Он смотрел на меня с выражением дружелюбия и терпения, помешивая длинной ложечкой в стакане. Лед постукивал о стенки, мята и лайм красиво кружились. Я непроизвольно облизнулась и отхлебнула своего напитка. На вкус ничего необычного, разве что пересластили немного.

Пауза затянулась. Вигго перехватил инициативу и вкратце рассказал мэру мою историю. Тот не удивился – или просто не показал вида. Слушал, кивал, пару раз задал уточняющие вопросы. Когда Вигго закончил, снова посмотрел на меня.

– Наверное, вы боитесь принять чересчур поспешное решение. Это разумно, более того, у вас еще есть время все обдумать. Но советую оставить разговоры о ваших сомнениях в стенах этого кабинета.

– Но если я не собираюсь…

– Пока не собираетесь, – перебил мэр. – К тому же для вас выбор в целом не велик. Ну чем, скажите на милость, вы думаете зарабатывать на жизнь? Вы хоть что-нибудь делать умеете? А рассчитывать на выгодный брак… – Он покачал головой, глядя на меня с притворным сочувствием. – Утонувшую невесту никто не возьмет в жены, если он в здравом рассудке. Простите, мистер Диксон, разумеется, вас это не касается.

– Я вообще ни на какой брак не рассчитываю, я просто хочу вернуться домой. Произошла ошибка, вы все меня с кем-то путаете, я самый обычный человек!

Мэр терпеливо слушал, но что-то такое читалось в глубине его глаз, отчего мне вдруг стало предельно ясно: никогда я отсюда не выберусь. От этого осознания перехватило дыхание, я захлебнулась словами и замолчала, отводя взгляд. Пытаясь вернуть себе надежду: в этом мире столько всего чудесного, неужели не найдется что-нибудь, что сумеет отправить меня в мой родной мир?

– Я не вправе вас принуждать, – сказал мэр мягко. – К сожалению. Вы должны отправиться на Штормовой дозор добровольно, таковы правила. Вас никто не станет наказывать за то, что не хватило смелости исполнить свой долг – честно говоря, мало кто пожелал бы очутиться на вашем месте. При всем уважении к вашей семье, мистер Диксон.

– Но? – переспросила я. Когда берут такую эффектную паузу, всегда должно последовать «но».

– Помогите нам, Софи. Вы нужны городу. Без вас быть страшной беде – если море не успокоить, оно возьмет свое человеческими жертвами. Люди будут гибнуть, сходить с ума… До тех пор, пока море не смилостивится и не выберет вам замену. А это случится не быстро.

– То есть кто-то уже отказывался? Но как же Вигго? Он-то останется.

– Отказывались, в последний раз очень давно, – ответил Вигго. – Еще до того, как на маяке поселилась моя семья – больше двухсот лет назад. Нам повезло, долго продержались. Но если откажетесь вы, смотрителю тоже придется искать замену. Я же говорил – одному мне не выстоять.

Захотелось вскочить, швырнуть в стену графин с остатками переслащенного чая, раскричаться, послать обоих куда подальше и выйти, от души хлопнув дверью.

А дальше куда? Мэр прав, я ведь ни на что не гожусь – кому здесь нужен диплом специалиста в области иномирного законодательства? Больше я ничего и не умею. Даже уборщицей не устроюсь – представления не имею, что у них тут за средства для уборки. Может, горожане держат специально обученных ручных обезьян как у модистки, а то и вовсе для грязной работы существует какая-нибудь магия.

– Софи, успокойтесь, – послышался невозмутимый голос Вигго. – Его превосходительство всего лишь хотел познакомиться с вами. Вас никто не неволит. Зачем вы так?

«Да потому что мне страшно, пень ты бесчувственный», – ответила я мысленно, но вслух промямлила извинения. Мэр в ответ небрежно отмахнулся узкой холеной рукой (мне стало немного стыдно за свой маникюр при взгляде на его идеально отполированные ногти).

– Разумеется! – воскликнул он. – Мой секретарь внесет ваши данные в городские книги… А, впрочем, к чему такое беспокойство, просто пришлите их на днях письмом. Ну и с датой праздника настоятельно прошу не тянуть – не лишайте горожан повода для радости, все так вас ждали!

– Праздника? – переспросила я механически.

