На миг установилась тишина. Откинув Машку, как ненужную вещь, я надвинулся на Захара, схватил его за выставленную вперед защищавшуюся руку и заломил ее. Прихватив второй рукой его одежду, я повел его перед собой, нагнутого к полу, в прихожую – как тачку, которая катится туда, куда ее толкают.

Машка с визгом набросилась на меня сзади. Она дубасила кулаками в спину, затем напрыгнула сверху и стала душить.

Такие мелочи меня не волновали. У меня появилось настоящее мужское дело, и я его делал. Сознание собственной правоты придавало сил, а на душу снизошла великая гармония: впервые за много лет, я думал и делал одно и то же. Моя совесть была чиста.

На шум выскочила прикрывшаяся одеялом Даша:

– Ты что творишь?!

– У тебя есть брат? Ты бегаешь перед ним нагишом? А твой парень перед ним матерится в его доме, где внаглую «жарит» его малолетнюю сестру?

Наконец-то я высказался, и на душе полегчало еще больше.

Свободной рукой я сдернул с себя Машку и распахнул дверь на лестничную площадку. Машка отскочила назад, Даша прикрыла ее одеялом.

Повезло, что снаружи никого не оказалось. Честно говоря, мне было все равно. Я вытолкал Захара, бросил ему вещи и захлопнул дверь, а когда обернулся, на меня из белого кокона одеяла со страхом глядели две головы. Машка пряталась за Дашу – реально боялась, что я продолжу избиение или так же выгоню на улицу.

– Пока я дома – никакого мата, никаких потрахушек, а ходить только в приличном виде, понятно? – озвучил я новые правила, которые с этой минуты действуют в доме.

– Понятно.

Машка беспрекословно пошла на попятный, мой гнев не вечен, и, когда успокоюсь, она опять начнет свои выкрутасы. Что ж, посмотрим. Я отступать не собирался.

– Теперь никого к себе пригласить нельзя, что ли? – Согласия со мной у сестренки хватило всего на пять секунд. – Ставим железный занавес для противоположного пола?

– Если парень придет в гости – я не против, но в гости – в дом, а не…

– Значит, нам придется прятаться по подворотням, чердакам и подвалам?

– Попробуйте. Узнаю – пожалеете, что на свет родились.

– Это глупо.

– Нет, это правильно. Пусть я понял это поздно, но все же понял, и теперь будет так, как должно было с самого начала.

– Даш, скажи ему! Зачем он всем усложняет жизнь?

– Даша, лучше молчи. Кстати, я тоже был неправ, и больше такого не повторится.

– Ты во многом неправ, – Машка подозрительно сощурилась, – поясни, не повторится что?

– Хочу сказать, что принцип «Делай как говорю, а не как делаю» не работает, поэтому, Даша, иди, пожалуйста, домой. Такого, как было сегодня при моей сестре, больше не будет – у меня есть обязанности брата, я обязан показывать пример. Дом – это дом, в прежние времена его считали святым местом, а теперь он в нашем понимании стал просто удобным помещением для того, что нельзя, но очень хочется. Это неправильно.

Машка выкрикнула из-за Даши:

– Мы с Захаром все равно будем встречаться, и ты ничего не сделаешь!

– Каждый раз, когда увижу или узнаю – сделаю. Как иначе донести до человека, что такое хорошо и что такое плохо? Зная, что чего-то делать нельзя, ты, скорее всего, не откажешься от запретного и будешь продолжать некоторое время. Но ты будешь постоянно помнить, что делать этого нельзя. И тогда в тебе, надеюсь, однажды проснется совесть. А если потакать всем капризам организма, который успешно выдает себя за тебя, то для совести вовсе не останется места, ей негде будет жить.

Мою речь прервал звонок в дверь.

Захар вернулся? Вряд ли. Отстаивать неправое дело – занятие неблагодарное, а он хоть и тупит иногда, но в целом не дурак.

Гарун? Дядя Саша с бутылкой? Кого не хватает для комплекта? Только Хади, как в том благословенном сне, когда она приехала сама. Но если (просто допустим на секунду, как бы дико и глупо это ни звучало) за дверью она – что она здесь увидит?

Это был первый раз в жизни, когда Хадю мне видеть не хотелось.

– Саня, Маша! Кто дома есть? Откройте, это я! Ключи на работе забыла.

