Когда комья земли застучали по крышке гроба с тем особенным звуком, который невозможно забыть, если услышишь его хотя бы раз, Матьё хотел увести своего старого друга.

— Еще рано, — возразил тот.

Старик подождал, пока могилу не засыпали.

Затем он преклонил колени и благоговейно поцеловал холмик, указывавший то место, где Юберта обрела вечный покой, и, повернувшись к собравшимся, сказал:

— Поистине, теперь вы можете звать меня папашей Горемыкой.

Следующей ночью обитатели прибрежных домов были разбужены неким зловещим светом, видневшимся посреди реки и озарявшим все ее течение. Все побежали на берег и увидели пылающую лодку Франсуа Гишара: рыбак собрал сети, верши и вентеря — одним словом, все свои снасти — и поджег их.

Этот костер из нитей и сухого дерева горел с такой силой, что нечего было и думать потушить его.

Соседи поспешили в хижину старика; дверь была закрыта только на щеколду, но в доме никого не было.

Люди не заметили, как Франсуа Гишар покинул Ла-Варенну, и больше никто и никогда его не видел. Что стало с ним? Куда он ушел? Где он умер? Это никому не известно!

Исчезновение старого рыбака развязало руки честолюбивому г-ну Батифолю. Как только большая вода спала, чеканщик обследовал русло реки и, обнаружив вентеря старика, которые тот не успел вытащить из-за своей жуткой находки, наконец, узнал, где расположены места, изобилующие рыбой.

С тех пор г-н Аттила Батифоль слывет самым искусным рыбаком на берегах Марны, от Шарантона до Ла-Кё, и соперники упрекают его в том, что он слишком возгордился своим успехом.

Что касается г-на Падлу, он, пребывая в неведении относительно участи папаши Горемыки, так и не решился завладеть вожделенным клочком земли, из-за которого он столь деятельно присоединился к триумвирату, так жестоко притеснявшему бедного старика.

Ришар некоторое время был мрачен и избегал людей, но мало-помалу утешился. Абсент тогда только что вошел в моду благодаря нашей африканской армии, убив в ней столько храбрецов, которых не брали ни пули, ни арабские ятаганы, и в употреблении этого напитка скульптору суждено было добиться самых блестящих успехов.

Повесть «Папаша Горемыка» («Le Рёrе la Ruine»), посвященная злободневной в сер. XIX в. теме разрушительного влияния капиталистического города и городского быта на деревню, впервые публиковалась в газете «Век» («Le Siecle») с 21.03 по 04.05.1860 г.; первое ее отдельное издание во Франции: Paris, Michel Levy freres, I860, 12mo.

Время действия в ней — 1794, 1814-1817 и 1834-1835 гг.

Перевод ее был выполнен специально для настоящего Собрания сочинений по изданию: Paris, Michel Levy freres, 1864, 12mo — и по нему же была проведена сверка с оригиналом.

Это первое издание повести на русском языке.

163 … Прежде чем влиться у Шарантона в Сену, Марна вьется, изгибается и скручивается, словно змея … — Шарантон-ле-Пон — город к юго-востоку от Парижа при слиянии Сены (см. примеч. к с. 15) и Марны; в нем находился большой госпиталь для душевнобольных. Марна — река в Северной Франции, правый приток Сены; длина 525 км; в XIX в. место ее впадения в Сену лежало выше Парижа, а ныне, когда город разросся, оно оказалось в его черте; судоходна, соединена каналами с бассейнами Рейна и Соны.

… подобная стыдливой наяде … — Наяды — в античной мифологии нимфы рек и ручьев.

… полуостров безукоризненной формы, на перешейке которого находится селение Сен-Мор … — Сен-Мор-де-Фосе — ныне городок у восточных окраин Парижа, в департаменте Валь-де-Марн.

… по соседству с ним раскинулись деревни Шампиньи, Шенвьер, Бонёй и Кретей. — Шампиньи (Шампиньи-сюр-Марн) — ныне городок к востоку от Парижа, в департаменте Валь-де-Марн; лежит на левом берегу Марны, в ее излучине.

