Спасибо, — смущённо прошептала я и немного покраснела, потому что мне показалось, будто в тишине кабинета мой голос прозвучал, как крик.

С тяжёлым чувством я поднялась со стула и направилась к двери. Декан отступил, пропуская меня вперёд, но когда я взялась за ручку, вспомнила кое-что важное.

— Реджес, — позвала я и тот, с убранными в карманы руками, вопросительно промычал: — Запиши напротив моего имени: «огонь».

Глава 43

По приказу директора оставшийся вечер все ученики провели у себя в комнатах, куда нам даже подали ужин, как в наш первый день прибытия в Академию. Я и не возражала. Особенно, после беседы с деканом. Если Мэри погибла из-за того, что видела статую Амити, то я тоже могла оказаться в опасности. И эта мысль заставляла меня пребывать в особом мрачном настроении, которое Несс списала на то, что я оказалась среди тех, кто нашёл тело Мэри.

Однако это была не единственная моя теория, о причине её гибели. Я даже надеялась, что всё дело в статусе нашего директора, как Хранителя очагов, а Мэри лишь оказалась не в том месте и не в то время. В любом случае, какова бы причина ни была, мне уже начинало казаться, будто и за мной кто-то следит.

С Несс мы старались не говорить о Мэри. После того, как я ей рассказала обо всём, произошедшем в саду Академии, мусолить эту трагедию дальше нам не хотелось. И так новость была слишком шокирующей и оставляла после себя неприятный осадок, ведь раньше на территории Академии никогда ничего подобного не случалось. К счастью, у нас были и другие темы для беседы. Например: поступок Раста и моя стихия.

Несс пришла в такой восторг, когда узнала, что мне тоже достался огонь, что даже почти не ругала Раста за его попытку мне навредить.

— Но как ты умудрилась создать огненный шар?! — подивилась она и помрачнела: — Мне он до сих пор не даётся…

Я её успокоила тем, что причиной стала экстремальная ситуация, а до этого я очень часто наблюдала, как Несс старается его создать. Поэтому косвенно всё было благодаря ей. Такого объяснения было даже более чем достаточно, чтобы немного её осчастливить. Несс пообещала, что в следующий раз у неё обязательно всё получится, и мы наконец-то легли спать. А на следующий день я с чувством сильного волнения отправилась к декану.

Волноваться у меня было несколько причин. Первая из них: за завтраком все ученики только и делали, что обсуждали произошедшее прошлым днём. Столько разных домыслов, идей и выдумок я ещё никогда не слышала. Кто-то утверждал, что причиной смерти была женская месть. Кто-то говорил, будто Мэри сама так поступила из-за неразделенной любви. А кто-то даже обвинял некромантов, мол, из подземелья сбежала нежить и погубила девочку. И неважно, что нежить не ходит с ножом и кинжалом в поиске своей жертвы, а убивает… более жестокими методами, и всё происходит куда страшнее.