- Почему Вы так о нем говорите, - удивился Малахитус, который хотя и был возмущен до глубины души, вовсе не хотел сразу списывать декана факультета огня в какие-то там злодеи.

   - О, Вы слишком плохо его знаете, - тяжело дыша, проговорила Сердолика, - Вы наверное, даже не догадываетесь, что на последних выборах в Академии, когда Вас утверждали ректором, единственный черный шар положил именно он... Мало того, накануне выборов у нас с ним состоялась весьма странная беседа...

   - Я давно обо всем догадался, но полагал, что он поступил так из-за обыкновенной человеческой слабости, называемой завистью. Но расскажите мне, о чем он говорил с Вами? - подался вперед Малахитус, заинтригованный словами чародейки. Казалось бы, надо поскорее отпустить даму и позволить ей привести себя в порядок, а, кроме того, занятся ликвидацией последствий пожара. Но происшествие на время лишило мага привычной любезности и выдержки.

   Отдышавшись, Сердолика продолжила:

   - Он всегда вечерами задерживается в кабинете. Как-то я проходила мимо, а он, как будто нарочно, приоткрыл дверь и завел разговор, скажем так, на весьма неожиданную тему. Столько пафоса вложил в речь о том, что руководство академии совсем выстарилось! Дескать, оно не имеет никаких новых идей, молодые маги бегут в Эйдалон-Бравир или даже в дальние земли на заработки, скоро совсем некому будет поддерживать волшебные науки в Альмарино! И мне все советовал подумать о кресле ректора. Намекал на свои столичные связи, которые могли бы... Но я не хочу вдаваться в эти грязные подробности.

   - И что Вы ответили?

   - Я? Я сказала, что самые умные как раз и уезжают в столицу, а таким дуракам, как мы с ним - самое место здесь. И мы достойны такого руководства, которое имеем. Он смутился и вернулся в свой кабинет.

   - Ох уж эти женщины! Всегда много чего знают, но нужную информацию выдают, когда она уже бесполезна, - сокрушился Малахитус и добавил: - Пойдемте, дорогая Сердолика, назад к нему в кабинет или в то, что от него осталось. Надо ликвидировать последствия пожара, чтобы не поднимать лишнего шума, а то не дай Триединство, дойдет до королевского Совета! Будем тогда знать! К тому же Вам нужно привести себя в порядок. И вот еще что важно: никому ни слова, пока не узнаем, что случилось с Опалусом!

   Ректор и Сердолика вернулись в разгромленный кабинет. Они даже не подозревали, что маленькая мышка, рванувшаяся по коридору из-под их ног вовсе не случайная жертва произошедших событий.

    Каково же было изумление Малахитуса, когда на следующий день он увидел Опалуса, шествовавшего по коридору Академии с самым невозмутимым видом. Оторопев от такой наглости, Малахитус позвал его в свой кабинет.

   - Господин Опалус, как Вы расцениваете вчерашнее происшествие? - напрямик спросил он декана факультета огня.

   - Какое еще происшествие?

   - Как! - воскликнул ректор. - Вы смеете отрицать, что вчера занимались запрещенной некромантией и устроили пожар в своем кабинете?

    - Во-первых, пожар устроила Ваша любимица Сердолика, - довольно наглым тоном произнес Опалус. - А во-вторых, Вам, господин Малахитус, не следует забывать: о том, что моим исследованиям тут чинят препятствия, могут узнать в Эйдалон-Бравире. Тогда Вам не поздоровится! У меня есть влиятельные друзья, заинтересованные в моих разработках!

    - И Вы осмелились назвать эти беззаконные деяния научными исследованиями?! - вскипел Малахитус.

    - Это - настоящая наука, которая принесет славу Академии и новые завоевания короне, не то, что какие-то Ваши цветочки, - гордо сказал маг огня.

    - Значит, Вы против основного правила Академии: не вмешиваться в захватнические войны! - ректор опять едва не сорвался на крик. - А мои цветочки, о которых Вы так нелестно высказываетесь, между прочим, уже спасли множество жизней!

   - Спасение жизней оставьте этим мокрицам, штормовикам, которые ничего лучшего не знают, как лечить ядом медуз! - с явным презрением произнес Опалус.

   - Вы еще смеете оскорблять мастера Корнерота! - возмутился намеку Малахитус.

     - Я многое смею! - неожиданно заявил декан факультета огня, забыв всякий страх перед начальством. - Я - подлинный маг огня, моя сила должна найти достойное применение! Хватит прятаться по лабораториям, перебирать мелкие заклинания, мы должны увеличить наше могущество!

    - Вот и ищите свое могущество за пределами Академии! - воскликнул Малахитус, окончательно выйдя из себя. - Я не позволю здесь культивировать властолюбие, это против всех наших древнейших правил! Вы уволены, Опалус! С сегодняшнего дня Вы больше не декан и лишаетесь всех полномочий! Я не боюсь Ваших, так сказать, друзей в столице, а доклад о Ваших недостойных деяниях завтра же будет в королевском Совете!

    - Ну это мы еще посмотрим, - прошипел Опалус, в гневе покидая кабинет Малахитуса.

    Глухой еловый лес раскрыл свои объятия мятежному магу огня. Черный круг на земле, казалось, стал еще шире, потеснив побуревший, будто обожженный кисличник. Вместо ярко-розовых шариков на коряге устроилось такого же цвета небольшое липкое существо со щупальцами, которые медленно начали вытягиваться по направлению к рукам мага. Пухлое розовое тело то надувалось, как шар, то снова оседало, тысячи крохотных красных глазок глядели прямо на волшебника.

    - Пошла прочь, мерзость, - вздрогнул Опалус, выбрасывая вперед руку с мгновенно вспыхнувшим на кончиках пальцев язычком пламени.

    Раздалось отвратительное шипение, запахло паленым, щупальце отдернулось, а существо, издав резкий свист, от которого у мага заложило уши, плюнуло прямо в ему в лицо противно пахнущей зеленой грязью. Опалус едва успел закрыть глаза, и тут же в его сознании раздался скрипучий голос:

    - Так-то ты относишься к моему верному слуге, который пришел помочь тебе!

    - Не нужна мне помощь, - стараясь казаться храбрым, произнес Опалус, но голос его предательски задрожал. Он почувствовал отголоски той неизвестной силы, которая испугала его именно здесь совсем недавно.