Хорошо, что глянул в окно, прежде чем выйти из дома.

– Я что, вчера адрес выболтал? – в памяти Джена от пьяного разговора только белесое пятно.

Джа спускается по лестнице еще на три ступеньки и наваливается на перила, чтобы выглянуть в окно, не засветившись снаружи.

На припаркованном перед воротами Форде до самых стекол нет живого места – все в грязи, будто тачка переплыла болото. Зато серебристая крыша радостно отсвечивает в космос идеальной полиролью. У машины трутся трое. И если появление татуированного солдата Джен мог бы списать на развязанный вискарем язык или партизанские навыки Макса, то огненно-рыжая девчонка с драконом на груди – не иначе как вестник больших неприятностей. Джен помнит ее блондинкой. Так же отчетливо, как подаренное пророком прозвище «Птенчик».

– Не выбалтывал, – трезвая уверенность Джа только подливает керосину. – Вторую девчонку знаешь?

Джен мотает головой, пытаясь разглядеть лицо шустрой подружки получше. Но она не замирает ни на секунду – вертится по сторонам, откидывает челку, размазывает кедами по асфальту земляной бордюр.

– Я ее тоже не помню. О, смотри – Юль Косовна идет, пошли наверх, у меня в комнате окно открыто.

Джен не рискует светиться, поднимаясь по лестнице напротив окна, и подтянувшись, перемахивает через перила. Распахнутое настежь окно действительно позволяет подслушать разговор, тем более что подружка старых знакомых – вечный двигатель с фонтаном эмоций.

– Что значит «не продадут»? Крошка, ты шутишь? – доносится с улицы, и Джена перекашивает от фамильярности шустрой девахи. Мало того, что рискнула полезть к Юле с обнимашками, так еще и за языком не следит. Никому в округе не позволено называть Юлю «девчонкой», а уж за фривольную «крошку» и вовсе есть шанс схлопотать отлично поставленным ударом правой.

Судя по съехавшей челюсти Джа, его эта сцена обескураживает не меньше.

– Не шучу я, – добродушно улыбается Юля, и вторжение в личное пространство ее, судя по всему, ничуть не напрягает. – Говорю, у них байков – целый гараж. Для меня они скинут две-три штуки. Может и пять. Но уговорить продать хоть один Нортон? Нет, Савва, даже не надейся.

– Как говорит Падре: «Готов ли ты отдать свою кровь или забрать чью-то жизнь ради мечты?» – самоуверенно ухмыляется Савва, подтягивая кожаные митенки. – Дайте поговорить с чуваками. А там посмотрим.

– Падре? – хрипло шепчет Джа. Отталкивается носком от подоконника и катится на офисном стуле к стене, шурша колесами. – Да она из «Эквитас». Все, пиздец спокойной жизни.

Джен, сидя на тумбочке, откидывается назад до удара лопатками в прошлогодний календарь с видами Фиджи.

– Зато они не по наши души.

– Ага, по наши мозги! – стонет Джа. – Помнишь, что парни с мотоклуба рассказывали? Этим девкам если что взбредет – по головам пойдут, из Ада достанут и не успокоятся, пока не получат. От них же все остальные тусовки шарахаются. Джен? Ты к ним собрался что ли? Эй!

Джен не трудится обходить кровать, перекидывает через нее свои тапки и шлепает наперерез.

– Мне не впервой с упертыми договариваться, – отмахивается он. – Ты идешь?

– Нахрена? – ворчит Джа, но срывается следом из комнаты. – И на что ты намекал про упертых?

– Да так. Похоже, эта Савва тут за эксперта по мотоциклам. Мы с Максом вчера про байки не трепались, не помнишь?

Джа тормозит у лестницы, задумывается.

– Помню, как ты заливал про свободу. Ветер в харю, а я шпарю, и все в таком духе. Проняло, видать, парнишу. Он, вроде, на квартиру откладывал.

– Ну, ясно. Или еще от виски не отошел, или отговаривать бесполезно. И не зря ему так Нортон уперся. Интересно другое, – Джен сует ступни в непросохшие кеды, морщится и достает другую пару с обувной полки. – В обед ты надрывался, что должен во всем разобраться, весь день проползал по фоткам этого парня, а сейчас шуганулся отвязной девчонки из байк-клуба? Для тебя «Эквитас» страшнее ментов?

Джа нервно дергается к двери, но Джен перехватывает его за локоть. Больно. Джен никогда не позволял себе такого раньше.

