Ламберт приготовился к худшему, но и не подозревал, что «худшее» явится в несколько ином контексте. От недоумения он позабыл о грифоне, когда с разбега с обрыва на чудище прыгнула Алетта, замахиваясь кинжалом. Тонкое лезвие, как показалось, с хрустом впилось в массивную шею чудища у самой головы. Чудовище завиляло и закричало от боли, смахнув с себя девушку, которая при падении вырвала у него клок перьев.

Оцепенение длилось недолго, хотя шок от увиденного все еще не отпускал ведьмака. Он бросился к баронессе, которая, неумело пытаясь приподняться на руках, дергалась, будто в конвульсиях.

– Ты вообще, дура, о чем думала?!

– Прежде… чем… убить… кинжал, – сиплым голосом произнесла Алетта, выглядя так, будто у нее вот-вот случится сердечный приступ. Ей будто не хватало воздуха. – Вырви кин…

Договорить она не успела, завалилась на бок, и когда Ламберт попытался привести ее в чувства, заметил порезы на ладонях и странные символы, нарисованные кровью на предплечье. Но заставили мужчину обеспокоиться закатившиеся глаза девушки, – все указывало на пребывание в некого рода трансе.

Отвлек Ламберта звонкий крик, грифон метался из стороны в сторону, мотал головой, пока, наконец, не успокоился. Медленно и напряженно зверюга подняла голову, посмотрев на ведьмака осмысленным взглядом, от которого у него впервые перехватило дыхание. Ему было знакомо это надменное и уверенное выражение.

Развернувшись, грифон бросился к лесу – из-за сломанного крыла ему пришлось бежать, а не лететь, и выглядело это не менее зловеще.

– Черт.

Ему следовало двинуться следом, но оставить Алетту одну посреди дороги он не мог, так что пришлось подхватить девушку на руки. Она оказалась тяжелее, чем он полагал, либо схватка с грифоном вымотала его. Но причины торопиться не было, уже издалека ведьмак наблюдал, как монстр раскидывает волков направо и налево, рвет бандитов на части. Причем не грифон не трогал людей Алетты, а, наоборот, защищал выживших, провожая грозным воплем удирающих в страхе агрессоров – их, правда, по пальцам одной руки можно пересчитать.

Ламберт все еще пребывал в недоумении. Он взглянул на баронессу, а затем на грифона, пытаясь выстроить связь, найти хоть какое-то объяснение увиденному. Девушка умела колдовать, причем подобную магию он видел впервые, если, конечно, глаза его не обманывали. И ему сложнее стало воспринимать реальность, когда, хромая, Агасфер, пусть и слегка неуверенно, но приблизился к чудищу и протянул ему руку. Грифон позволил прикоснуться к себе, а затем посмотрел на ведьмака и тело девушки. Свое тело.

– Срань какая-то, – в недоумении пробормотал Ламберт, осторожно опустив Алетту на жухлую траву.

Он подошел ближе, держа меч наготове, поскольку не верил глазам, хотя людей Валхольм не смущал неожиданно подобревший грифон. Ламберту не терпелось спросить, какого хрена, но вряд ли ему сейчас кто-то даст ответы. А он их получит, непременно.

– Как только вытащу кинжал, руби, – сказал Агасфер.

Спорить Ламберт не стал, напротив, ему неожиданно захотелось выместить злость. Его будто провели, обводили вокруг пальца с самого начала, и как только заколдованное лезвие покинуло шею монстра, ведьмак со всей силой обрушил меч на грифона и сломал ему позвоночник. Издав глухой звук, монстр тяжело упал на землю.

Прошли долгие секунды, прежде чем Алетта очнулась. Шумно и сдавленно втянув вздохнув, она тут же зашлась надрывистым кашлем и свернулась калачиком, цепляясь в землю. Ее знобило и трясло, ей не удавалось никак прочистить горло и избавиться от легких судорог, отдышаться.

– Я надеюсь, вы все же объясните, какого черта сейчас произошло, – дождавшись, когда девушка придет в себя, с недовольством пробормотал Ламберт.

Ему было плевать на осуждающий взгляд Агасфера, на недавнее нападение и уже на задание в целом. Увиденное колдовство стояло на порядок выше любых фокусов чародеев, и хотелось знать, в какую историю его втянули на этот раз.

