Слова сестры пробудили любопытство, но никак не жалость, уж слишком много в этой истории подводных камней, о которые Алетта спотыкалась раз за разом. Она подошла к трясущейся от страха и рыданий Магнолии, присела на корточки и накрыла тонкие ее тонкие пальцы ладонью. Жест заставил девушку вздрогнуть.
– Ты же вроде понимаешь, что я не глупая, – пугающе добро улыбнулась Алетта. – И я понимаю, что ты не глупая. Ты ведь знаешь, что чудищ призывают не с благими целями.
– Я хотела их только припугнуть, спровадить прочь, дать им хоть какой-то повод, чтобы они не смели смотреть на наши земли и на тебя, как на кусок мяса!
– Тише-тише, – Алетта крепче сжала пальцы сестры, вынудив ее сдавленно пискнуть. – Ты так браво говоришь, что и поверить легко. Но с чего ты взяла, что это было нужно мне? А тем более Сорбецу?
– Но ты ведь сама…
– Я дочь барона Бимона Валхольма, хозяйка Сорбеца. Ты тоже дочь Бимона Валхольма… Знаешь, в Велене одного барона называют Кровавым, потому что он жесток и вспыльчив по отношению к своим людям, но, черт… Не уверена, что он пролил больше крови, чем наш отец. Это наш отец достоин такого прозвища, мы достойны с гордостью носить имя Красных и Кровавых. Потому что мы вырезали на своих землях столько тварей, наказали столько мародеров и убийц, сколько им и не снилось. Нас уважали и боялись за это, нашего отца боялись, а я должна была не уронить планку. И что же увидели гости на траурной церемонии?
Алетта не повышала голос, даже говорила шепотом, но нервная улыбка из-за которой пробивался оскал, выдавали ее расположение.
– Увидели, как тварь разбивает моих людей и утаскивать сестру. Ты хотела помочь мне? Ты опозорила меня.
Баронесса сдержалась, чтобы не ударить Магнолию еще раз. Она прорычала обвинения ей в лицо, заставив согнуться и тихо заплакать. Глупая… глупая, глупая, глупая!
– Где ведьма? – Спросила Алетта.
– Я не знаю…
– Хватит уже врать.
– Я не вру! Я… да, черт возьми, я хотела помочь тебе, но не подумала, что это так сильно заденет твое эго! Но никому зла не желала!
– Разве ты не видишь, что ты ее доводишь? – Уже не так опасаясь направленного на себя оружия, вступился за жену Карл. – Ты бессердечная тварь, Валхольм, и она пыталась помочь тебе.
– Да уж, видела я, как она пыталась мне помочь, договариваясь с… ведьмой.
К счастью, Карл не понял странного намека, но осечка в фразе не ускользнула от Геральта: он буквально выстрелил в нее прищуром и напрягся. Ламберт не мог разболтать ему о случившемся, она обещала заплатить ему, да и не успел бы он.
– Это все слова, Магнолия, чем ты докажешь свою невиновность?
– Грифон – опасное существо, – вмешался Геральт. Алетта едва глаза не закатила от его тактичности. – Ни один человек в здравом уме не позволит утащить себя этой твари, даже если она заколдована.
– Моя сестра, как ты заметил, отчаянно желала мне помочь. Еще более весомые аргументы?
Белый Волк собирался что-то сказать, но остановился и посмотрел на Магнолию, будто бы спрашивая у нее разрешение. Девушка молчала долгую секунду и в итоге тяжко вздохнула.
– Не могла я так рисковать собой, Алетта. Только не в… моем положении.
У баронессы еще могли остаться догадки, но как только Магнолия положила руки на живот, у нее вырвался раздраженный стон.
– Серьезно? С таким же успехом даже Бевентот может притвориться беременным.
– Она не врет, – вмешался Геральт. – Я слышу слабое сердцебиение.
– Вообще-то они тебе платят, – с некой обидой пробубнила Алетта. – Можешь говорить, что угодно.
Но она уже понимала, что никакого обмана не было, хотя бы потому, что Магнолия предстала перед ней слегка поправившейся. Девушка никогда не помнила изъянов в фигуре своей сестры, в подростковом возрасте постоянно завидовала, что ей не требовалось прилагать усилия и следить за питанием.