– Причем здесь…

– При том! Джа, там двое наших «клиентов», – Джен отпускает друга и показывает кавычки пальцами. – Вместе. И что-то не заметно, чтобы ты рвался выяснить связь между ними.

Джа срывает с вешалки дженову джинсовую куртку, в подкладке которой вшиты ножны для пары стилетов, и прежде чем надеть, проверяет на месте ли лезвия.

– Исключения подтверждают правила, – он пожимает плечами и сразу отвечает на тяжелый взгляд, брошенный Дженом на куртку. – Сегодня все как попало, кто знает, может мне придется самому защищаться?

Ливень оставил у порога огромную лужу, и Джен достает из угла прихожей бледно-голубую доску для серфинга. Она никогда не касалась океана, но уже пару лет служит мостом.

– Блядь, это судьба! – смеется Макс и тянется не пожать Джену руку – обняться. – Парни, это точно гребанный знак. Брат, ты как после вчерашнего? Я чуть не сдох!

– Выжил, но с трудом, – Джен не спешит отстраняться, сжимает сильное плечо друга-солдата. – Ну мы вчера и даванули по печени.

– Алконавты нашли друг друга? – подтрунивает Юля. – Ладно, раз вы знакомы, мне пора.

Похоже, Савва на особом положении у хозяйки бара, если б кто-то из знакомых мужиков рискнул так приобнять ее на прощание, пришлось бы вызывать «Скорую».

– Я со вчерашнего нихера не помню, – Макс довольно щурится от солнца и, отпустив Джена, тянется к рыжей девчонке. – А это моя Санька. Знакомьтесь: Джен, Джа. Детка, вот эти обормоты меня и утанцевали!

– Кто кого, – возмущается Джен и оборачивается к девушке. Та заворожено переводит взгляд с инквизитора на пророка и обратно, теребит знакомого дракона на шнурке. Узнала. Молчит, хотя по глазам видно – рада встрече и еле сдерживается, чтобы не броситься на шею.

Похоже – не выдала. Даже будущему мужу не разболтала подробности своего кошмара.

Джа тянется первым, сжимает пальцы Птенчика обеими ладонями.

– Приятно познакомиться, Са…

– Алекс, – перебивает она. – Сашкой только Макс зовет. Терпеть ненавижу такое сокращение, но ему простительно.

– Привилегия! – гордится Макс.

Он представляет Савву, как «ту самую подругу, у которой ночевала Саша» и признается, что с этой ночи заболел мечтой о собственном мотоцикле.

– Квартира подождет, – отмахивается он. Переминается с ноги на ногу, с тоской поглядывая на мокрую лавочку у гаражной стены. – Я всю блядскую жизнь на чужих байках. То у друга брал, то казенный. Пора свой заиметь. Мы с Санькой даже на марке сошлись, прикиньте.

Макс хитро подмигивает, мол, догадываетесь, парни?

– Прости, чувак, Нортоны не продаются, – Джа виновато разводит руками. – Но мотоцикл для вас мы подберем.

Достойных экземпляров в мотопарке хватает, но для этих клиентов Джен не устраивает игру «узнай по голосу». Среди его коллекции Солдату подойдет один единственный байк. Мощный, быстрый, управлять им сможет не каждый, не каждый и выберет агрессивного монстра, который требует жесткой руки и стопроцентного контроля. Джен уверен, что Макс с мотоциклом справится.

– Дождался, зверюга? – шепчет Джен, стирая тонкий налет пыли с кожаного сиденья. В вишневом бензобаке отражается длинная полоска лампы.

«Клиентские» ворота открыты, судя по голосам, Джа сдерживает снаружи не столько будущих владельцев мотоцикла, сколько Савву. Для нее гараж, забитый байками – Шамбала, Эльдорадо и тридесятое царство на ста квадратных метрах.

– Поехали, – Джен отпускает сцепление, и строптивая Хонда сдержанно выкатывается на мокрый асфальт.

– Твоюмать! – щелчком отбросив сигарету, Савва подбирается к замершему в трех шагах байку, как дрессировщик к пойманному льву. – Фаерблейд. Какой красавец! Для кого берег?

– Видимо, для них, – Джен слазит с байка, но мотор не глушит. – Ну, Макс, тест-драйв?

– Можно я сначала? – Савва уже схватилась за ручку газа и держит, будто приросла намертво. – Тигры, я счас сдохну, если не обкатаю.