Штабс-капитан Емельян Иудович Гробовой. Так, военный переводчик, полиглот: владеет русским, идишем, матерным. Сурдопереводчик. Единственный в мире понимает язык вымерших атлантов.
Главный пилот майор Владимир Паровозов. Закончил летное училище в Загорске. Командовал космическим агитбронепоездом имени князя Игоря. Последнее место службы – Лаборатория питьевой воды академика Педрика, начальник роты разработки фильтров. Гм, гм.
Так, кто там следующий? Зам по науке капитан Мигран Бандранян. Изобрел «электробритву Оккама». Командовал взводом паранауки в Сколково. Вот черт, каким ветром его занесло? Видимо, рука волосатая?
Чудов откинулся в кресле и задумался. Все-таки там, наверху, неправильно поступают. Такое ответственное задание, а в экипаж берут пролетариев умственного труда. А если в той галактике – вооруженные инопланетяне? А? Очень может быть! И с кем прикажете воевать? Вот с этими?! Он выхватил папку наугад из середины стопы, раскрыл, и стал читать.
А вот еще. «Крыстина Портянкина, родилась в селе Колькино Санкт-Петербургской губернии … вечерняя школа Комиссариата внутренних дел … специальность прачка-массажист… стажерская кличка «Кума». Эта – ладно, сгодится при нужде для внутреннего употребления: мордашка вроде – ничего, и главное – берет недорого!
Так. Ну-ка, посмотрим на пилотов.
Ага, поручик Илья Грош, третий пилот. Ну, хоть этот кадр нормальный – первый покоритель Марса, Герой Русии.
Время летело.
Глава 2
Секретная спецбаза «Огненная колесница» для земных тренировок команды «Русии» представляла собой замкнутый, обнесенный минами, заборами и колючей проволокой минигородок. Здесь размещались многоэтажный жилой барак-гостиница, магазины, спортзалы, конюшни, другие административно-хозяйственные сооружения, и главное – исполинский макет самого звездолета со всеми необходимыми тренажерами и системами. На них обучались будущие межгалактические покорители пространства-времени.
В одной из комнат-кают сидели четверо: второй пилот корабля «Русь» капитан Алексей Лисенкин по прозвищу Лиса, заместитель командира по быту капитан Матвей Валентиненко, начальница корабельного телецентра «Русь сегодня» Мария Мунтян (прозванная за физические данные «Мэри-попинс»), и редакторша корабельного радио «Голос Русии» Алевтина Кандальная. Они все прибыли на базу лишь вчера, сегодня успели сходить на завтрак и там познакомились.
Толстый Лисенкин, принявший бутылку оздоровительного квасо-молочного коктейля «Сила», одной рукой обнимал за пухлую талию Марию Мунтян, а другой, в которой была крепко зажата вилка с соленым огурцом, водил перед ее раскрасневшимся носом и, слегка заикаясь, рассказывал о предстоящем полете:
– Темные километры, понимаете, – темные! И один пустой космос! Ни одной живой души за стеной линкора! Пустота-с! Страшно?
– Ничего, долетим, мой вестерн френдз, – успокаивала второго пилота косоглазая Мунтян, деликатно отводя его руку с огурцом от своего лица. – Нас еще и орденами-медалями наградят, и – может быть, в Кремль на банкет пригласят. Мне давно хочется орденоноской стать. Главное, чтоб белье было всегда свежим!
На второй кровати, подложив под чресла подушку, низенький Валентиненко с неподвижным от омолаживающих операций лицом-маской рассказывал Алевтине Кандальной об опасностях, с которыми была сопряжена его служба на космическом крейсере «Аврора».
Кандальная вежливо улыбалась в ответ. Матвей Валентиненко был не в ее вкусе – перезрелый, да еще и глуповатый. Она предпочитала молодых миллиардеров с «Ладой-Малиной».
– А еще я предлагаю со всех туристов, что приезжают в исторические города, брать налог, – продолжал говорить Матвей. – Что им, жалко? Вот я был в Казани на народном празднике Сабантуй, так там столько туристов … Это ж сколько денег в бюджет можно доложить! А?
– А что вы на «Авроре» делали?
– Бумажных журавликов запускал, хи-хи-хи! Хотите, я вас сфотографирую? У меня фотоаппарат всегда при себе.
– Не держите яйца в одной банке! – Алевтина непроизвольно вздохнула.
