- Какая дерзость! - вскричал король, даже не дослушав лорда до конца. - Вы еще смеете произносить это нечестивое имя!
Гнев короля был вызван отнюдь не страхом перед нависшей бедой, а все еще не угасшей неприязнью к Гелиодору, которая была еще больше подогрета известиями о событиях в Стефеншире. Рыцарь Золотого Леопарда не знал, что некоторые лица из Совета, в том числе и те самые покровители Опалуса, о которых маг так часто говорил, чтобы напугать академическое начальство, тайком нашептывали королю совсем другие сведения. Они пока еще надеялись поиметь с этой заварушки выгоду, поэтому не спешили, говорили, чтобы король не беспокоился, что все еще можно решить малыми силами и не к чему создавать из простого набега проблемы для государства.
- Ваше Величество, в последний раз прошу Вас, пошлите войска! - произнес Гелиодор, хотя уже понял, что ответом будет отказ. - Пусть я останусь в темнице, но Стефеншир надо освободить, а кочевников выгнать в степи!
- Вот Вам я и приказываю вернуть назад наши владения! - резким тоном перебил его король. - Управляйтесь своими силами! Вы не заслужили королевской помощи! Вон!
Что оставалось делать главе ордена Золотого Леопарда? Только покинуть зал для аудиенций и вместе со своими рыцарями ехать в Кин-Тугут, где была назначена встреча всех тех, кто решился положить конец бесчинствам уфистов.
Глава 13. Кин-Тугут
По совету мастера Малахитуса, считавшего, что тайна похода лучше всего сохраняется в мрачных и неприветливых местах, отряд, призванный спасти магические артефакты, добирался до Кин-Тугута окольной дорогой через Ведьмин лес, который располагался прямо за озером Легенд.
При въезде на лесной проселок, где повозки едва смогли разместиться, с первого взгляда стало понятно, что западный лес не зря носит такое пугающее название. Кроме елей в этих местах нельзя было встретить никаких других деревьев, причем росли они настолько плотно, что солнечный луч едва проникал сквозь сплетение тяжелых колючих лап. Из-за недостатка света нижние ветви были совершенно лишены хвои, отчего лес выглядел еще более зловещим. Травы здесь почти не было, только кое-где сквозь толстый слой еловых иголок пробивались зеленые травинки, да виднелись собранные в аккуратные пучки резные листья папоротников. Атмосфера этих мест располагала к осторожности. Когда-то еще до основания Академии Триединства здесь жила одна из самых сильных ведьм Катахеи. Тем, кто по каким-то неизвестным причинам нравился ей или вдруг умудрялся завоевать ее доверие, она помогала, лечила больных, отводила несчастья и призывала удачу. Но остальные недолюбливали знахарку, считая, что она приносит больше бед и горя, чем чего-то хорошего. Дошло до того, что на нее стали сваливать все происходящие неприятности от неурожая до болезни или смерти кого-то из местных жителей. Кончилось тем, что однажды ведьма исчезла неизвестно куда и больше не появлялась. Поговаривали, что ее, сговорившись, погубили богатые жители Архена, города, где к ней испытывали наибольшую неприязнь за то, что она всегда отказывалась помогать знатным горожанам, когда они пытались просить у нее помощи в своих властолюбивых и корыстных планах. После этого долгое время в народе гулял слух об огромной волчице, в облике которой ведьма якобы блуждала по лесу, убивая всякого, кто ей попадался. В эти рассказы верили даже бывалые маги леса, и никто не отваживался ходить по тайной дороге в одиночку. Впрочем, Ведьмин лес всегда считался весьма опасным местом, причем отнюдь не из-за возможности встречи с волчицей-призраком, созданной народным воображением. Царившая здесь даже днем темнота скрывала истинный вид дороги, на которой невнимательный пешеход или всадник рисковал, споткнувшись о корень или поваленное дерево, немало пострадать, если не сказать больше.
Вскоре дорогу действительно перегородил бурелом. Тяжелые еловые стволы с перепутанными сухими ветвями, торчащие в разные стороны корни не позволяли двигаться дальше.
- Доставайте топоры, будем освобождать дорогу, - мрачно произнесла Предводительница Лиги Скорпиона. Эти места ей не нравились с самого начала, они напоминали военачальнице печальные события далекой молодости.
Пока шла эта нелегкая и небыстрая работа, начало темнеть. Пришлось Сердолике поддерживать магический огонек, потому что путники опасались разжигать настоящей костер в таком месте, не столько из-за опасения злого волшебства, сколько из страха лесного пожара, потому что в густом ельнике даже малая искра могла привести к беде. В полутьме позади столпившихся возле повозки людей начала сгущаться тень. Первым почувствовал что-то неладное Аметисто, будто холодом повеяло ему в спину.
- Что это, Гладиолус? - спросил он у товарища, который, не обращая ни на что внимания, старательно разбирал завал на дороге.
