– Оно гонится или уже отстало? Как думаешь? – сипло повторила тварь, переползая на ветку рядом со мной. Чудовище посмотрело вниз.

– Ч-ч-что? – спросила я, ужасаясь ее оскаленной пасти. – Ч-ч-что гонится?

– То, от чего ты бежала! – просипела тварь, трясясь рядом. На меня смотрели жуткие глаза.

– Я б-б-бежала от т-т-тебя! – едва слышно прошептала я.

– Тьфу ты!– просипела тварь, расслабляясь. Ее хвост свисал вниз. – Смотрю ты крадешься, и я крадусь. Мало ли! Потом ты побежала! Я тоже! Хрен его знает, что ты там увидела! Я в этой части леса впервые!

– Эм… Постой! – пролепетала я, видя, как чудовище начинает сползать вниз, царапая когтями ствол.

– Я из-за тебя чуть не обосрался! – бросила сипло тварь, исчезая.

Я поморгала, изображая маленького совенка. А потом опасливо стала спускаться вниз. Последняя ветка сломалась. И я чебурахнулась прямо в прелую листву.

Схватив свое пальто, я стала отряхивать его от листьев. Так, водительское удостоверение на месте. Ключи на месте! Паспорт с собой!

Я пролистала намокший паспорт, глядя на свою фотографию. Правильно говорят, что страшнее фотографии в паспорте может быть только ее ксерокопия. От себя могу добавить, что страшнее ксерокопии может быть только ксерокопия с ксерокопии.

После того, как я посмотрела на фото, мне стало не так страшно.

Я попыталась сдвинуться с места, чувствуя, что меня за пальто держит корявая ветка. Дерево со светящимися в дупле глазами мерзко хихикало. И подтаскивало меня к себе.

Я отчаянно сопротивлялась, размахивая руками с паспортом.

Внезапно светящиеся глаза дерева посмотрели на мое фото. Послышался противный визг – скрежет. Меня отпустили.

– Никогда не могла бы подумать, что у меня из оружия только фото в паспорте! – выдохнула я, проверяя карманы.

 Так, а куда идти? Вокруг все было одинаковым. Одинаковые черные деревья смотрели на меня со всех сторон. Я нашарила в кармане помаду.

Сорвав крышечку, я подошла к дереву. И пометила его, закрутив помаду снова.

Мне жутко хотелось поесть. А ведь мама говорила – поешь на дорожку! Я вспомнила пакет с едой, оставшийся в машине. И расстроенно шмыгнула носом.

Мои шаги шелестели по сухой листве. Чувство нереальности происходящего сменилось усталостью. Мне хотелось присесть где-нибудь и передохнуть. На пальто потерялась одна пуговица. На джинсах была грязь.

Кошки поскреблись на душе. И пошли гадить в желудок.

Мне показалось, или в лесу еще потемнело. Пришлось сбавить шаг. Лес зловеще скрипел. Деревья, словно, ворочались.

Я посмотрела на очередное дерево и закрутила помаду. Ряд индийских деревьев с точками во лбу смотрели на меня с недоумением.

– Джими-джими! Ача-ача! – развела я руками, вспоминая ужасы своей жизни.

Однажды я зашла в комнату, услышав плач. И увидела бывшего мужа в слезах. Он рыдал над индийским кино. Так у меня появился компромат похлеще, чем любовница.

Я прошла еще немного, а потом звонко чихнула.

– Будь здорова! – послышался ужасный голос за спиной. Я застыла сусликом. Сглотнула.

– Потому что больных я не ем! – жутким голосом выдало чудовище. Я обернулась, видя нечто огромное, черное и бесформенное.  Я попятилась и зацепилась за услужливо выставленный корень дерева.

Огромная пасть раскрылась. Я закрыла лицо руками, съежилась, как вдруг послышалось мурлыканье.

– Когда я вижу, как ты очкуешь, малыш, ты меня волнуешь, – напевал знакомый голос. – Когда ты ножки вдруг укрываешь… Малыш, ты огорчаешь!

Я распахнула глаза, видя знакомый силуэт.

– Так-так-так! – произнес голос, а я видела черные мокрые волосы и красивые глаза.  – Одну минуточку! У меня к ней вопросик! Потом можешь смело ее сожрать! Так вот!

Я увидела, что он переоделся. На этот раз он был в черных лохмотьях, украшенных бриллиантами. Черные мокрые волосы разметались по плечам. Нечисть склонилась ко мне, спрятав руки за спиной. Я внимательно смотрела на какие-то оранжевые подтеки на его волосах и одежде. Один из них нечисть стерла лохматым рукавом.

– Чего сопишь, как ежик? – на губах заиграла улыбка. Монстр, стоящий надо мной, захлопнул слюнявую варежку.

