Женщина какое-то время молчала, смотря на всё это, а потом сказала, обращаясь к Фрези:

— Hannad.

— Да ладно… — машинально ответила подруга.

Женщина, на вид ей было около тридцати, поправила сбившиеся на лицо длинные золотистые волосы, обычным движением откидывая их назад.

У неё были изящные, чуть заострённые кверху уши. А мне смутно вспомнилось, будто в британских легендах упоминается непереносимость железа или каки-то его сплавов.

[1] — Стоять! — здесь и далее синдарин.

Первый день после перехода. Вечер. Фрези

Братания, однако, не случилось. Слишком мы были разные, люди и эти существа, к которым как нельзя более подходило земное название "эльфы". Да и сами себя они называли не то "альвар", не то "айфар", я не могла ни точно разобрать, ни воспроизвести этот звук. Но хоть не чурались друг друга. Правда, один кадр довольно бесцеремонно пялился на Сандру, даже трогал её волосы, а уж в глаза смотрел как модница на своё отражение в зеркале. А потом что-то спросил.

Марина, подумав, перевела:

— Он предполагает, что твоя бабушка была близка с кем-то из его народа.

Сандра на миг застыла, и вдруг выдала такой поток изысканной итальянской брани, что даже мой, мастер загнуть при надобности по-морскому, удивлённо покачал головой. Сандра густо приправила свою экспрессию католической терминологией и биологической изощрённостью; и хотя я разобрала только что-то вроде "конья де ла вирхен путана Мария", было понятно, что она перебрала всех родственников этого кадра по обоим линиям, послала их всех и его самого и так и этак и по всякому.

Эльф долго стоял с открытым ртом. Захлопнув челюсть, он с уважением поклонился Сандре, выдал не менее длинную тираду и пошёл к своим. Костра они не жгли, просто сидели тесной кучкой.

— Что он сказал-то? — спросила Сандра.

— Ну, я толком слов десять разобрала. Можно сказать, что он очень удивлён неожиданной для людей… как это… моральной устойчивостью или чем-то в этом роде. Сложная специфическая терминология их этики. Язык здорово отличается от того, который я знаю. Хотя я и не очень-то надеялась, что вообще смогу с ними договориться, так, интуитивно ляпнула что первое в голову взбрело.

За разными бытовыми хлопотами день как-то очень незаметно, но быстро прошёл. Лесные гости вели себя тихо, перешёптывались, глядя на нас. Я сначала помогала Марине с ужином, потом Сандра позвала меня купаться. Реку мы разведали ещё днём, дно было песчаное, чистое и ровное до самого стрежня.

Итальянка вела себя свободно. Не оглядываясь, разделась, вбежала в воду, довольно заверещала. Оказавшись рядом, я поплавала немного, а потом у нас завязался какой-то странный разговор.

— Давно вы вместе? — спросила Сандра, плавая вокруг меня. Её гибкая фигурка притягивала взгляд, а ласковая улыбка завораживала. Вся наша странная команда наблюдала за нами. Думаю, со стороны мы напоминали двух русалок, перепутавших день с ночью, и потому купающихся при свете солнца, а не луны.

— Не помню. Кажется, мы вместе всю жизнь. Не могу представить себя без него, — сама не знаю почему, я стала рассказывать ей про наши отношения с Харальдом. Однако, скоро мы разговорились, и настороженность растаяла окончательно.

— А ты как? Замужем? — настал мой черед расспрашивать.

— Можно сказать однажды почти побывала, — Сандра весело рассмеялась.

— Это как? — не поняла я.

— Да вот так! Хотел один на мне жениться. Я ведь девушка небедная, а он несчастный эмигрант. Рассчитывал за мой счет получить гражданство.

— Почему ты так решила? Может у него к тебе были настоящие чувства — любовь и все такое, — я не могла поверить, что у такой симпатичной и веселой девушки проблемы с парнями.

