Хотелось бы умчаться от всех невзгод. Но в чем тогда останется прелесть жизни, верно? Наверное, в беззаботном отдыхе и наслаждении – боже, да, почему нельзя оставить лишь эту функцию?

До северной части острова мы добирались недолго, для меня эта дорога показалась недолгой. Я была слишком увлечена мыслями о Нейтане, чтобы обращать на что-то внимание. Странно, что меня так задела эта сцена, нас нельзя назвать близкими друзьями, как бы я тут не разбрасывалась словами о близости. В детстве, конечно, он меня жутко раздражал, ведь тоже не относился к классу «взрослых крутых пацанов», а постоянно называл меня мелкой, что мне не место среди них. Прекрасные детские разборки и закидоны. Язвительность с возрастом все же осталась при нем, но Нейтана окружала особая аура – он располагал к себе, вызывал чувство безопасности.

Не удивительно, что мне становилось так хреново после каждого визита к нему в гости. Уж слишком тепло и комфортно было рядом с ним, а Елена стала финальным ударом по моему самообладанию. Так было и с другими из нашей шайки – к кому не заглянешь по старой дружбе, тебя встречала уютная домашняя атмосфера, какими бы бандюганами парни ни казались.

В приюте только мы были друг у друга, каждый понимал ценность слова «семья» – мы были семьей. С возрастом приоритеты менялись, однако о своих нынешних женах и детях они заботились с искренней заботой, защищали от окружающего мира, старались изо всех сил, чтобы их криминальное прошлое не затронуло семьи. Самое ироничное – каждый из нас в какой-то степени являлся кусочком этого прошлого. Так что, может, по старой памяти мы и встречались несколько раз, но в то же время нельзя было не заметить мелькающего страха в момент, когда кто-то из нас оказывался на пороге дома другого. Никто не хотел ввязываться в неприятности. За исключением некоторых индивидуумов, разумеется.

Вот так оно и есть. У Нейтана есть Елена и Сэм, у Сэма – Нейтан, у меня… чересчур дорогая заноза в заднице. Это насколько же надо быть отчаянной, чтобы держаться за эту связь?

Пришлось пройти пешком еще какое-то расстояние, отмахиваясь от насекомых и веток. Я, наверное, уже находилась на грани, мне лишь хотелось, чтобы эти бесконечные метания закончились. Найдут, не найдут сокровища – без разницы, я только хотела поскорее домой, упасть в мягкую постель.

Мнение пришлось немного поменять, когда передо мной раскрылись очередные пейзажи древней пиратской утопии. Хотя бы потому, что здания, над которыми взяла верх природа, относились не к постройкам колонистов, а принадлежали пиратской элите. Наверное, так бы выглядели центральные улицы Лондона, обрасти они лианами и мхом.

– Просто невероятно, – задирая голову, чтобы оценить масштаб огромного дворца, по-другому и не скажешь, я ощутила небольшое воодушевление.

Фасад здания неплохо сохранился, за нитями плюща проглядывала лепнина, позолоченные убранства, колоны. Разглядывая детали, я замедлила ход, оказавшись практически в конце группы – все спешили добраться до золота и бриллиантов, а меня не покидало чувство, что главное сокровище находилось прямо здесь. Вот оно – история. Может, работа с музейным фондом сделала меня чуть сентиментальной.

– Эй, – оказавшись позади, окликнул меня Рэйф, – мы заходим.

Я обернулась, увидев, как Надин под дулом пистолета пропускает Сэма вперед через главный вход. Наемники, перетаскивая ящики с боеприпасами, шли следом.

– Не стоило этого делать, – с досадой покачала я головой. – Он не представлял угрозы.

Тема Дрейков вообще не была для Рэйфа любимой, и мое возвращение к ней мужчина воспринял без энтузиазма. Но, надо отдать должное, сохранил спокойствие.

– Ну, если тебя это утешит, то я не думаю, что он погиб.

Прям гора с плеч, открыл Америку! Хорошо, что и у меня хватило самообладания удержать язык за зубами.

– Нельзя просто стрелять во всех, кто тебе не нравится.

– О, если бы я стрелял во всех, кто мне не нравится, гора трупов была бы куда больше.

Остроумие не сыграло ему на руку, по моему хмурому взгляду Рэйф догадался, что я предпочитала и вовсе не знать, сколько жизней он отнял. Сколько жизней отнял… я об этом и не задумывалась. Сэм говорил, что в Панамской тюрьме он без раздумий заколол их посредника. Как-то неожиданно похолодало.

