Его губы сомкнулись вокруг клитора, пока пальцы держали ее раскрытой для него, а кончик его носа дразняще исследовал ее вход. Она не думала, что это было преднамеренно, но если это было так, то этот человек был гением с грязными мыслями. Это сводило с ума, и Гермиона была так горяча и требовательна, и еще немного, о, пожалуйста, пожалуйста, продолжай, еще немного, да, вот так, вот так, прямо здесь!!!

— Ооо!!!

Испуганный писк, когда воздух вышел из ее легких после перечисления просьб, был его единственным предупреждением, когда она вздрогнула от оргазма, настолько сильного, что залила его.

Гермиона застонала от смущения и экстаза, когда ее тело расслабилось.

Северус был спокоен, если не считать звука, когда он чистил пальцы ртом и палочкой.

— Все в порядке, — он успокаивающе погладил ряд пуговиц на платье. Северус всегда успокаивал ее, казалось, он всегда знал, когда зашел слишком далеко, — У тебя отлично получилось. И мы еще не закончили, — намеренно добавил он, отменяя чары на ее сосках — Я хочу большего от тебя.

Северус начал развязывать узлы на веревках. Он всегда делал это без магии, и она не была полностью уверена, было ли это тактильное ощущение, контроль или необходимость убедиться, что с ней все в порядке. Возможно, все сразу.

Очевидно, довольный ее самочувствием, Северус встал на колени позади и прижал ее к себе. Мягкие волосы на его груди пощекотали ее спину, сквозь кружевную накладку платья. Гермиона чувствовала, как пуговицы вжимаются в кожу Северуса. Сидеть на коленях верхом на нем таким образом было привычно. Мужчина покачивал бедрами, его член толкался и исследовал, дразня ее вход.

Когда он погрузился внутрь, достаточно глубоко, чтобы она могла почувствовать жесткие волоски на его лобке своей попкой, это был рай.

— Откинься назад, — велел Северус, притягивая Гермиону, пока ее голова не легла на его плечо, — Лучше?

— Намного, — прошептала она, охотно отвечая на поцелуй. Неглубокие толчки сводили с ума. В конце концов, они оба были честолюбивы и преуспевающи во всем: они быстро научились тому, что нравится другому, как это нравится им, и беззастенчиво злоупотребляли этим знанием.

— Мне нравится это платье, — хрипло прошептал Северус, блуждая по женскому телу руками.

— И я не могу дождаться, когда увижу тебя в костюме, — выдохнула Гермиона. Она быстро приближалась к очередному оргазму, и ей было трудно сосредоточиться.

— Только ты могла запихнуть меня в костюм, — кисло пробормотал он, просовывая руку под подол платья, находя клитор.

Она рассмеялась, потому что это было правдой, и задвигала бедрами быстрее. Ей нравилась эта поза, нравилась глубина, то, как его член терся о нее, и то, как, по словам Северуса, ее мышцы чуть не задушили его член.

— Невероятно, — грубым, хриплым голосом, словно он был на грани, простонал Снейп, — Подожди, Гермиона, я уже почти…

Это признание на самом деле сделало ее еще ближе к оргазму, чем раньше. Низ живота сжался сильнее от потребности кончить.

— Так хорошо, — стонал Северус, ускоряясь. Она могла чувствовать, как его пальцы ласкают его собственный член между движениями, в то время как его большой палец делал восхитительно непослушные вещи с ее клитором. — Так близко, Гермиона, так близко, так близко, о чёрт…!

Он проревел последнее слово, торжествующий и сытый, и она последовала за ним через край с криком. Оба чуть не упали с кровати.

Позже той же ночью, после того как ужин был съеден и ее свадебное платье не только починено, но и почищено, они, свернулись калачиком на диване и читали.

Поглаживая Крукса, свернувшегося у нее на коленях, Гермиона посмотрела на Северуса; он поймал ее взгляд и улыбнулся.

========== Часть 5 ==========

Свадьба была идеальной.

Гости-волшебники вели себя хорошо, гости-маглы пребывали в блаженном неведении о волшебстве, творящемся у них под носом, журналисты не вмешивались, церемония прошла без сучка и задоринки, букет не развалился при броске, еда была просто божественной, а торт, ну, торт был украшением этого вечера.