Но хуже было другое – она ей не сказала. Приехала в гости почтить отца, но и словом не обмолвилась о беременности, будто они и вовсе не родственники. В день их последней встречи она могла бы сослаться на упрямство, но глядя на Магнолию сейчас, с блестящими от слез глазами и затравленным взглядом, девушка поняла – дело в страхе. Ее власть в Сорбеце никто не оспаривал, но если старшая дочь Бимона Валхольма родит мальчика…
К горлу подступил ком горечи. От обиды Алетта едва не скривилась, предпочтя крепко сжать кулаки и остаться невозмутимой, но это стоило ей колоссальных усилий. Она станет тетей! А сестра побоялась сказать об этом, побоялась за жизнь ребенка, и вполне логично предположить, что ее оправдания – чушь собачья, и она намеренно хотела избавиться от угрозы, но…
А еще спокойствие Бевентота, его обрадовало появление Магнолии, осознание, что они с ребенком целы и невредимы. Только признание жены его не удивило, он даже не упрекнул ее в безрассудстве. Значит, тоже принимал в этом участие?
– Где ведьма? – Несколько обреченно спросила Алетта. – Мы заглянули к ней домой по дороге, но ее там не было.
– Мы не знаем, где она. После того, как грифон унес меня, она держала меня в подвале своего дома…
– Вот почему там все вверх дном, – отметил Агасфер. Острие его меча уже смотрело в пол и Бевентот, к счастью, сохранял спокойствие.
– Мы вышли на след вашей сестры, когда прочесывали лес. Там действительно были следы грифона, а также человеческие, – сообщил Геральт. – Они вели в западном направлении, как раз к городу… к дому чародейки.
– Неожиданно удачное совпадение, – угрюмо ответила Алетта.
– Зачем чародейке желать вам смерти? Как я понял по рассказам Эделя, вы к ней часто приходили за помощью, а также позволили жить близ города. Спасли от охоты на ведьм.
– Спросите у нее, как только найдете.
– Хм… извините, конечно, но вам придется разбираться в этом самим. Я охочусь за монстрами, но не за чародейками.
– Серьезно? – Усмехнулась Алетта. – Тебя наняли, чтобы ты отыскал того, кто заколдовал этих тварей.
– И я нашел. Также я нашел вашу сестру.
– Ведьмак, ты так не шути, – подключился к разговору Карл, и выглядел он явно недовольным. – У нас был контракт и…
– И я нашел вашу сестру, а также того, кто стоял за покушениями.
– Ни черта ты не нашел, я не вижу перед собой никакой ведьмы.
– Зато я вижу перед собой саботажников и сплошные семейные проблемы, – раздраженно бросил Геральт. – Вы сами разыграли спектакль, а теперь просите расхлебывать все кашу. Я выполнил часть своей работы, и требую свои деньги.
– Да черта с два ты получишь что за такую скверную работу, – возмутилась Алетта, не побоявшись подойти ближе. – В чем дело? Защищаешь права чародеек, несмотря на то, какие преступления они свершают?
– А что насчет вас, баронесса? Эти земли пропитывает магия, этот дом пропитан магией, вы… пропитаны магией. Скажете, что вы простой человек?
– Хм, я уж не знаю, что ты надумал, но ты меня оскорбляешь, называя чародейкой.
– А я и не говорил, что вы чародейка.
Угроза, исходящая от ведьмака, оказалась настолько ощутимой, что Алетте показалось, вокруг задрожал воздух. Но чувство самосохранения будто не реагировало на сигнал об опасности, девушку раздирала изнутри злость, ей хотелось язвить, принижать – делать все, чтобы не пойти на дно отчаяния.
– Мы заплатим, ведьмак, и ты уйдешь. Уйдешь с миром, хорошо?
Подобные слова взбесили бы Алетту – ведь они не добились желаемого, – если бы Карл Бевентот не произнес это с тактичной осторожностью и уверенностью. Он также распознал угрозу, исходящую от Геральта.
– Четыреста крон, – не удержалась баронесса. В ней невольно проснулся страх, однако, скрестив руки на груди, она попыталась сдержать его и сохранить спокойствие. – Ведь ты так и не завершил дело…
– Я завершил дело, нашел тех, кто натравил на вас грифона. А со зверюгой вы также разобрались. Хватит испытывать мое терпение, иначе я действительно начну копать, и вряд ли мне понравится, что я обнаружу.
Отойдя от стены, ведьмак выпрямился во весь рост и Алетта в полной мере почувствовала себя муравьем на фоне ворона. Ей не хотелось задирать голову, но взгляд также не стоило отводить. В ней бились страх и привычное лицемерие, убежденность, что все беды нипочем, но в этот раз вряд ли удастся одержать победу без потерь.
