– Весь в меня, – довольно повторял отец, когда ему случалось наблюдать мои действия во время очередной футбольной баталии.

– Почему же ты не стал футболистом? – спрашивал я у него, когда мы всей нашей небольшой семьей садились за стол.

– Не всем суждено стать футболистами, – с полной серьезностью отвечал он мне. – Кому-то, к примеру, надо было стать твоим отцом.

Мама довольно улыбалась, а я задумывался: почему обязательно надо было выбирать? Отчего нельзя было стать одновременно и моим отцом, и футболистом? Вот было бы здорово, если бы мой отец был не владельцем автосервиса, а знаменитым футболистом! Я бы выходил на улицу в футболке с его фамилией, а значит, почти в своей собственной футболке, фамилия же у нас одинаковая! А уж если бы у моего отца был какой-нибудь постоянный номер… И я тоже унаследовал бы от него этот номер… И стал бы, к примеру, десяткой, как Пеле, Марадона, Роналдиньо или мой папа… Вот было бы здорово!

Впрочем, думал я обо всех этих вещах не слишком долго. Даже беззаботное детство на поверку оказывалось наполненным бесчисленными заботами, а тут к тому же пришлось готовиться к школе. Мы с мамой стали мотаться по магазинам, покупать форму, тетрадки, ручки, ластики и множество других, как мне тогда казалось, абсолютно бесполезных вещей. Правда, в спортивном магазине, где мы брали мне форму для школьных занятий физкультурой, мне удалось уломать маму взять мне настоящие бутсы. Как потом сказал папа, «на вырост», но эта обувь оказалась единственным полезным приобретением за все эти поездки. «Выроста» я ждать не стал: в тот же день надел бутсы, затянул их потуже, выбежал к ребятам на луговину за нашим домом, где через какие-то двадцать с чем-то лет вырастут роскошные особняки, и, конечно же, забил пару не самых плохих голов.

– Вот ведь… – с досадой пробормотал один из мальчишек команды противника, который был старше меня года на три, а то и на четыре. – От горшка два вершка, а туда же. Забивает.

– Это талант, – подал голос старик-сосед, который любил посидеть на скамье на краю нашего футбольного поля с сигареткой. – Ты, приятель, конечно, и сам недалеко от горшка оторвался, да только с мячом-то управляются не по возрасту и не по росту, а по таланту. Посмотри, у Ваньки мяч словно к ноге приклеивается. Если бы вы его не толкали да по ногам не били, он бы вам не два гола, а двадцать два забил! Да он против вас – что Эдуард Стрельцов против любителей!

Кто такой этот самый Эдуард Стрельцов, я тогда не знал, но почувствовал в словах старика похвалу, чем немедленно возгордился и даже передумал плакать. Двадцать два гола я, конечно, вряд ли сумел бы забить, но еще раза три засадить в чужие ворота был вполне способен. Как мне было обидно! Не только из-за того, что меня в самом деле и били по ногам, и сбивали с ног, – боль я к тому времени терпеть уже научился. Но особенно меня бесило, когда хватали за шиворот! Тут уж никакое умение не помогало. Если бы вот так за шкирку, как котенка, хватали того же Пеле или Марадону, да еще и пытались приподнять над полем, ничего бы у этих футболистов не вышло, а я все-таки два гола забил!

Дома мама, как обычно, загнала меня в душ, потом вытерла большим полотенцем и принялась наряжать в новую школьную форму и собирать вместе со мной портфель. Отец пришел с работы отчего-то мрачнее обычного и наше занятие не поддержал. Только заметил, что тащить в школу особенно ничего не нужно: листочек, ручку да дневник в лучшем случае. А вот обратно придется нести кучу учебников.

– Так уж и кучу? – усомнилась мама, отчего-то с тревогой глядя на отца. – Первый класс же. Откуда там много учебников?

– Так всегда бывает, – заметил отец. – Маленький человек – много учебников. Большой человек – справляйся вовсе без учебников…

Они потом еще долго о чем-то говорили на кухне, и я сквозь сон слышал и восклицания мамы, и ответное гудение папы, но тогда мне казалось, что все это связано с одной из тех неурядиц, что рассасываются сами собой. Возможно, я даже думал об этом, засыпая. Или не думал, а наполнил этими размышлениями собственное прошлое через много лет. Но в тот день я еще не знал, что мое счастливое детство действительно подходит к концу.

На следующее утро мне нужно было идти в школу.

Отца дома не оказалось. Он уехал по своим делам задолго до того, как я проснулся. У мамы были красные от слез глаза, но она встретила меня улыбкой и показала на роскошный букет на столе.

