– А сейчас?
– Могу добавить к списку любопытство, – произнес Орочимару, – но так и не понял твой главный стимул. Ты вроде как не ищешь силы, хотя у тебя есть потенциал. Если бы ты хотела узнать о своих способностях чуть больше, то давно бы выбралась из своего закрытого мирка или наняла бы ученых. Даже сейчас, после того как я фактически убил тебя, относишься со смирением.
– Что даст тебе мой ответ? – я подобрала ноги к груди, так как становилось холодно. И неуютно.
– Понимание, что мне с тобой делать дальше.
– Что делать? Разве тебя интересует мое мнение? – думала усмехнуться, но отчего-то вырвался тяжкий вздох. – Я тоже время зря не теряла и узнала о тебе кое-что. Обычно ты ни у кого не спрашиваешь мнение, а тут такая честь.
– Во-первых, ты не кто попало, а номинальная глава провинции и деревни Белых Гор. Исчезновение политической фигуры и след, который ведет в деревню Звука, создаст ненужные проблемы.
– Словно тебя так волнует наша маленькая провинция.
– Честно говоря, ни разу не волнует, однако ваша так называемая провинция находится под протекторатом страны Земли. Перевалочный пункт на огромном горном массиве. Или лучше сказать между молотом и наковальней – относительно независимая территория, контролирующая один из коротких путей между Ветром и Землей. Ввязываться в политический конфликт хотелось бы в последний момент.
– Это говорит человек, спровоцировавший нападение Скрытого Песка на Скрытый Лист? Интересно.
– О, смотрю, ты проводила время с пользой, а не только тратила мои деньги.
– Допустим, верю, – проигнорировав едкое замечание, я вернулась к теме: – Я пока и сама не могу сказать с уверенностью, почему сорвалась с места. Наверное, надоело деградировать. Я выжала все из своей деревни, и больше она мне ничего не может дать. Ничего нового. А заказное похищение из далекой деревни – это прям что-то новенькое.
– Ты так спокойно об этом говоришь.
– А как мне, черт возьми, еще об этом говорить? – ощутив неожиданный пыл, не побоялась я выразить раздражение. – Я не могу вести обычный образ жизни, по молодости заработала себе такую репутацию, что никто в здравом уме не захочет со мной сближаться ни в каком смысле. От управления деревней меня постепенно сместил мой младший брат, который не боится меня. Я просто птица в клетке, которая сходит с ума от скуки и ежедневной рутины. А я хочу движения, изучать что-то новое, использовать свои способности по назначению, раз осталась с ними навеки вечные. Пылиться на полке – это хуже смерти.
Сбежать от комфортной беспечной жизни в объятия преступника и безжалостного ученого. Видимо, дела у меня обстояли куда хуже, чем я могла себе представить, раз скука душила так сильно.
– Понятно, – без каких-либо предисловий заключил Орочимару, хотя сюда подошли бы идеально мои слова «допустим, верю». – Что касается твоих способностей.
Я чуть оживилась, навострила ушки, как говорится. Возможно, проявила чересчур яркую бодрость, что заставило мужчину помедлить.
– Пока ясно одно – регенерация твоего тела происходит за счет чакры демона, а не твоей собственной.
– Это из-за цепных печатей?
– И да, и нет. Пока рано судить, мне нужно больше понаблюдать за тобой, но цепи, которыми ты удерживаешь демона, питаются твоего чакрой.
– А как же…
– Дай договорить, – бесцеремонно перебил меня Орочимару, сверкнув недовольным взглядом. – Ты сказала, что нарушила ритуал запечатывания демона, и тогда твой отец ударил в тебя своими цепями. В этом стоит убедиться наверняка, но я практически уверен, что ваш ритуал построен на сцеплении потоков чакры. Вы всегда первыми сцепляли хранителя, так?
– Да, – кивнула я, – заклинатели первым делом наносили печати на носителя, а затем, цепь за цепью, ловили Риндзина.
– Твой отец разорвал не все цепи, чтобы перебросить их на тебя, верно?
– Верно, некоторые он оставил целыми, чтобы удерживать Риндзина.
– От хранителя к демону. От того, кто отдает к тому, кто будет забирать. Твой отец стал неким посредником, но после его смерти цепи сохранились, и они уже вели от демона к тебе. Ими как раз и оказались спаяны ваши чакры.
