– Ни в коем случае, и в мыслях не было! Слово чести – даже намеков себе не позволю, – горячо пообещал Вигго, не подозревая, что его слова меня задели.

В мыслях, значит, не было? Даже когда меня в купальнике разглядывал? Либо врет, либо на самом деле пень бесчувственный. Не настолько я плохо выгляжу, в конце-то концов!

– Что такое? – спросил он, взволнованно на меня глядя. – Вы мне не верите?

– Почему же, охотно верю, – фыркнула я. – Можете написать своему мэру, пусть устраивает этот ваш праздник, или что там еще от меня требуется.

– Лучше скажите ему об этом лично, завтра. Ему будет приятно.

Я подумала, что тот других вестей и не ожидает. Что бы Вигго не говорил, еще в первую встречу я ясно прочла в глазах градоначальника: отказа он не примет. Или вынудит так или иначе, или найдет множество способов отравить мне жизнь в отместку.

Судя по улыбке, с которой он нас встретил, я не ошиблась. Даже захотелось с порога сказать, что я отказываюсь, просто чтобы увидеть, как вытянется его довольная физиономия. Если бы не Вигго, поддерживавший меня под локоток, точно не сдержалась бы.

Тот званый обед я потом долго вспоминала, после, на острове, тоскливыми и пустыми вечерами, когда за окном лил холодный дождь, а вокруг не было ни души. Мой первый выход в свет. Роскошный особняк, обед из нескольких перемен блюд, знакомство со сливками местного общества.

Богатство, элегантность и странности – так я могла бы описать тот прием в нескольких словах. Если не присматриваться, то казалось, меня окружали вполне обычные люди, даже не слишком пафосные, разве что старомодные. Но какие-то детали постоянно напоминали, что я в другом мире, к которому еще привыкать и привыкать.

За столом рядом со мной сидела темноволосая молодая дама с бледным аристократическим лицом. Ее пышную прическу украшали маленькие желтые бабочки, настоящее произведение искусства – тонкие крылышки трепетали от малейшего дуновения. Но когда слуга в черном фраке приблизился, чтобы налить ей вина, бабочки вдруг вспорхнули – они оказались живыми.

Разговоры почти не отличались от обычной светской беседы, разве что иногда касались непонятных событий. Говорили о морских слонах, прошедшим летом досаждавших жителям района старой гавани (неужели гонялись за ними по улицам?). О том, что наконец закончилась забастовка дегустаторов в местечке Соль (за это меня горячо благодарили – именно мое появление их успокоило). О контрабанде каменных слез, против которой давно пора ужесточить меры (что это такое, я так и не поняла).

А в качестве особого блюда подали нечто совершенно несуразное. Слуга с торжественным видом поставил перед мэром поднос с бесформенным существом размером с индейку – на миг показалось, будто оно живое. Но нет, оно просто было дряблым и тряслось как студень. И неразделанным: плоская полупрозрачная морда грустно взирала на гостей мутными глазами, в немом крике оскалив зубастую пасть.

Мэр резал эту дрянь собственноручно, и слуга передавал каждому из нас по кусочку. Мне, разумеется, достался самый большой. Выглядело это как комок плотной бледно-розовой слизи, едва уловимо пахнущий йодом и озоном.

– Непременно попробуйте, ведь это альболин, – нежным голосом подсказала дама с бабочками. – Водолазы нарочно для вас его выловили…

– Спасибо, но у меня на него аллергия, – шепнула я в ответ. Пробовать такую мерзость не хотелось даже из вежливости.

– Жаль… – вздохнула соседка. Кажется, она оскорбилась.

К счастью, для меня все продолжалось недолго. Мы ушли раньше всех – Вигго сослался на предсвадебные хлопоты, и хозяин вовсе не обиделся, заверил, что был очень рад и звал снова. Как и гости – мы получили приглашение от каждого. Но позже, когда уселись в экипаж, Вигго меня успокоил. Мне, конечно, все будут рады, но, раз нет желания, ездить с визитами не обязательно.

Потом-то я поняла, что они простили бы мне если не что угодно, то очень многое. Лишь бы я не передумала ехать на тот проклятый остров.