Особенно наблюдение за тем, как Северус его ест.

Более того, никто не задавался вопросом, почему у них был шестиярусный торт для списка гостей из сорока семи человек.

Северусу все еще нравилось платье, если судить по пальцам, скользящим по пуговицам во время их первого — и единственного — танца. Он также не мог оторвать глаз от ее волос, которые она заколола и украсила двумя пушистыми Сахарными Перьями вместо цветов, зачаровав, чтобы они не липли и не ломались преждевременно. В конце концов, дразнить жениха было частью веселья.

— Наконец-то, — прорычал Северус, толкая ее к стене до того, как стих гул их совместной аппарации.

— Такой нетерпеливый, — рассмеялась Гермиона, чмокнув его а нос.

— Я терпел твою потребность в церемонии, и теперь ты вся… для меня… моя, — бормотал он между поцелуями.

— Церемония была твоей идеей, — напомнила она ему, — Ты хотел предлог для торта. Однако… кажется, я обещала тебе кое-что, — его глаза сверкнули, когда Гермиона прижала его к стене и, с лукавой улыбкой, опустилась перед ним на колени, утопая в своем длинном платье, как безе, — Все еще готов для этого?

— Да, — прошипел он, уже готовый ко всему. Она не могла винить его; это была его любимая поза, впрочем, ее тоже.

Действительно, они оба заслужили это после всего планирования и проведения свадьбы.

— Акцио, — пробормотал Северус, когда Гермиона потянула гладкую теплую кожу его ремня. Она услышала, как бутылка ударилась о его руку как раз в тот момент, когда она освободила штыри, отпустив концы ремня с легким звоном, и переместила пальцы к застегнутой ширинке.

Флик. Флик. Флик. Флик.

Она плавно щелкнула каждой пуговицей из отверстия, рассмеявшись, когда его нетерпеливый член чуть не выпрыгнул из брюк. Как и на ней, на Северусе сегодня не было нижнего белья. Гермиона погладила бархатную голову и продолжила освобождать его. Спустив брюки с бледных бедер, и оставив их лужицей на лодыжках, девушка счастливо улыбнулась. Несмотря на прошедшее время, их первоначальная страсть осталась неизменной. Секс был божественным, совместная жизнь идеальной — и язвительной, с множеством горячих дискуссий: он действительно был задницей — и, что ж, она не могла быть счастливее. Гермиона нежно погладила его, когда мужчина отбросил брюки и начал расстегивать рубашку. Она согревала дыханием его член по всей длине, но не прикасаясь

— Дразнишь, — упрекнул Северус, но тяжелое дыхание выдавало его с головой. Он любил это, и они оба это знали.

— И ты бы не хотел меня по-другому?

— Нет, я бы не… Жена, — он сбросил с себя верхнюю половину костюма; пиджак, жилет и рубашка исчезли во впечатляющем акте беспалочковой магии.

Она резко вдохнула, услышав собственнический тон.

— Очень хорошо, муж.

Гермиона так и не поняла, был ли его низкий рокочущий стон от того, что она назвал его так, или от того, что взяла в рот. Его руки зарылись в ее волосы, и она отстранилась.

— Никаких прикосновений, — приказала она. Мускулы на его шее дернулись, и он кивнул, прекращая, — Руки к стене, Северус.

Он повиновался ей так же легко, как она повиновалась ему.

— Хорошо, — выдохнула Гермиона. Не сводя с него глаз — таких темных и горящих огнем, с которым она была хорошо знакома — она поцеловала кончик его эрекции и всю длину. Следом проходя тот же путь языком. Откинувшись назад к головке, Гермиона начала сосать, протягивая руку, чтобы взять бутылку из его сжатых пальцев. Едва ли потребовалось какое-то усилие, чтобы открыть крышку и сбрызнуть карамелью его скользкую от слюны плоть. Закрыв пластиковую бутылочку, девушка отбросила ее в сторону.

Мерлин, он выглядел прекрасно с карамелью на бледной коже. Это всегда напоминало ей о шоколаде, который он принес с собой в кафе так давно, и о ручейке на запястье, по которому он провел языком.