Я подняла глаза, видя чьи-то ноги в сапогах. Судя по размеру ноги, он смело может протаптывать тропку. Сапоги были мокрыми. На них застыли капельки воды. Дальше следовали мокрые штаны и мокрая белая рубаха. На меня смотрел  мужик с мокрыми волосами.

Сами волосы были черные с зеленоватым отливом. С них ручьями стекала вода. На плечах лежал мокрый плащ.

Воображение сразу нарисовало акт моего героического спасения. Я пыталась отдышаться, кашляя водичкой. Нужно было сказать что-то хорошее своему спасителю. На улице не май месяц. Не каждый мужик будет нырять за тобой в холодную воду. Мозги соображали плохо. Они даже не помнили, на кой черт я полезла купаться?

– Ну, – послышался голос надо мной. – Что скажешь?

– Эм… – я пыталась быстро сообразить, трясясь от холода.

Что ему сказать? Он как бы меня спас.

– Спасибо, – икнула я тиной. Я еще не пришла в себя, но уже собиралась. Бррр! Что вообще произошло?

Я была уверена, что возраст, когда просыпаешься с вопросом «Где я? С кем я?», у меня уже прошел.

– Ничего не хочешь мне сказать? – послышался голос надо мной. Видимо, слова «спасибо», ему было недостаточно.

– У вас красивые сапоги… – шмыгнула я носом, сплевывая тину. – У меня тоже было похожие. Только с бантиком… Классная модель!

– И все? – снова произнес голос. Судя по интонациям, мужик был явно недоволен.

Зато мне удалось встать, пошатываясь и осматриваясь по сторонам. Вокруг меня царила ночь. Осенние золотые деревья, казалось, светились в темноте. Из черных дупел на меня смотрели красные глаза. Корявые ветки угрожающе скрипели, словно деревья размахивали руками.

– Погоди, – выдохнула я, тряся головой. – Одну минуту…

Я полезла в карман пальто, в котором лежал кошелек. Щелкнув застежкой, я достала мокрую купюру и вложила в бледную руку мужика.

– Большое спасибо, – торжественно заявила я.  Мамочки, что с головой? Кто-нибудь, мне скажет, что случилось? В голове смешались в кучу кони, люди и…

– Так! – прокашлялась я, осматриваясь по сторонам. «Мама! Мамочка!», – пищал в голове голос Нюши. Я смотрела на свою сжатую руку, в которой лежал маленький детский браслетик.

– Слышишь, принц, – кашляла я. – Где конь? Где конь и мой ребенок?  Нюша!!! Нюша!!!

– Ты не должна была попасть в это место, – послышался голос за моей спиной.

– Тоже мне, артиллерист! Попасть – не попасть! – я пыталась выжать рукав своего пальто. «Мамочка!», – звенел в голове голос дочери. Я вспоминала ее бледную руку.

– Возвращайся обратно, в свой мир, – произнес мужик, пока я пыталась вспомнить все, что произошло. – Тебе здесь не место.

– Где мой ребенок! – спросила я, оборачиваясь на незнакомца. – Вы не видели тут лошадь с ребенком? Девочкой? Девочка орет, лошадь линяет!

– Ты больше ее не увидишь. Никогда, – произнес незнакомец. Я присмотрелась к его глазам. Немного повернув голову, я застыла. Волосы напоминали роскошную черную гриву. А на меня смотрел красивый нежно- голубой глаз. Пока второй был прикрыт челкой.

– Где мой ребенок? – задохнулась я, вспоминая странную лошадку, решившую сожрать ежика в тумане. – Где?!! Отвечай! Что ты с ней сделал?

– Я забрал ее у тебя. Теперь она будет жить здесь. А ты можешь возвращаться в свой мир, – меня тащили к озеру.

– Отпусти, Герасим! – сопротивлялась я. Мне удалось вырваться и упасть на ворох осенних листьев.

Листья взлетели в воздух. Лес тревожно зашумел.

– Иногда границы между мирами истончаются,– со странной улыбкой произнес незнакомец. – И тогда в ваш мир приходим мы… Нечисть не может иметь детей друг от друга. Но от смертной, вполне. И когда ребенок подрастает. Мы приходим за ним. И забираем его в этот мир. Мир, которому он принадлежит. Это все, что нужно тебе знать. А теперь, возвращайся! Тебе здесь не место! Ты не принадлежишь этому миру.

– Слышишь, конь в пальто! – я сжала кулаки и сплюнула мокрую прядь. – Верни моего ребенка! Быстро! Я без нее не вернусь! Это какая-то ошибка! Я не помню тебя голым! Если ты мой бывший муж, то где твои носки! Почему они не стоят  рядом с тобой? Где твоя мамаша с дельными советами?