Голос мамы. Вот уж чего быть не могло никаким образом.

Даша понеслась одеваться в мою с Машкой спальню, сестренка – забирать улики из родительской.

Меня пробрал озноб: а если бы мама не забыла ключи? Пока я увещевал Машку, как жить правильно, в двери провернулась бы защелка замка, и…

Картина маслом: сын-студент – в одних трусах, сестра-школьница и ее старшая подруга вовсе без них, и по всем комнатам разбросаны одежда, нижнее белье и использованные резинки. Удалось бы вменяемо объяснить, что здесь происходит на самом деле? Окажись на месте мамы папа… На такого сына, думаю, рука поднялась бы и у меня. Синдром Тараса Бульбы: «Я тебя породил, я тебя и убью». Разве то, что видели глаза – не доказательство, не требующее подтверждений? А я еще смеялся над придурками из анекдотов, которые кричат в таких ситуациях: «Это совсем не то, что ты подумала!»

Если у мамы появится желание дать мне ремня – я соглашусь без раздумий. Пусть лучше так, чем как-то по-другому.

– Ну, где вы там? Есть кто?

Надо отвечать, иначе у мамы возникнут нехорошие подозрения. Не сразу, конечно, а когда она все же окажется внутри.

– Мама, подожди минуточку, хорошо?

– Что-то случилось?!

С родителями нельзя так неинформативно, они всегда предполагают худшее. Хотя, казалось бы, куда уж хуже?

– Я не один.

Ничего лучше на ум не пришло. Когда говорил – я имел в виду Дашу. А как теперь объяснить, что Машка тоже дома? Самое паскудное во всем этом, что отдуваться придется не сестренке, а мне, хотевшему как лучше. Машка при любом раскладе окажется в стороне. К тому же, она останется морально пострадавшей: в присутствии сестры-малолетки старший брат творил с ее старшей подругой всякие непотребства!

Сообщение, что я не один, маму нежданно обрадовало:

– Надя вернулась?!

– Надя не вернется.

– Жаль, она мне понравилась. Сейчас таких правильных и хозяйственных редко встретишь.

Долго через дверь не поговоришь, пора открывать. Но как, если вокруг – вот такое, нормальным человеком невообразимое: с собранными в охапку вещами Машка неслась из одной спальни в другую, одновременно ей навстречу выскочила Даша с охапкой чуть поменьше, девчонки столкнулись, их раскидало в стороны, а вещи разлетелись. Маша с Дашей стали вновь подбирать с пола, путаясь, где чье…

Набросив на плечи халат, я затолкал Дашу с платьем в туалет (с бельем потом разберется), а Машку – в нашу с ней комнату. Оставался разобранным диван в родительской комнате, но это даже хорошо. Пусть мама подумает, что мы с Дашей развлекались там.

Я отпер. Мама осторожно вошла, приглядываясь и принюхиваясь.

– Отпросилась, а ключи забыла. – Она увидела Дашины яркие туфли и на миг задумалась. Видимо, пыталась идентифицировать владелицу. – Сейчас Захар по двору промчался как ошпаренный. Меня он не заметил, хотя вроде бы в упор смотрел. Будто гнался за ним кто. Интересно, что у него случилось. Когда зайдет – надо бы спросить. Такой хороший мальчик – тихий, скромный, культурный. Я так рада, что Маша дружит с ним, таким интеллигентным и безобидным, а то дурно становится, как вспомню, что одно время ей нравился Данила, сын тети Веры из механического…

– Если что – Маша дома, – прервал я мамин поток сознания, – и о ней лучше говорить сразу с ней.

Мама испуганно прикрыла рот ладонью: не ляпнула ли чего-то, на что дочка обидится или поймет неправильно?

Из туалета появилась Даша – в плотно облегавшем платье, с немного помятой прической.

– Здравствуйте, Зинаида Викторовна.

Мамин взгляд на секунду задержался на гладкой талии Даши, сообщавшей, что под платьем ничего нет. Мама сухо кивнула и прошла на кухню.

Я открыл Даше дверь:

– Созвонимся. Может быть. Не знаю. У меня сегодня словно глаза открылись, нужно многое переосмыслить. Прости, что говорю так сумбурно, я еще сам не разобрался, что будет дальше и как.

Даша попрощалась со мной так же кратко и недовольно, как с ней поздоровалась моя мама.