Боннёй (Боннёй-сюр-Марн) — селение на левом берегу Марны, южнее Шампиньи; относится к департаменту Валь-де-Марн. Кретей — ныне небольшой город к юго-востоку от Парижа, административный центр департамента Валь-де-Марн; лежит на левом берегу Марны, против полуострова Ла-Варенна. Все эти населенные пункты в наше время практически слились с Парижем, а в XIX в. их окрестности были местом загородных прогулок парижан (в особенности любителей гребли); они неоднократно описаны в литературе и увековечены в живописи.

… В 1831 году почти весь этот полуостров принадлежал прославленному семейству Конде. — Конде — французский род принцев, ответвление Вандомской линии дома Бурбонов; известен с первой пол. XVI в.; играл значительную роль в истории Франции; пресекся в нач. XIX в.

… как их сородичи в лесах Нового Света… — Новый Свет — название, данное европейцами Америке после ее открытия (в отличие от Старого Света — Европы).

… В 1793 году земли Ла-Варенны, ставшие национальными имуществами, были выставлены на продажу… — Ла-Варенна — местность к востоку от Парижа, в глубокой излучине Марны, в ее нижнем течении; ныне застроена и является районом Большого Парижа. Национальными имуществами во Франции во время Революции называлась конфискованная государством движимая и недвижимая собственность церкви (с 1789 г.), короны, эмигрантов (с 1792 г.), казненных государственных преступников (с 1793 г.) и нсех контрреволюционеров (с 1794 г.); конфискованное имущество сразу же выставлялось на продажу и приобреталось буржуазией и зажиточными крестьянами. При реабилитации или легальном возвращении эмигранта его собственность могла быть возвращена. После переворота 9 термидора распродажа была прекращена и нераспроданная собственность стала возвращаться бывшим владельцам; хозяева уже проданных национальных имуществ после восстановления монархии получили от государства компенсацию.

164 … когда последний из Конде вернулся в 1814 году из эмиграции, он нашел полуостров еще более пустынным, нем тот был прежде. — Великая французская революция с самого начала вызвала массовую эмиграцию лиц, связанных со старым порядком: дворянства, в первую очередь высшего, духовенства и т.д. Некоторые эмигранты вернулись на родину в последние годы XVIII в. и первые годы XIX в., когда во Франции утвердилась власть буржуазии в лице Директории, Консульства и Империи. В 1814 г. после реставрации монархии Бурбонов возвращение эмигрантов стало массовым.

Здесь имеется в виду герцог Луи Анри Жозеф де Бурбон, с 1818 г. принц Конде (1756-1830) — после начала Революции эмигрировал; в 1792 — 1801 гг. служил в корпусе дворян-эмигрантов, сражавшихся против Республики и состоявших под командованием его отца Луи Жозефа принца Конде (см. примеч. к с. 189); затем жил в Англии; после расстрела по приказу Наполеона герцога Энгиенского (см. примеч. к с. 206), его сына и наследника, остался последним носителем имени Конде; покончил жизнь самоубийством при невыясненных обстоятельствах, завещав значительную часть состояния своей любовнице; это завещание вызвало скандальный судебный процесс со стороны законных наследников, в который были замешаны важные особы.

… эта родословная не была ни запечатлена на пергаменте, ни усыпана арабесками, ни украшена гербовыми щитами, ни заверена Шереном или д'Озье. — Пергамент — материал для письма в древности и средние века; специально обработанная кожа молодых домашних животных; название получил от страны Пергам в Малой Азии, где со II в. до н.э. выделка такой кожи получила значительное развитие; в средние века на пергаменте писались важные и государственные документы.

Арабеска (фр. arabesque) — вид сложного орнамента из геометрических фигур или цветов и листьев; получил распространение в Европе под влиянием искусства Востока.

Шерен, Луи Никола Анри (1762-1799) — французский ученый, генеалог, судебный деятель и военный; при старом порядке был советником Высшего податного суда и входил в комиссию по исполнению решений, касающихся дворянства; в 1788 г. выпустил сборник законодательных актов французских королей о дворянстве; был сторонником Революции и участвовал в войнах Республики; погиб в военной кампании в Швейцарии.