На следующий день созвал Малый Императорский Совет, куда входили Нел и ее братья, Миа, командующий армией Лар и командир лучников Гау. От бывших племен Выдр и Уна присутствовали Наа и Ара. В совет я ввел и обоих американцев – Тиландера и выздоровевшего Лайтфута. И конечно, был шаман Хер, без духовенства в таких вопросах не обойтись.

Когда все собрались и расселись, я заговорил:

– Наше племя большое, чтобы каждый день кушать еду, нам приходится добывать много добычи. Животные в наших лесах и степях не бесконечны, они заканчиваются. Нашим охотникам приходится уходить все дальше и дальше, чтобы принести добычу. Но скоро и далеко закончатся животные и что мы тогда будем есть?

Я обвел глазами собравшихся, все молчали, только Миа высказала свое мнение:

– Если Макс Са разрешит, мы можем охотиться на Зи. В каждом Зи больше мяса, чем в буйволе и оно очень вкусное.

– Позволите сэр? – молчаливый Тиландер поднял руку.

– Конечно, Герман. Говорите.

– Сэр, кроме Наа и его людей, практически мало кто ест рыбу, а ее запасы безграничны, мы могли бы перейти на основную рыбную еду, – Тиландер замолчал.

– Гера прав, – я специально назвал Германа укороченным именем, как его звали все остальные, – мы перейдем на рыбу и прекратим охоту на шесть месяцев. За это время животные вернутся и смогут даже расплодиться. При необходимости у нас есть и домашний скот, так что доведите до каждого человека в племени, что с сегодняшнего дня охота запрещена. Запрещена вообще, на всех животных, нам надо думать о завтрашнем дне. Меня все поняли?

– Да, сэр, – хором отозвались американцы. Остальные тоже заверили, что поставленная задача им ясна. Обсудив еще несколько рабочих моментов, отпустил всех заниматься своими делами.

Мои лепешки уже покрылись плесенью, но пока она была серого и белого цветов. Побрызгав лепешки водой, снова завернул их в шкуру и уложил «дозревать».

Зик уже не температурил, при аускультации выслушивалось жесткое дыхание. Были единичные влажные хрипы, воспаление переходило в фазу разрешения.

Следующие несколько дней прошли как обычно: выздоровевший Лайтфут продолжал коксование. Кокс представлял собой спекшуюся угольную массу, а на дне доменной печи скопилась черная вязкая масса, похожая на мазут.

– Каменноугольная смола, сэр, – ответил на мой вопрос Лайтфут, производя очередную закладку угля для коксования. – Хорошо горит, но от нее настолько едкий дым, что люди на производстве часто теряют сознание и могут умереть, если их не вытащить на воздух. Бывали и смерти, но сам я не видел.

Лайтфут закончил закладку и закрыл крышку, поджег уголь в топке и начал подавать воздух мехами.

– Уильям, много кокса нужно на одну выплавку домны чугуна?

– Много, сэр, у нас не получится поднять температуру выше 1600 градусов, значит на одну полную плавку домны уйдет несколько суток.

– И сколько стали или чугуна мы сможем получить за одну плавку при полной загрузке нашей домны? – этот вопрос для меня очень важным.

– Могу сказать приблизительно, сэр. Объем нашей камеры загрузки – около четырех кубических метров, я думаю от двухсот до трехсот килограммов чугуна мы сможем получить. Это зависит от содержания железа в самой руде. Но руда у вас вроде хорошая.

– Хорошо, Уильям, когда мы сможем начать плавку уже стали и чугуна?

– Через пару дней, сэр!

Я не стал больше отвлекать Лайтфута, мне было чем заняться эти пару дней: надо было довести изготовление пенициллина до конца. Сегодня с утра заметил, что плесень местами стала зеленого цвета. Вернувшись в дом, вытащил свои ячменные лепешки. Зеленая плесень уже покрывала большую их часть. Расстелив на столе небольшой кусок ткани, ножом соскоблил с лепёшек всю зеленую плесень. В охлажденной кипяченной воде растворил плесень, тщательно перемешивая. Вода в миске приобрела мутноватый цвет. Подождал пока уляжется осадок и шприцом набрал 0.2 мл жидкости. При пробе надо брать 0.1, но у меня был раствор с малым титром пенициллина, на 0.1 организм мог не прореагировать даже в случае аллергии.