— Пара справок, подтверждающих наличие "подарков Венеры", нечаянно подслушанные телефонные разговоров с нимфетками, нищими студентками колледжа неподалеку от дома. Плюс к этому несколько приватных бесед с этими самыми студентками, при совместном употреблении коктейльчиков в близлежащих кафе. И вот результат — я в России, отдыхаю душой от неприятной связи. А уж финал был… он на коленях с огромным букетом роз и слезами на глазах просит у меня прощения! Ненавижу мужские слезы! Терпеть не могу, когда огромный самец, способный, по большому счету, вынести на своих плечах половину итальянского квартала, начинает плакать и унижаться, как побитая шлюха! — патетически закончила она.

— Круто. Хотя, так ему и надо!

Мы еще немного поплескались, и пошли к нашим.

Когда опустились сумерки, эльфы стали потихоньку перебираться ближе. Видимо, у них дела шли совсем хреново. Я не видела ни достаточно больших рюкзаков, ни походных сумок-торб. Только у двух женщин были какие-то сумочки, вроде обычных наших. Сначала я подумала, они попали под воздействие переноса вообще неожиданно и неудачно, но оказалось всё гораздо сложнее. Да и хуже.

Я расчесала высохшие у костра волосы, заплела плотную косу. В последние года полтора она стала длиннее и более светлой. Теперь я была тёмно-лисьего цвета. Харальд, закончив какие-то хозяйственные дела, отдыхал. От опушки отделилась эльфья парочка. Я поняла, что сейчас начнутся переговоры. Посмотрев на Марину, он выдал какую-то длинную фразу, похоже, ритуально-официальную. Она кивнула.

Ушастик залопотал со скоростью китайца, которого поймала на рынке торгинспекция. Марина оборвала его излияния и попросила успокоиться, объяснив, как могла, что Харальда не стоило отвлекать в такой момент. Впрочем, эльф и сам быстро понял, что они сделали не то, пришёл в обычное своё состояние и присел рядом. Его спутница, оправив сбившиеся полы куртки, устроилась чуть в сторонке.

Ночь с первого на второй день после перехода. Где-то на Грани. Начало пути. Гелахир и Харальд

— Мне трудно говорить об этом, но я должен. Совсем недавно и речи не могло быть о том, чтобы мы просили что-то у людей. Мы старая раса…

— Давай без предисловий, Гелахир. Ты довольно неуместно явился сюда. Это вы убили девятерых моих соплеменников?

— Увы, мы. Ты позволишь мне не объяснять причины? Мы сожалеем о случившемся. Я готов предоставить любое посильное возмещение.

— Об этом потом, если вообще будем говорить на эту тему. Ты сказал о помощи.

— Да.

— Ладно, не мнись. Рассказывай, как есть.

— Тогда, если позволишь, я начну издалека. Очень издалека.

— У нас всё время в распоряжении. Чего фыркаешь? Тебе необычно слышать это от человека, да? Но смотри, вот моя жена Фрези. У нас впереди десятки лет. Мы уйдём, но останутся наши дети. У них — свои. Итак, у нас всё время в распоряжении, раз я могу это представить.

— Ты говоришь верно. Тогда я начну свой рассказ. Наша раса когда-то появилась в далёком мире. Мы росли без войн и болезней, учились, получали от нашего правителя знания в дар и накапливали свои собственные. Из наших хроник я знаю, что это время было долгим. Мы развивались, открывали новые миры Звёздной Дороги. Где-то нам уже приходилось бороться со зверями, где-то… Обычный путь растущего народа. Между собой мы не воевали. Однажды наш правитель исчез. Разведчики сумели пройти в его родной мир, но обнаружили только развалины. Ты можешь представить себе весь мир, лежащий в руинах?

Ещё как могу. Могу такое представить, что и руин не останется…

— Они нашли только королеву, его супругу. Она была простого происхождения и не совсем похожа на нас. Скорее всего, она принадлежала к одной из рас нашего и вашего типа. Она сидела на том, что осталось от главной лестницы дворца, зажимая шарфом бок. Рассказав всё им, она умерла. Её тело хотели сохранить, но едва гонцы пришли обратно с этой ношей, она просто медленно истаяла у них на глазах. Не осталось ничего, даже одежды. Тогда по памяти был построен храм, где стояло её изваяние. Несса Фэливрин служила при нём, у неё есть небольшая картина.