– Собирайся. С сегодняшнего дня ты первоклассник.

«Еще нет, – подумал я. – Я собственную школу-то пока что видел только издали!» Но все равно тут же стал спешно собираться, пытаясь вспомнить, в каких классах учатся мальчишки, что гоняли вместе со мной по луговине мяч. Может, кто-то из них попадет со мной в один класс? Вот было бы здорово!

От нашего дома до школы было не так уж и далеко – не больше пары километров, но мама справедливо решила, что пешком – слишком долго. В очередной раз проверив, как я выгляжу, она завела свою машину и позволила мне занять сиденье рядом с собой.

– А где папа? – спросил я, искренне радуясь, что сижу на «штурманском» месте. – Он приедет?

– Обещал, – неопределенно ответила мама и резко выехала со двора.

«Обещал – значит, приедет», – подумал я и стал следить за дорогой, размышляя о том, что рано или поздно эти два километра мне придется преодолевать до дома пешком, как взрослому. Не будет же мама всякий раз приезжать за мной на машине? А с другой стороны, если мои друзья по улице будут отправляться домой пешком, то каково мне будет садиться в машину?

Сидеть было не очень удобно, потому как ранец я сразу надел на плечи и теперь он не давал мне прижаться к спинке. Хорошо хоть букет лежал пока на заднем сиденье. Его нужно будет вручить учительнице. Ой. Кажется, я забыл, как ее зовут… Как же ее зовут? Мама же говорила…

– Не волнуйся, – с полуулыбкой поймала мой взгляд мать. – Все будет хорошо.

– Когда? – спросил я, вспомнив слова отца, что ничего не происходит когда-нибудь. У всякого события есть свой срок.

– Рано или поздно, – строго ответила мама.

Оказывается, мы уже приехали. День знаний – вот как это называется. Должен быть праздник, но по сути – общешкольный сбор, с официальными речами и обязательным колокольчиком. Мы с мамой подошли к улыбчивой женщине – моей первой классной руководительнице. В толпе первоклашек, которые царапали друг друга пышными букетами, я с радостью обнаружил нескольких своих приятелей. Потом началась моя первая школьная линейка, на которой взрослые дяди и тети говорили какие-то непонятные слова, а старшие ребята читали стихи.

Потом я угрюмо наблюдал, как одна из моих одноклассниц с белоснежными бантами и в аккуратном фартучке заполучила в руки большой медный колокольчик и побежала по кругу, неумело им размахивая. Вот что вызвало мой острый приступ зависти! Уж что-что, а первый звонок я мог бы устроить и получше… А потом, за минуту до того, как наша учительница повела нас в кабинет, я обернулся и увидел, что моя мама стоит не с остальными родителями, а чуть в стороне. Стоит, держа в руке телефон, опираясь спиной о школьный тополь. Увидел, что у нее бледное, даже белое лицо, а по щекам текут слезы.

Кажется, я бросил букет. Если бы ранец был у меня не за спиной, а в руках, я кинул бы и его. Не говоря ни слова, я кинулся к маме и схватил ее за руку. Она поймала меня за макушку, прижала к себе, сказала кому-то поверх моей головы:

– Нет-нет. Не волнуйтесь. Все в порядке. Просто я переволновалась.

А потом наклонилась ко мне и прошептала:

– Все хорошо, Иван Сергеевич. Просто папа не сможет приехать. У нас… у него проблемы.

«Ничего себе, – подумал я. – Проблемы у папы, а Иван Сергеевич почему-то я…»

Пару недель мама возила меня в школу на своей машине, пока автомобиль не забрал себе отец на какие-то срочные нужды. Его большой внедорожник с огромным багажником куда-то делся. Я начал привыкать к новому распорядку. Отец уезжал на работу затемно, через какое-то время после очередного маминого напоминания поднимался и я. Уже шлепая по полу босыми ногами, на ходу просыпался, умывался, одевался, завтракал и отправлялся в школу пешком. За плечами у меня висел ранец, в руке болтался серый мешок со сменной обувью. Если шел дождь, я натягивал капюшон куртки, если было ясно и солнечно, крутил головой, высматривая на боковых улочках своих новых приятелей, с которыми познакомился на учебе. Два километра до школы пролетали незаметно, тем более что по дороге можно было попинать сметенную в кучи осеннюю листву, а то и погонять консервную банку или пластиковую бутылку, которые, впрочем, попадались редко. Поселок наш был довольно ухоженным, его обитатели свято блюли чистоту газонов возле своих заборов, и даже за разбросанные листья можно было схлопотать недовольный окрик.