Ее мало интересовала матвеевская болтовня. Ясно было, что коротышка гонит пургу: она сама бывала на «Авроре», но его там никогда не видела. Она и пришла-то сюда по профессиональной привычке к общению с мужчинами. Чтобы квалификацию не терять. Конечно, мужчина мужчине – рознь. Есть карлики, которые носят башмаки на толстой подошве, а есть – богатые, у которых и машина – «Лада-Малина», и дом – в Вокруте, и… вообще.
Назначение на космический линкор было важным шагом на пути в элиту, и только поэтому Кандальная согласилась лететь, отложив, между прочим, двухгодичнй контракт на рекламу гигиенических тампонов компании «Горифлаг». А денежки-то сулились не малые!
И сколько теперь придется терпеть соседство таких вот матвеев? Эх, были веселые деньки, вспомнить хотя бы гулянку-свадьбу на крейсере «Аврора», где она была ведущей! Какие люди крутились, какие вина пили! Сколько тогда заработала!..
***
В каюте-номере 133 были поселены начальник рекуперации (сбор в полете вторичного сырья – волос, ногтей, отслужившей одежды, обуви, кухонных отходов и тому подобного, и их переработка) старший прапорщик Аркадий Слон и главный ассенизатор старший лейтенант Дмитрий Борщ.
Их профессиональный разговор шелестел в области высокой стратегии:
– Весь мир – одна большая куча кала, – назидательно растекался патокой сладкоголосый напудренный Борщ, расхаживая перед сидящим на кровати потным толстяком Слоном, и обмахиваясь кружевным платком. – Только мы в белом. Без нас все утонут, и должны сказать спасибо.
Одну руку Борщ глубоко засунул в карман галифе, а другой продолжил артистично махать платком. От руки отходил аромат тонкого парфюма.
– Как у них с технологией сбора вторсырья? Волоса много?
– Найдется. Знаешь, как делается большая дипломатия?
– Да уж, известно.
Слон понял, что надо сказать что-то весомое, стратегически значимое.
– Проблем у нас много, – начал Слон торжественно.
– А, чепуха! – перебил Борщ. – Все наши проблемы из-за того, что шведы ищут реванша за Полтавскую битву.
– Это понятно, господин старший лейтенант, но я хочу обратить ваше внимание, что мы не можем забывать о качестве мусорных баков, проблемах рождаемости и смертности. А разводов сколько? Что скажете?
Борщевская фраза о женщинах сделало свое дело. Безбрачный Слон не выдержал томления духа – вышел в коридор на поиски приключений. Он был толст, некрасив, знал об этом, и оттого – непривередлив.
Приключения обнаружились быстро – в холле сидела одинокая редковолосая белобрысая сухопарая девица, с интересом разглядывающая картинки в газете «Голос Неба». Это была посудомойка – матрос Марина Пряновая.
Знакомство начальника рекуперации с посудомойкой свершилось мгновенно, и уже через несколько минут Пряновая прошла с ним в каюту, где почувствовала на себе обжигающие взгляды двух молодых офицеров.
– Я с самого детства мечтала стать прокурором, – заговорила Пряновая, стремясь произвести впечатление на смазливого душистого Борща. – А ведь попасть в прокуратуру очень сложно. Казенный дом, а дорога до него – очень дальняя. Пока вот стала посудомойкой. От объедков тарелки очищаю – как общество от чуждых элементов. Кстати, объедки после бар вполне пригодные, у меня запас в номере. Хотите попробовать? Яблоки люблю, а у вас почему-то на закуску – морская капуста. У вас, кстати, господин старший лейтенант, штаны мокрые. Пролили?
– Мы коллеги, – веско произнес Борщ, снова засунувший руку в карман. – Штаны – это, так, пустяки-с. Вы – к еде отношение имеете, я – к ее последствиям. Любую профессию чистой или грязной делают люди. Я считаю, что у нас серьезная, сильная, современная санитарно-техническая система. Дерьмецо-то, знаете ли, вопрос государственный! Когда я пришел работать в органы ассенизации, у меня были великолепные наставники.
– И моя совесть чиста, – поддержал Слон. – Готов к любой, даже самой грязной и вонючей миссии. Рекуперация – это звучит гордо! У нас все идет в дело – обрезки волос, ногти, носки дырявые. Как Вы – насчет выпить? У нас запас хороший, даже одеколон есть у господина старшего лейтенанта.