Застыв с топором в руках, маг леса прислушался, но ничего необычного не услышал, хотя тревога передалась и ему:
- Всем оставить работу, - шепотом передал он товарищам.
Все замерли. Только воры Лунного Кинжала, все это время тащившиеся вместе с ними, только потому, что Сапфира несла за них личную ответственность, не испугались. Они были привычны к опасностям совсем другого рода. Маленький огонек, зажженный Сердоликой, еле-еле освещал тропинку. Из темноты возник волчий силуэт. Протяжный вой огласил лес. Воительницы, включая саму Предводительницу, схватились, было, за оружие, но Гладиолус, первым заметивший не совсем обычного зверя, неожиданно поднял руки и торжественно начал произносить великий призыв к Геосу, глядя прямо на призрачную волчицу:
- О великий Геос! Если это твое создание, позволь твоим преданным слугам пройти без ущерба, если же это порожденье Тьмы - дай нашим рукам силу уничтожить его!
Печально опустив голову, волчица шагнула в темноту и пропала.
- Брр, что за наваждение, - пробормотала Сердолика. Ей, служительнице Титаниуса, не очень-то нравились такие создания, они не понимала их, стоявших на границе света и тьмы.
- По-моему, это тень той самой ведьмы, которая жила в этих местах, - тихо ответил Гладиолус. - Если бы мы напали, кто знает, что бы с нами было.
Отряду пришлось кое-как устраиваться возле повозок, чтобы переждать ночь. Огня не зажигали, ежились от лесной сырости и, как только удалось разглядеть дорогу и не до конца разобранный завал, быстро очистили путь и двинулись дальше со всей возможной скоростью. К счастью, больше никаких встреч с обитателями Ведьминого леса не последовало. Да и жили ли в нем еще какие-нибудь создания, кроме дятлов, синиц и белок? Скоро отряд достиг северной оконечности леса, где располагался Архен, небольшой городок из тех, где хватало знати, поставлявшей в Эйдалон-Бравир немало чиновников, а иногда даже и министров. Сторонники Триединства не стали здесь задерживаться и, заплатив, кому следует, за провоз ценного груза, проехали город насквозь и двинулись дальше, в Северный лес. Именно там находилась крепость Кин-Тугут, куда им было поручено перевезти магический арсенал. Северный лес оказался гораздо светлее Ведьминого и был не таким однообразным. Стройные березы, похожие на стыдливых девушек, высокие сосны, уходящие макушками в небо, кряжистые дубы, кокетливые клены с резными листьями придавали этим местам неповторимую красоту и даже некоторое величие. Осень стояла золотая, и от деревьев, окрашенных в разные оттенки желтого, оранжевого, а местами и красного невозможно было оторвать взгляд. На упавших стволах виднелись пучки последних опят, шляпки которых были похожи на огромные тарелки и кое-где уже начали чернеть. Лес не спешил сбрасывать свой роскошный осенний наряд. Листья медленно, словно нехотя, падали на землю, устилая ее шуршащим ковром, и лишь кое-где между деревьями начало проглядывать синее небо. В Северном лесу было довольно легко заблудиться, поэтому отряду был дан приказ никуда не сворачивать с потайной дороги, которую давно знали маги леса. В Альмарино говорили, что только кин-тугутинцы могут спокойно бродить в этих местах, поскольку знают их как свои пять пальцев. Повозки тянулись вперед, усталые лошади брели медленно, и казалось, что даже время замедлило свой бег. Сапфира ехала следом за одной из повозок верхом на жеребце каштановой масти с белой звездой на лбу. Конь, подаренный воительнице альмаринскими магами, напоминал девушке ее любимца, Урагана, погибшего во время битвы за Стефеншир. Погруженная в печальные воспоминания, она не замечала, что творится вокруг. Треск подвернувшегося под колесо сучка вывел воительницу из этого состояния. Оглядевшись по сторонам, Сапфира заметила возле поваленного дерева разбросанные темные с белыми пятнами перья и окровавленные птичьи кости. Судя по всему, когда-то это была кукушка, однако теперь уже нельзя было сказать, скогтил ее ястреб или сцапала куница. Это зрелище еще больше усилило тяжелое настроение, которое владело воительницей с тех самых пор, когда она снова оказалась в походе вместе с Аметисто. Куда делись ее дружеские беседы с молодым магом? Казалось, девушка боится самой себя, боится сделать неверный шаг, нарушить свои обеты, которые представлялись ей надежной защитой от всех превратностей. Но, наверное, она еще больше боялась того, что не умела распознавать чувства других людей, ведь ее учили все эти годы держать себя в руках и поменьше обращать внимания на такие вещи. Она старалась держаться подальше от мага, ни разу сама не заводила с ним разговора, а если он пытался заговорить с ней, отвечала только "да" или "нет".