Я чувствовала, как негодую. Это какая-то ошибка!

– Где алименты за четыре года? – прокашлялась я, надеясь, что меня поймут.  – Мужик, послушай! Это – ошибка! Она у меня, скорее Козловна. Чем Коневна!

– Алименты? Это что? – произнес «конь в пальто».

– А вот теперь ты очень напоминаешь моего бывшего! – вздохнула я, звонко чихая.  – Он тоже так спросил! Деньги на ребенка!

– Поздно. Она теперь мой ребенок, – послышался голос незнакомца. Внезапно его глаза сверкнули. – Но если ты хочешь денег, то возьми…

Незнакомец протянул мне сверкающее ожерелье. Я посмотрела на ожерелье в его руке. И на улыбку. «Бери! Не стесняйся!», – шептали губы незнакомца. Камни сверкали так красиво, что я на мгновенье забыла обо всем на свете.

– Не бери! – послышался скрипучий голос. – Так ты потеряешь ребенка навсегда! Если хочешь вернуть его обратно, сделай так, чтобы она тебя вспомнила!

Я отшатнулась. Ожерелье превратилось в прах и рассыпалось в чужой руке.

– Обманщик, – выдохнула я, глядя на черный пепел.

– Жаль… Нечисть всегда обманывает смертных. Вы так наивны и глупы. Обмануть вас проще простого, – широко улыбнулась нечисть, отряхивая руки. – Я не устаю благодарить вас за глупость. Если бы не вы, мы бы умерли с голоду!

Бррр! Я поежилась, глядя на волчьи клыки, которые тут же спрятали.

– Кто это сказал? – медленно произнесло чудовище, поворачиваясь в сторону. – Кто посмел?!!

Я на всякий случай отшатнулась, глядя на то, как его волосы поднимаются в верх, словно снизу на них дует невидимый фен.

– Я спрашиваю вас! Кто посмел! – чудовище процедило сквозь зубы, а его голубые глаза сверкнули мертвым огнем.  В одном дупле что-то трусливо моргнуло.

Незнакомец выставил вперед руку, а через мгновенье от дерева остался один обгоревший пенек. Стаи черных ворон поднялись в ночное небо и истошно заорали.

Светящиеся красным светом глаза в дуплах расширились. Мрачные деревья скосились на соседский пенек. И сделали вид, что так оно и было.

– Я, как правитель Чарующего Леса, вас предупреждал! – кулак с тьмой сжался. – Каждый, кто посмеет ослушаться, будет уничтожен. Это касается всех!

Деревья сжались, ветер стих. Кто-то из дупла заморгал так, словно красавица на свидании с олигархом.

Значит, Нюша меня не помнит… Это плохо! Неужели это все правда? Что-то мне с трудом в это верится.

– О, властелин буратин, – прокашлялась я, понимая, что терять мне уже нечего. Самое главное я уже потеряла.  – А теперь давай на чистоту. Нюша у меня – гиперактивный ребенок. Поясняю, для тех, кто в волшебном лесу. Если от твоего… эм… дворца, замка…. Эм… дупла… не важно, останется три камушка, вспомни, что я тебя предупреждала. У нас трех потенциальных пап Нюша довела до состояния чайлдфри. Так что пока ты здесь, там, в твоем… замке-дворце-дупле происходят воистину ужасные вещи…

На меня смотрели странным взглядом. Но молчали. Не пронимает? Странно!

– Короче, если ты недавно поклеил обои, то можешь с ними попрощаться. Надеюсь, ты запомнил их таким, какими они были до Нюши, – спокойно продолжала я, в надежде, что у нечисти проснется здравый смысл. – Если в замке есть что-то с хвостом, то считай, что хвоста уже нет. Самое страшное, что ты можешь услышать это: «Ой, смотри, как я умею!». Если в доме есть что-то целое, доверь это Нюше. Она быстро разберется, что к чему.

Я смотрела на черные волосы похитителя и застывшие в них бриллиантами капельки воды. Если честно, то я уже начинала немного сочувствовать мужику.

«А почему дядя Валера не приходит?»,  – прозвенел в голове расстроенный детский голос. Я вспомнила мужские ботинки с манной кашей внутри и чужой телефон, который взяли поиграться. Никто же не говорил, что поиграться «в телефоне», а не телефоном? Дядя Валера просто не ожидал, что им будут забивать гвоздик в плинтус. Это было после того, как я лежала в больнице, а Нюшенька сидела с бабушкой.