У них-то радость, а у меня что? У друзей моих, у Сережки – я ведь фактически на их глазах утонула! Наверное, родителям уже сообщили… интересно, кто это на себя взял, я бы не решилась.

– Город приветствует новую Утонувшую невесту, – пояснил мэр. Кажется, мое поведение начинало его раздражать. – В вашем случае разумно будет приурочить торжество к свадьбе, времени остается слишком мало.

– Согласен, это будет самым разумным решением, – покосившись на меня, ответил Вигго. – Прошу простить нас, все произошло слишком быстро… Даю слово, что до конца недели мы все уладим, а через две можно будет устроить праздник.

– Ну что вы, я все понимаю. Отдыхайте, развлекайтесь. Я уже распорядился – в Перламутровом одни из апартаментов ваши на все это время. Держите меня в курсе дел, мистер Диксон. Сердечно рад знакомству, мисс Софи, надеюсь на скорейшую встречу.

Все это я слышала как в тумане. Не помню, как попрощалась, как позволила Вигго увести себя из кабинета сквозь приемную с тремя секретарскими столами – все трое чиновников разом поднялись с места, провожая нас. Помню только, что мраморный пол в коридоре был застелен темно-синей ковровой дорожкой с коротким ворсом, и серебристые полосы по ее краю расплывались перед глазами.

– Не сейчас. – Вигго крепче стиснул мою руку и украдкой протянул носовой платок. Я послушно смахнула слезы. – Вот так. Терпите, не позорьтесь в мэрии. Поедем в гостиницу, там наплачетесь.

– Мне на вашу мэрию… – шмыгнув носом, пробурчала я и выругалась.

– Там и поругаетесь. Можно даже в экипаже. Только не здесь, на вас все смотрят!

Кроме мэра, секретарей и двоих солдат, стоявших по обе стороны парадной лестницы в почетном карауле, мы встретили лишь пару-тройку человек, да и те пронеслись мимо, никого вокруг не замечая.

– Смотрите под ноги. И придержите юбки, вы же сейчас споткнетесь о подол. Во что, интересно, одеваются женщины в вашем мире?

– Женщины в нашем мире одеваются во что захотят. И вообще полностью распоряжаются своей жизнью, и выгодный брак – вовсе не вершина достижений, – бубнила я, приподнимая свободной рукой подол. Нарочно старалась повыше, сумела бы – задрала б до колен. Злость на Вигго помогла немного прийти в чувство и не разреветься. – Мы строим карьеру, ходим тусить, заводим детей для себя, можем вообще никогда не выходить замуж, если не пожелаем. Вот так-то.

– Сдаюсь, вы меня эпатировали чрезмерно, – усмехнулся он. – Одного не пойму – с чего вы так замужества боитесь.

– Да не боюсь я… Но как-то не так себе это представляла. Со всех сторон твердят о моей свадьбе, а я с женихом на «вы» до сих пор. И вообще, разве это по-человечески, если ни друзей, ни родственников не будет, и мама с папой…

На этот раз слезы хлынули сами собой, Вигго только и успел выволочь меня на улицу. Быстрым шагом добрались до нашего извозчика – тот ни о чем не спрашивал, захлопнул за нами дверцу и хлестнул лошадей. Я рыдала, уткнувшись лицом в колени, и все никак не могла поверить.

Я больше никогда не увижу родителей и брата. У меня даже могилы не будет – нечего хоронить. Ничего от меня там не осталось, кроме памяти и горя самых близких. А здесь… да какая разница. В тот миг казалось, что я больше никогда не смогу улыбнуться.

До гостиницы было недалеко, и извозчик долго стоял, припарковавшись у обочины, и терпеливо ждал, когда я проревусь.

***

Можно ли долго горевать в президентском номере дорогого пятизвездочного отеля? Из тех, где безупречно вышколенный персонал в яркой униформе делает все, чтобы гостям было уютно. Где огромный холл с открытыми лестничными пролетами и многоярусной хрустальной люстрой сияет показной роскошью, будто зал дворца. Где в гостиной двухкомнатных апартаментов из панорамного окна видно море, а моя кровать больше всей спальни в квартире, где я раньше жила.

Предаваться унынию в таком месте – кощунство. Оплакивать горькую судьбину – глупо, даже мне самой казалось фальшивым. Здесь уместно разве что рыдать об измене любовника, напиваясь шампанским и срывая с себя подаренные им бриллианты. И то не всерьез…