***

– Почему у вас некоторые люди такие странные? – спросила я, наблюдая, как маленькая обезьяна вприпрыжку удирает по карнизу.

В зубах она держала письмо – ответ модистке, приславшей ее с приглашением явиться для выбора ткани и фасона свадебного платья. Несмотря на то, что мы лишь подписывали соглашение о браке, торжественную церемонию проводили все равно, и времени на подготовку оставалось ничтожно мало.

– Странные? – удивился Вигго. – Кого вы имеете в виду?

– Модистку, например, и ее помощницу. Или даму с бабочками в волосах на вчерашнем приеме. Или того толстяка со второго этажа, который с черной повязкой на глазах ходит…

– Господин Ноаль? Так он ведь тенг-малам, полуночник, просто дела заставляют вечером выходить. В Порт-Карнхалле их мало, конечно, но встречаются. Бабочки – знак особого статуса этой дамы, а Катрина… Возможно, бывает немного дерзкой, ну так она лучшая в своем деле, ей можно простить некоторую экстравагантность.

На мой взгляд, некоторая экстравагантность – это, например, синий ирокез, татуировка в половину лица или привычка декламировать стихи в людном месте. А то, что творилось вокруг, больше походило на безумие.

Но я решила отложить разговор об этом, тем более, Вигго здесь родился, для него все было обычным. Только попросила поехать со мной к этой его Катрине – в ее присутствии становилось как-то не по себе.

– Разумеется. Нам стоит больше времени проводить вместе, – ответил он. – И мне все еще тревожно, когда вы не рядом.

– На острове у нас будет столько времени, что успеем друг другу осточертеть, – произнесла я угрюмо.

Вроде бы должно быть приятно, что он так обо мне заботится. Но если бы он делал это не потому, что я нужна на маяке… Хотя все равно – постоянная опека раздражает, словно надзирателя приставили.

– В том-то и дело, лучше привыкнуть друг к другу сейчас, – сказал Вигго и окинул меня задумчивым взглядом. – Вам ведь никогда не приходилось подолгу жить в таком уединенном месте, не так ли? Нам очень важно поладить, иначе действительно до ненависти дойдет. А там и до безумия недолго, тем более обстоятельства способствуют.

– Не дождетесь, у меня крепкая психика, – бросила я в ответ, про себя добавив: надеюсь, и у тебя тоже.

Праздник назначили скорее, чем я думала, оставив нам всего четыре дня на все про все. На третий из них модистка пригласила меня на примерку. Удивительно, но она уже успела сшить платье, оставалось лишь подогнать по фигуре.

Усадив Вигго пить кофе, меня отвели в примерочную, где безучастная Вив помогла облачиться в свадебный наряд. Она вновь глядела в пространство невидящими глазами и молчала. Даже когда я оделась и ахнула, посмотрев в зеркало, ее лицо не выразило никаких эмоций. Прямо робот какой-то, а не девушка.

Разве можно так равнодушно смотреть на платье неземной красоты! Вигго был прав насчет модистки – она настоящий гений. Я бы согласилась на свадьбу не раздумывая, если бы сразу дали примерить это чудо.

На церемонии Утонувшая невеста должна быть одета в цвета моря. Для меня выбрали ярко-голубой, как спокойная морская гладь в летний солнечный день. Шелк блестел, струился и ласкал кожу, будто прохладная вода. Из-под края широкой юбки белой пеной выглядывало кружево.

– Что тут можно подгонять? Оно прекрасно! – воскликнула я, любуясь своим отражением.

– Это вы прекрасны, мисс, – отозвалась возникшая за спиной модистка. – А платье должно быть безупречным.

Вытаскивая из своего подола булавки, она прикалывала их тут и там, поворачивая меня то одним, то другим боком – еще чуть-чуть, и голова бы закружилась. Но она управилась буквально за пять минут, и пришлось снять восхитительный наряд. Серое платье, в котором я пришла, после него показалось совсем невзрачным. И я в нем тоже.

– Весь город соберется взглянуть на вас. Вы будете неотразимой, – приговаривала модистка, помогая мне переодеться. И добавила со вздохом: – После вам надолго станет не до нарядов.