– Ты меня боишься?

Неужели я выгляжу настолько затравлено?

Бросив на мужчину подозрительный взгляд, я попыталась увидеть хоть намек на угрозу или доминирование. Но нет, все также спокоен, аж до дрожи пробивало это спокойствие. Я закрыла глаза и покачала головой.

– Я не знаю, что уже думать.

– Странно, что ты так реагируешь.

– Что в этом странного?

– Ты живешь в мире криминала, несмотря на… на красивую обложку, назовем так. Ты попадала в перестрелки, сидела в тюрьме, занималась кражами и после освобождения. Даже стреляла в моих людей, точнее, в людей Надин. И так реагируешь на убийства.

– Я защищалась, Рэйф, – бесцветно сказала я, – мне никогда в голову не приходила мысль убить человека по иной причине, даже… даже в случае самозащиты. Вне перестрелок.

– Это плохо, – грустно улыбнулся мужчина, – в нашем мире всегда нужно быть готовым выстрелить первым. Либо ты убиваешь, либо убивают тебя. Я, конечно, надеюсь, что тебе не придется через это пройти, но… если придется, времени думать не будет.

– Только Нейтан не собирался тебя убивать, – с горечью добавила я, обернувшись к развалинам. – Нам обоим надо научиться видеть реальность. Мне – снять розовые очки, а тебе перестать видеть в каждом угрозу.

С тяжким грузом на сердце я направилась ко входу в здание, предпочитая оставить разговор – если продолжить докапываться друг до друга, может, я полечу вниз со скалы вслед за Нейтаном. Бог его знает. Отвлекаться от удручающих мыслей помогала обстановка – едва переступив порог здания, я вновь уронила челюсть. Складывалось ощущение, будто передо мной раскинулся музей с шикарной мраморной лестницей и, пусть и сгнившими, канделябрами и коврами. Через обвалившуюся крышу пол заливал яркий солнечный свет.

Пока Надин пытала беднягу Сэма, заставляя второпях искать, куда идти дальше, я осматривала каждый сантиметр этого пафосного дворца. Цитадель самолюбия и величия – Рэйфу еще есть за кем поспевать в гонке имени себя любимого.

Наемники баррикадировали двери, закрывали пути отступления – похоже, Рэйф действительно не был уверен, что Нейтан отправился в мир иной. Я искренне надеялась, что младшему Дрейку удалось избежать смерти, но падение с такой высоты могло закончиться плохо. Лучше не думать об этом, и так на душе кошки скреблись.

– Ну, гений, куда дальше?

Сэм завел нас в просторный полукруглый кабинет с высокими окнами до потолка. Особое внимание привлекал обветшалый стол с большим деревянным глобусом, к которому направился старший Дрейк. Меня же привлекли книжные шкафы – рукописи и фолианты покрылись пылью и плесенью, статуэтки потемнели от ржавчины, а вот две золотые монеты с пиратской символикой остались в хорошем состоянии. Я взяла обе, стерла слой пыли. Что ж, неплохой сувенир как минимум.

Скрежет камня отвлек от находки, заставив по старой привычке спрятать их в карман. Легкая вибрация прошла по полу из-за спускающейся вниз винтовой лестницы. Сэм, видимо, активировал спрятанный механизм, уж какой – не знаю, была слишком увлечена присваиванием чужой собственности.

– Браво, Сэмюэль, – отметил Рэйф, указывая пистолетом на лестницу. – Вперед, но без глупостей. Мы следом.

Спускаться в подземные лабиринты, выстроенные пиратами в качестве запасного пути отступления. Что может пойти не так? Сэм тоже не обрадовался перспективе продвигаться наощупь, но выбора не оставалось. Он с немым вопросом посмотрел на меня, будто спрашивая «стоит ли?». Честное слово, если бы я сейчас набросилась на какого-нибудь наемника, пусть и в отвлекающем маневре, Сэм поступил бы также.

Убей или будь убитым.

Только в этой истории убьют, скорее, нас.

Мне стало волнительно, но я постаралась собрать волю в кулак, измученно улыбнулась и кивнула. Я за тобой, Сэм. Мы пройдем путь вместе, ты главное проложи дорогу, а я уж постараюсь сделать так, чтобы это был не конец нашего пути.