– Издеваешься? – вцепилась в одеяло, как в спасительный защитный кокон.

– Наверное, тебе хотелось бы, чтобы на моём месте оказался этот смазливый паренёк… Крис, если не ошибаюсь? – в голосе невидимки слышатся рычащие нотки.

Я благоразумно молчу, пытаясь хоть немного успокоиться.

– Так вот… если дорожишь его жизнью, то не советую меня злить. Твоё оружие, которое ты собралась применить, просто смешно. Ты даже царапины на мне не сможешь оставить, – мужчина издаёт издевательский смешок, видя, как я тяжело сглатываю. Такое ощущение, что он даже мысли мои знает! – И своего смазливого клерка советую держать на расстоянии. Ты только моя, Лина! Я не потерплю никого рядом с тобой. Поняла?

Мелко киваю и всхлипываю. В глазах стоят слёзы. Ненавижу этого монстра! Он вознамерился сломать мою жизнь, пользоваться мной как вещью, пока ему не надоест! Ненавижу!

Мужчина молчит, давая мне время переварить новую информацию. Мой удел – быть его подстилкой! Сволочь!

– Сегодня я не буду просить тебя стать моей, – тихо говорит он.

– Просить? Я не ослышалась?! – почти перебиваю, клокоча внутри от негодования. – Теперь ультиматумы и шантаж называются просьбами?!

– Успокойся, – рыкает он, но других действий не предпринимает, хотя ему явно не по нраву мои слова. – Ты не знаешь многого. Я вообще мог исполнить приказ, и ты бы уже была мертва. Но я этого не делаю.

– Чей приказ?

– Очень опасных людей.

– Это они убили моего отца? – спрашиваю тихо.

– Нет. Но они не менее опасны.

– А ты знаешь тех, кто убил?

– Знаю. Но ради твоей же безопасности, говорить о них не буду.

– Но… – пытаюсь возразить. – Разве не безопаснее знать противника в лицо и быть готовой к возможной угрозе? – Но мне не дают выразить свою мысль до конца.

– Я сказал нет! – рычит мужчина. – Не ввязывайся в это всё. Просто будь со мной, и тебе никто не навредит.

Я замираю с открытым ртом, даже не заботясь, как выгляжу в этот момент. Вот это заявление. Да он – самая первая угроза моей жизни и моего благополучия, и смеет заявлять такое?!

Но тут я чувствую тёплое дыхание на своих губах.

– Поцелуй меня, Лина, – я улавливаю в голосе почти просящие нотки. Тут же, вопреки просьбе, сжимаю губы и отворачиваюсь. – Я сказал – поцелуй! – рычит мужчина и хватает меня за челюсть, поворачивая к себе. Теперь это никак не похоже на просьбу.

Его губы накрывают мои, пытаясь подчинить. Но, к моему удивлению, мужчина действует достаточно мягко, не причиняя боли. Он обводит мои губы языком, обдавая влажную кожу горячим дыханием, пытается углубить поцелуй, но я сжимаю зубы, всем своим видом показывая, что мне противно любое принуждение.

Мужчина издаёт горький смешок, но из захвата выпускает.

– Завтра я снова приду к тебе и хочу, чтобы к этому моменту ты была свободной девушкой. И очень нежной и податливой девушкой. Иначе пострадает мальчик-милашка. Ты ведь этого не хочешь?

Злобно соплю, пытаясь испепелить взглядом пустое пространство перед собой.

Невидимка смеётся и исчезает. Я чувствую, что осталась в комнате одна.

***

Снова стою в ненавистном подземелье, оглядывая каменные фигуры, выстроившиеся вдоль стен. Такие же проклятые, как и я. Лишённые всего: чувств, семьи, самой души. Всего лишь безжалостные машины для убийства в лапах не менее безжалостных людей.

За возможность сделать вдох мы платим преданной службой тайному Ордену. А за возможность испытать эмоции, чтобы снова почувствовать себя людьми, готовы сделать что угодно.

– Ты нашёл камень? – Николас смотрит на меня с презрением. Ещё бы! Я всего лишь безвольная, тварь, которую могут превратить в каменное изваяние в любую минуту. Только, пока я выполняю их приказы, мне дают возможность дышать.

– Ищу. Я слежу за ней днём и ночью, но её папаша хорошо постарался. На след камня пока так и не удалось выйти, – я почти не вру.