Зик покорно протянул руку на мою просьбу, протерев кусочек кожи, ввел иглу внутрикожно и надавил на поршень. Первое чтение результата через двадцать минут ничего не выявило. Через час, два и в течение суток никакой аллергической реакции не было. Можно было подвести предварительный результат: у пациента аллергической реакции нет, как и нет данных, что в растворе есть грибок пеницилл.

Тем не менее, сделал Зику три укола, набирая в шприц до десяти кубиков, чтобы хоть какое-то количество самопального пенициллина попало в организм. Еще через два дня, осмотрев пациента, пришёл к выводу, что он абсолютно здоров. Своевременная изоляция и лечение Лайтфута и Зика помогли избежать эпидемии, но впредь следовало быть осторожнее.

Немного поразмыслив, пришел к выводу, что мне надо выращивать плесень, формируя сильный штамм грибка. Снова взял пару лепешек, смочил их в воде и накрошил на них зеленую плесень из первых экспериментальных лепешек. Таким образом как бы произвел посев на питательную среду. Повторяя эту процедуру каждый раз, можно добиться более интенсивного роста колоний грибка с улучшенным противомикробным действием. И всегда надо иметь в запасе несколько таких лепешек, чтобы можно было в любое время развести плесень в воде.

Счастливый Зик покинул свою темницу, а я сделал себе отметку, чтобы при пристройке к дворцу дополнительных помещений отвести комнатку под лабораторию. Там можно будет экспериментировать с плесенью, хранить некоторые инструменты и оборудовать свой медицинский угол. И непременно передавать знания по лечению своим сыновьям, потому что медицина как таковая зародится еще нескоро.

Остаток дня прошел в хорошем настроении: Лайтфут принес известие, что кокса с лихвой хватит на одну плавку. С утра планировалась закладка руды и кокса для получения чугуна, а потом и стали. Если Лайтфут прав и мы получим больше двухсот килограммов стали, можно будет наковать много топоров и попробовать выковать меч или мачете. Замахнуться на саблю я не посмел даже в мыслях – не по нашей квалификации эта работа. Но придет время и сабли, как потом время пороха и пушек. А там, кто знает, что еще удастся, ведь удача всегда благоволит смелым и умным.

Утром ел почти не прожевывая, сгорая от нетерпения скорее попасть к домне и дать команду к запуску. Еще вчера договорились с Лайтфутом, что он встанет пораньше и наполнит все три отделения домны коксом и рудой. Отделения удалось сделать из титановых вентиляционных решеток, прихваченных с МКС и пять лет пролежавших без дела. Но сейчас они стали чуть ли не главной деталью в домне. Не будь решеток, их пришлось бы ковать из железа, но температуру внутри печи они бы не выдержали. И каждый раз пришлось бы ковать новые решётки перед каждой плавкой.

Обжигаясь, допил чай из малиновых листьев и поспешил на берег, где уже находились Уильям и Рам со своими женами. Даже черные спутницы моих металлургов прониклись моментом и молча стояли в стороне. Домна была загружена и закрыта сверху. На этот раз на металлическую пластину, закрывающую верх, наложили большие камни.

– Все готово, сэр, я думаю, у нас не меньше шестисот килограммов руды получилось загрузить. Мы вместе с Рамом грузили весь вечер до полуночи, не стали дожидаться рассвета. И столько же кокса, но его придется периодически добавлять.

– Уильям, а как ты узнаешь про готовность, как узнаешь, что руда переплавилась? – мне было непонятно, каким образом это можно узнать, если в печи нет окошек и все будет закрыто.

– Это отверстие для выхода жидкого металла. Я там поставил заслонку из глины. Когда жидкий металл накопится внизу домны, он выдавит заслонку и просто самотёком будет вытекать из домны. У нас, сэр, пол специально неровный, с наклоном к этому отверстию. Конечно, часть все равно останется, но мы ее пустим в следующую плавку после охлаждения.