— Тёплая. Купаться можно.

Скинув с себя сюртук, граф стал раздеваться до тех пор, пока не остался в одних подштанниках. Он собирался снять и их, но девушка остановила его.

— Не нужно, ни то я точно от стыда провалюсь сквозь землю.

Рейнхольд приподнял бровь.

— Вам не доводилось видеть обнаженного мужчину?

Эллаира закачала головой. Тихо, но так, чтобы граф всё-таки услышал, произнесла:

— Никогда.

Учитывая все её стеснение, он мог бы и догадаться.

— Тогда я останусь в них.

— Спасибо, — прошептала она.

На берегу лежал ствол упавшего дерева. Рейнхольд и Эллаира использовали его как скамью, на которой можно было оставить вещи. С трудом, но девушка согласилась искупаться в озере. Чтобы хоть как-то совладать с собой, она попросила графа отвернуться. Только когда Рейнхольд исполнил её требование, Эллаира стала снимать одежду. Он подумал о том, что это бессмысленно, но если так ситуация сковывала её в меньшей степени…

Недолгая возня, а затем шорох ткани упавшего к ногам платья. Должно быть, сейчас она выглядела ещё более прекрасной, чем прежде. Молодое девичье тело наконец-то могло дышать. Грудь больше не стягивало тесным неудобным корсетом. Женское стремление к красоте зачастую такое болезненное. Однажды Рейнхольд поинтересовался у Леди Кристины, а так ли страшен монстр, каким его рисуют? Она ответила, что в жизни он намного хуже. Тогда леди Кристина ещё сравнила волнующий элемент дамского нижнего белья с клеткой: дышать в нем вроде бы и можно, но очень уж тяжело.

Когда ладонь Эллаиры легла на плечо графа, он обернулся. Она стояла перед ним в одной тоненькой сорочке на двух бретельках. Поистине непорочная красота.

— Вы изумительны, — он взял её руку в свою, поднёс к губам и оставил поцелуй на кончиках пальцев.

Щеки Эллаиры зарделись пуще прежнего.

— Идемте.

Первым в воду залез Рейнхольд, а после поманил к себе спутницу. Нерешительно она обвила руками его шею. Граф стал придерживать её за талию так, чтобы оба держались на плаву. Эллаиру стала бить мелкая дрожь, что не осталось незамеченным мужчиной.

— Вам холодно? — смотря на девушку своими темно-карими глазами, обеспокоенно спросил Рейнхольд.

Она стушевалась под его взглядом.

— Это не от холода, — прошептала Эллаира.

— Неужели вас так сильно волнует моя близость?

— Безумно.

Рейнхольд не думал ни минуты. Его губы быстро завладели ей в страстном поцелуе, полном недосказанных слов и отчаяния. Оба понимали, что встреча может стать последней для них, но отбрасывали навязчивые мысли.

Граф вжал в себя девушку, запустил язык в ее рот. Тонкие пальцы зарылись в смоляные волосы, несмело сжали их на затылке. Подобная ласка была чем-то непривычным для нее. Эллаира проявляла свой интерес к мужчине слегка неумело, скорее интуитивно, но это совсем мешало желанию Рейнхольда распаляться. Одной рукой он все также продолжал удерживать девушку за талию, не давая той уйти под воду, а второй спустился к ягодицам, огладил их. Тихий короткий стон сорвался с ее губ и это стало точкой невозврата для обоих. С каждой минутой граф все больше хотел овладеть ей: заставить податливое тело извиваться под ним и в водовороте эмоций выкрикивать его имя.

— Эллаира… — тяжело дыша, он оторвался от нее.

— С вашего согласия, я мог бы кое-что сделать. Обещаю, вам понравится. Доверьтесь мне.

— Чт… Что?

Мокрая сорочка, что плотно прилегала к телу, почти ничего не прикрывала. Они находились в воде по пояс. Рейнхольд откровенно любовался небольшой грудью с затвердевшими горошинами сосков, плоским животом и выпирающими бедренными косточками.

— Что сейчас упирается мне в ногу?

Осознание и стыд, накрывший ее с головой. Граф надеялся, что с ним она когда-нибудь раскрепостится.

— Позвольте сделать вам приятно. Вы не пожалеете, Эллаира.

Утвердительный кивок и пара, опоенная возбуждением, выбралась на берег. Кинутый на траву мужской сюртук послужил прекрасной подстилкой, на которую легла девушка. Все происходило лучше, чем в самых прекрасных фантазиях. Рейнхольд должен признаться, что после встречи с Эллаирой частенько пользовался услугами воображения. Граф снял с нее ненужный и мешающий предмет одежды. Он мягко подтолкнул спутницу, вынуждая ее лечь на спину, сам же навис сверху.

Рейнхольд припал губами к женской шее, оставляя на молочной коже следы жарких сочных поцелуев. Эллаира отвечала ему рваными вздохами. Ей нравилось. Определённо. Все происходящее доставляло девушке ранее неизведанное удовольствие плотских утех.

Граф опустился к её груди, вобрал затвердевший сосок в рот. Зубы чуть прикусывали набухшую горошину и оттягивали её, делая тем самым приятно больно, а после былая пылкость скрывалась за лаской языка.

Руки, блуждающие по телу, переместились на бедра, сжали их. Сухая шершавая ладонь переместилась на внутреннюю сторону и коснулась чувствительного места. Раздвигая складки, пальцы потонули в естественной смазке. Эллаира издала протяжный стон и, стыдясь громкого проявления вожделения, резким движением закрыла себе рот. Заметив это, Рейнхольд немного отстранился. Граф посмотрел на неё взглядом полным нежности и восхищения. Поочередно поцеловав ее руки, он мягко убрал их от желанных губ.

— Не сдерживайтесь, мне приятно слышать вас, — приглушенный бархатистый голос на фоне шума воды и звуков ночного леса.

Прикрыв глаза и запрокинув голову, Эллаира отдалась потоку чувств. Она хотела его, но одновременно смущалась этого. Для графа это логичное развитие событий при обоюдной заинтересованности, а для нее все происходящее — позорное новое. Рейнхольд старался быть не слишком напористым, максимально внимательным и аккуратным. Он доставлял ей удовольствие пальцами. Рейнхольд изучал ее тело, надавливал на различные точки и запоминал при взаимодействии с какими девушка реагировала наиболее сильно. Граф медленно подводил Эллаиру к пику. Мужчина ощущал, как под его пальцами пульсировал ее клитор, как она, изогнувшись в спине, ожидала желанной разрядки. Громкий стон и дрожь, оповестившие о том, что девушку накрыла волна оргазма.

Понадобилось время, чтобы Эллаира пришла в себя. После их близости она не располагала к разговорам, а потому они молча собрали мокрые вещи, надели сухие и пошли к привязанным лошадям. Неужели он сделал что-то не так?

По дороге в поместье Пиэль градус неловкости стал зашкаливать. Прочистив горло, Эллаира произнесла:

— Такое поведение не подобает леди. Мне неловко.

Рейнхольд закачал головой.

— Вам нечего стыдиться. Мы поддались желанию. Знаете, для меня это был лучший вечер, — честно признался граф.

Краснея, Эллаира с ним согласилась.

— Мой тоже.

Под влиянием располагающей к себе погоды и романтичной атмосферы, они решили покататься верхом ещё немного. В поместье вернулись поздней ночью.