– Получился замкнутый цикл? Но во время призыва Риндзина появляются только мои восемь запечатывающих цепей, остальных я никогда больше не видела.
– Они и не нужны. Точнее, они ведь иной природы. Но благодаря этой сцепке ты неосознанно используешь силу демона, поэтому твое тело и восстанавливается вне зависимости от твоего желания.
– Хочешь сказать, что меня восстанавливает Риндзин? Бред какой-то. Он ведь демон без сознания…
– Ты с ним никогда не общалась?
– В общепринятом смысле – нет, но научилась чувствовать его настроение.
– Тогда спешу тебя расстроить – он вполне сознательное существо.
– Что?!
Услышать подобное оказалось сродни треску льда под ногами. Сердце замерло, а затем тело покрыла холодящая душу дрожь. Сознательное существо? Да, конечно, такое могло быть, ведь Риндзин откликался и на мои эмоции, но это похоже больше на общение жестами, чем словами.
– Теорию замкнутой связи подтверждает, что в момент смерти, когда твое сознание угасает, демон вырывается на волю. Ему не важно состояние твоего тела, объемы его чакры довольно быстро восстанавливают его…
Не сразу оторвалась от своих мыслей, чтобы уловить сомнения в голосе Орочимару.
– Но ты не уверен.
– Не уверен, что это можно назвать регенерацией. Как я уже выяснил, твои клетки ни мертвы, ни живы, это больше напоминает не регенерацию, а восстановление исходного материала.
– Словно состояние стазиса, к которому возвращается организм после повреждений? Застывший момент?
Погодя секунду, мужчина удовлетворенно улыбнулся и с какой-то хитринкой прищурился, что заставило меня напрячься.
– Верно. Когда тело и разум ослаблены, демон может проецировать свое сознание через тебя. И то, что я увидел, говорит о том, что ты вполне сможешь использовать его чакру для своих техник. И для обучения ниндзюцу в том числе.
– Ниндзюцу, – ага, знакомое слово, и я даже знала теперь, что это означает. – Но я не знаю ни одной техники.
– Это поправимо.
– Не поняла, – выпрямившись и даже удивившись возмущению, промелькнувшему в голосе, я скинула ноги с кушетки и уточнила: – Ты из меня ниндзя собрался делать?
– В качестве шиноби ты можешь принести мне огромную пользу. А не только быть лабораторной крысой. Я уж думал, ты большего о себе мнения…
– Я не об этом. То есть… – несмотря на заманчивость предложения, интересовала меня в первую очередь не возможность махать кулаками. – Да, я бы хотела обучиться, но мне интересны знания иного рода: медицина, инженерия. А ты, видимо, в этом разбираешься.
– Хочешь, чтобы я обучал тебя медицинским техникам?
– Не только. Я хочу узнать о природе твоих экспериментов. Это может принести куда больше пользы.
– Уж извини, но нет.
– Почему? – упрямилась я.
– Ты же ни черта не знаешь, даже элементарной базы. Какой смысл тебя обучать?
Видимо, моя просьба настолько потрясла Орочимару, что он аж скривился в пренебрежении, будто к его ценным знаниям кто-то посмел потянуться своими грязными ручонками.
– А какой смысл обучать ниндзюцу, там я тоже элементарной базы не знаю.
– Мне не нужно, чтобы кто-то у меня постоянно мешался под рукой. И разжевывать каждое действие только пустая трата времени.
– Вот сколько у тебя шиноби, а сколько хороших ассистентов?
– Ты и ассистент? – не скрывая пренебрежения, усмехнулся мужчина. – Ты девица, которая только и сидела всю жизнь на мягких подушках, ты хоть представляешь себе работу в лаборатории? Это не просто смешивать вещества в пробирках, довольно часто приходится испытывать техники на живых образцах.
– На людях, не скромничай, – скривилась я от раздражения. – Да, я понимаю, чем ты занимаешься, и как. И если я выгляжу на двадцать, это не значит, что мне двадцать. Думаешь, я все годы просто показывала Риндзина людям и они боялись? Нет. Если ты достаточно хорошо изучил обо мне информацию, то знаешь, какими методами я пользовалась. Почему меня боятся в деревне, почему родной брат держит свою семью от меня подальше. Да, за последние годы я размякла, потому что какой толк в бессмысленных пытках и запугиваниях? Все и так прекрасно понимают, что к чему.