Единственное, о чём умалчиваю – природа Лины. Она Проэлефси – источник. Горгульям иногда позволяют пить из таких источников. Дети – потомки древних колдунов, сумевших заточить ужасное зло в подземельях, добровольно делятся с нами своими эмоциями, позволяя ощутить подобие нормальной жизни. Не за бесплатно, конечно же. Орден оказывает им особенные услуги в обмен на такую «щедрость». А всё для того, чтобы держать нас в узде. Мы абсолютно зависимы от этих ублюдков.

Мощь горгулий стала насмешкой над нами. Мы, как самые жалкие нищенки готовы выпрашивать милостыню в виде крох энергии или эликсира, способного давать нам существовать под ультрафиолетовым излучением. Долгие века мы остаёмся ночными монстрами, вынужденными каменеть при свете дня. А сейчас, и подавно, горгульи – лишь призраки, от которых остались только смутные воспоминания. В некоторых странах нет уже и того…

– Не спускай с неё глаз! Ты точно уверен, что она может вывести к камню?

– Уверен. Её нельзя убивать, иначе след может исчезнуть на долгие годы.

Николас кивает и выдаёт мне новую партию маленьких пузырьков с зельем. Их хватит мне ровно на неделю, после чего я вынужден буду явиться с отчётом и взять новую порцию жизненно необходимого эликсира.

Выхожу из пещеры, расправляю крылья и улетаю прочь из этого, пропитанного безысходностью места. Лина – мой единственный источник света, мой Проэлефси, который я не имею права отдать в лапы Ордена.

Она настолько светлая, что заряжает меня даже на большом расстоянии. Её эмоции – сама жизнь. Даже, когда Лина грустит, злится или боится, остаётся для меня самой лакомой, самой сладкой на всём свете. Я никогда не причиню ей вред по собственной воле. Знала бы она, как мне хочется открыться ей, рассказать о себе, попытаться стать ближе эмоционально, но я не имею права. Это слишком большой риск для её жизни.

Я лихорадочно ищу способ убрать её с дороги Ордена, но этот чёртов камень! Их зациклило на нём! Если бы только была возможность защитить Лину, но я связан по рукам и ногам.

Сначала думал, что смогу продолжать держаться на расстоянии. Сидеть на перилах балкона и просто наблюдать за ней. Или следовать безмолвной тенью, провожая до работы или института, ловя её улыбку, адресованную не мне… но не смог. Не сдержался! И теперь получаю от неё лишь страх и злость, которые наполняют меня до краёв. Я – пустой сосуд, вынужденный носить в себе чужие эмоции. И знают Боги, как тяжело мне их контролировать, когда я пытаюсь быть нежным с ней в эти моменты.

Но у меня получается. Пока получается…

Иногда мне даже кажется, что где-то в глубине души, я ещё способен на собственные чувства. Ревность, когда рядом с ней находится простой и приветливый парень Крис, а Лина буквально пожирает его глазами. Или боль от того, что я не могу быть рядом с ней этим парнем.

Но это только иллюзия. Я никогда не смогу открыться своей солнечной девочке, не увидев в её глазах презрения и отвращения. Демон-паразит! Демон-ничтожество. Что я могу ей дать?

Пикирую на крышу её дома и рычу в бессилии, разрывая своим криком ночную тишину. Сейчас я приду к ней, и она снова одарит меня страхом, заполнит до краёв. Горечь…

В последнее время, мне кажется, что и эту эмоцию я начал ощущать внутри себя.

Я даже мечтать нормально не могу, потому что не испытываю ничего, рисуя перед внутренним взором картинки. Надежда? Возможно, я был бы способен и на это, но только рядом с ней. А пока я просто наркоман, ведомый её восхитительными эмоциями.

Лина

– Привет! – Крис снова встречает меня стаканчиком ароматного кофе и лучезарной улыбкой.

Беру напиток, благодарю и отвожу глаза.

– У тебя что-то случилось? – хмурится он.

– Пойдём, мне надо с тобой поговорить.

Парень напрягается и идёт следом.

– Крис, – вздыхаю, присаживаясь за своё рабочее место. – Не знаю, как тебе сказать… Я пока не готова к серьёзным отношениям, – выпаливаю на одном дыхании, утыкаясь взглядом в стол.

– Что? Лин, ты чего? Я же вижу, как ты реагируешь на меня. Что за бред?