– Объясню, ведьмак, – с неожиданной ожесточенностью зашипела Алетта, поднимаясь с земли не без помощи верного стража. – Но прежде вернемся в Сорбец и потребуем ответы у того, кто все это начал.

========== Разоблачение ==========

♪ Onlap - Whispers In My Head

Ветра завывали с такой силой, отчего Алетта думала – еще немного, и ее сдует. Хуже дикого похмелья может быть лишь дикое похмелье вкупе с побочным эффектом от проведенного обряда по переносу души. Только лютая злость помогала ей крепко стоять на ногах и не бояться накрапывающего дождя. Погода ухудшалась вместе с настроением, особенно когда на пороге ее дома собралась ликующая толпа людей.

– Боги всемогущие, госпожа, вы вернулись! Я уже собирался отправлять к вам ворона, – возбужденно тараторил Эдель, едва скрывая свою радость. – Нам удалось отыскать ее, госпожа! Ваша сестра жива, она в доме…

– Где?

– Она… – Но тут Эдель заметил, что хозяйка пребыла не в лучшем расположении духа, да и вид у нее был потрепанный, не говоря уже о сопровождении. – Вы же брали с собой десять солдат.

– Ага, а вернулось четыре с половиной.

Земля под ногами неприятно зачавкала, прошедшие дожди опустили на город липкий холод, от которого хотелось завернуться в теплый плед и выпить эля. От прикосновения ветра об обнаженную ногу, которую Алетта тщетно пыталась скрыть за разодранной юбкой, ее пробирала дрожь. Сумерки наступали. Ей было холодно, голодно, злость душила.

– Где она? – Решительным шагом направившись в поместье, девушка невольно распугивала прислугу и стражников одним своим видом.

– В гостиной… да что происходит?

– Лучше без лишних вопросов, – шепнул Агасфер, подталкивая отца вперед.

В доме царил уют, тепло и запах лаванды как всегда располагали к гостеприимству. На мгновение Алетте показалось кощунственным вламываться в прихожую в грязных сапогах, ведя за собой толпу солдат, от которых с охами разбегалась прислуга. Но как только она зашла в гостиную и увидела Магнолию, греющуюся у камина с чашкой чая в руках – с влажными от бани волосами, с легкими ссадинами на щеке, – в ней вспыхнула злость. Старшая сестра увидела это, и, путаясь в пледе, попыталась подняться с софы.

– Алетта, прошу, дай объяснить…

Черта с два! С ходу девушка ударила Магнолию по лицу, звон пощечины разлетелся по комнате. Старшая дочь Бимона Валхольма повалилась на пол, прикрывая ладонью рассеченную губу и покрасневшую щеку.

– Объяснить, как ты пыталась убить меня? Дважды?!

– Госпожа, прошу, что вы творите?

– А ты не лезь, – рявкнула девушка, бросив на Эделя гневный взгляд.

– Что за шум?.. Боже, Магнолия!

Карл Бевентот, будь он неладен, оказался тут как тут и полетел к жене, помогая ей подняться с пола. Увидев, что из рассеченной губы течет кровь, мужчина ужаснулся и с привычной ненавистью посмотрел на хозяйку дома, и был настроен не только одарить ее грубым словом, но и наброситься с кулаками.

– Ах, ты, сука, да как ты!..

– Эй, поосторожнее со словами, торгаш.

Девушка даже не успела заметить, а главное – услышать, как меч покинул ножны и едва касался острием обнаженной шеи Карла. У того сразу поубавилось гонора, но не злости, от которой его лицо залилось красными пятнами.

– Ты так и будешь наблюдать за этим беспределом, или что-то сделаешь, ведьмак?!

Геральта Алетта и не приметила, он вошел за лордом следом, но застыл в дверях и пока наблюдал за происходящим. У девушки вспыхнуло нехорошее предчувствие, спокойный вид и взгляд ядовито-желтых глаз беспокоили куда сильнее ругательств невольного родственника.

– Пусть ваш страж уберет оружие, баронесса, иначе придется вмешаться.

– То есть ты мне говоришь, чтобы я оставила в стороне тот факт, что родная сестра натравила на меня грифона и остальную нечисть?

– Я никого на тебя на натравливала!.. Не на тебя, – страдальчески вздохнула Магнолия и, едва сдерживая слезы, рухнула на софу. – Никто не должен был пострадать…