– Правильно, и в сторонку отойди! Не люблю, когда подслушивают! – махнул рукой принц Нечисти.

– Кстати, можно я буду называть тебя ежик? – спросили у меня, смахивая с моих волос листочек.

Я вспомнила горемыку – ежика, а точнее, его останки.

– Тогда я буду звать тебя Лошадка, – мрачно ответила я, пытаясь разгадать тайну оранжевых ляпушек.

– Не буду задерживать, я вижу, что ты спешишь, – улыбнулись мне, склонившись надо мной. Лошадка покосился на чудовище, которое нетерпеливо топталось неподалеку. – Спешишь быть съеденной!

Красивые глаза Лошадки скосились на оранжевую прядь, по которой стекала какая-то бяка. Вовсе не аппетитная. Он стряхнул ее на сухие листья.

– Слушай, ежик. У меня маленькая проблема, – осмотрелся Лошадки, стирая с рукава оранжевую какашку.

– А у меня большая! Большая и зубастая! – возмутилась я, косясь на чудовище.

– Так, вот! Мы не едим тыквенный суп. Вообще. И запеканку тоже. Тыквенный сок мы не пьем! Категорически! – послышался голос Лошадки. И я офигела.

Мысль о том, что у меня попросили помощи, слегка меня насторожила. Я с подозрением посмотрела на Лошадку, который ждал от меня ценных указаний. Где-то неподалеку перетаптывался голодный монстр. Он пытался грызть ветку. И кору с дерева. А потом переводил на нас взгляд с неким укором: «Ну вы там долго? А то голодом морите! Не ровен час, я на морковку перейду!».

«Если я откажусь помогать, то есть вероятность, что Нюша ему надоест. И он выбросит ее, как надоевшую игрушку. Тогда тут два варианта. Либо он вернет ее мне…», – я прищурилась на холодные голубые глаза принца Нечисти, пытаясь разглядеть в них если не ответ, то хотя бы намек на него.

«Либо… Бросит ее в лесу. Или убьет! Он же нечисть!», – прошибла меня жуткая мысль. «А если помогу справиться, то выиграю время! И Нюша будет в безопасности. Даже если со мной что-то случится, то есть шанс, что Нюша пристроена!», – я внимательно посмотрела на огромного пушистого монстра, который слонялся по округе. И вздыхал, как девица на выданье. Он попробовал гриб и сплюнул.

На секунду я представила что-то вроде: «Спасибо тебе огромное! Ладно, я вас покидаю! Если что ты лежала тут. А ты стоял здесь! Пасть расширь! О, вот так! Всем пока! А тебе, ежик, прощай!».

Бррр! У меня в планах не было стать чьим-то завтраком. Я точно знаю! У меня в ежедневнике такого нет! Чудовище, присмотревшее меня на завтрак, уныло посасывало палку. Тихо всхлипывая. Мне даже сюда было слышно, как урчит его желудок!

– Вижу, ты совсем отчаялся, раз решил обратиться ко мне, – насмешливо заметила я, немного уводя разговор и принца в сторону. Если мне удастся отойти подальше, то, возможно, убежать будет проще!

– Ну что ж, рассказывай… Лошадь, – участливо произнесла я, осторожно сдвигаясь подальше от предстоящей смерти.

– Так вот, знаешь, от чего я проснулся? – спросили меня. Я старалась не смотреть в льдистые глаза, потихоньку покидая туманную дорогу. – Перенос дался нелегко, поэтому я решил отдохнуть.  Я проснулся от того, что у меня во рту – яблоко. Застряло. Мало того, что застряло, так его еще проталкивают. И голосок такой: «Куфай лофадка! Мне подуфка скажала, что ты голодный!».

«Кони в яблоках! Кони серые!», – развернулась душа народным ансамблем.

– Сам виноват. Потерял бдительность, – вздохнула я, украдкой переводя взгляд на его влажные волосы. Такое чувство, словно ему ушат воды на голову опрокинули.

– В итоге. Тыквенный суп – нет. Тыквенную кашу – нет! Запеканку – нет! И сок – нет! Я пытался кормить ее с ложки, – бледная рука вытерла лицо.

Мы отошли на приличное расстояние. Монстр что-то зазевался, пытаясь охотиться на крикливую ворону.

– Рассказываю, – усмехнулась я, осторожно поднимая глаза на влажные локоны. – Берешь большой леденец! Конфету! Показываешь Нюше! Но не даешь! Начнется истерика: «Дай! Дай! Ты меня не любишь!». Сопли, слезы и так далее. Ждешь минуты три. До тихих всхлипов. Потом! Все внимание на меня! Кладешь леденец на стол. Но так, чтобы она рукой не достала. Ставишь перед ней тарелку. Выдаешь ложку. Хорошо кушает – конфету придвигаешь. Плохо кушает – отодвигаешь подальше. Понял?