Что касается меня, то я не политик. Мне не нужна власть. Я вообще не люблю диктат в любых его проявлениях. И поэтому могу позволить себе такую роскошь, как говорить то, что я на самом деле думаю, а не то, что имею в виду. Кому-то может показаться, что я слишком тут умничаю. Читаю нотации. Ничего подобного. Я просто рассуждаю вслух. И я хочу, чтобы ты почувствовал себя свободным. А ощущение свободы дает только Настоящее образование. И Культура.

Возможно, я надоел всем своими призывами к просвещению. Но я ведь и не навязываю никому своего мнения. Я всего лишь пытаюсь своими словами пересказать то, о чем говорили мудрые. А они говорили: «Смотри вперед с надеждой. Назад с благодарностью. Вверх с верой. А по сторонам с любовью».

Февраль 2010 го.

«Ты должен научиться инакомыслию, поскольку «инакомыслие это и есть высшая форма патриотизма»

(Т. Джеферсон)

Кирпич первый

Кто чей дедушка?

«Это великолепные золотые часы на цепочке. Я горжусь ими. Их продал мне мой дедушка, когда лежал на смертном одре».

Уди Аллен

Друг вернулся из Праги. Жил там некоторое время. По приезде, по велению сердца, отдал сына в первый класс. Казахский.

На одном из уроков учительница принялась рассказывать детям о стране, об успехах в строительстве новой жизни, о долгожданной независимости, о победах демократии, словом, о нынешней нашей замечательной жизни, которая превратилась в чудо сказку. Через слово она упоминала о неоценимой роли Елбасы, о том, что во всех этих достижениях имя его стоит особняком. При этом учительница старалась быть понятной и избегала сложной риторики все-таки дети малые, надо на доступном языке. Поэтому она называла Елбасы просто Нурсултана. То есть дедушка Нурсултан, он же Главный волшебник.

Закончила она свой рассказ на мажорной ноте:

– Вот, дети. Благодаря вашему аташке мы так замечательно живем, и поэтому надо его любить и быть благодарным за все то, что он для нас всех делает.

И тут поднимает руку сынишка моего друга, семилетний оралман из Чехии.

– Апай, говорит, у меня вопрос.

Да, Мухтарик. Спрашивай.

Вот вы говорите, что Елбасы наш аташка. Но у меня уже есть свой аташка. Его зовут Каиргалиата. А наш Елбасы Нурсултан Назарбаев. Поэтому он мне не аташка, а всего лишь президент. Разве не так?

Учительница слегка оторопела, не найдя, что ответить. А тут и все остальные руки потянули.

И у меня есть свой аташка!

И у меня!

А у меня их даже два!

И начался шум. Ор. Крики. До слез дошло. Словом, урок свернулся.

После обеда, когда отец заехал в школу забрать сына, учительница обратилась к нему с укором:

Ваш сын сорвал сегодня урок.

Как? растерялся отец. Как может маленький мальчик сорвать урок?

Ну учительница ему и рассказала как.

Слава богу, отцу хватило ума не затевать скандал. Смысл? Он объяснил это «тлетворным влиянием Запада». Все-таки жизнь в Европе реально действует на мозги. Пусть даже это ребенок.

Если помните, в наше время добрым аташкой был дедушка Ленин. Дело и имя его должны были жить в веках, но просуществовали чуть больше семидесяти лет. Впрочем, и этого, как оказалось, достаточно. Хватило всем по горло. До сих пор отмываемся и все никак не отмоемся. У каждого второго тавро на лбу.

А вот еще был случай. Мне его Асеке (Асанали Ашимов народный артист СССР) рассказал. Я смеялся. Поначалу даже не поверил, но он убедил.

Ну вот, значит.

Время от времени Асеке приглашают в разные места народ его любит. И уважает. Тем более есть за что.

В этот раз его позвали на родину в Южно Казахстанскую область. В Туркестан. Там ему всегда рады, на руках носят, облизывают…

Ну, понятное дело, бешбармаки, куырдаки, встречи в больших и малых аудиториях, чапанокрытие и все такое прочее. Это мы умеем лучше всех.

Вволю нагостевавшись, Асеке отправился обратно. На машине. С ним его старый друг детства, вместе школу заканчивали знаменитый театральный критик Ащирбек Сыгай. За рулем Серик, здоровый такой малый, «тридцать два в отрезе», как сказал бы мой незабвенный мастер ВалерСеменыч Фрид. (Так зэки называли в тайге самые большие бревна)

Едут.

Ну, голова, естественно, трещит, в животе легкий переполох, во рту ощущение, будто там ночевала семья ежей. Хочется в тенечек и полежать на корпешках. И «умереть» на пару часов. Хотя бы. И чтобы тишина. Желательно кладбищенская…

И Аллах услышал! Послал приличную такую, умело оборудованную остановку у трассы. С кафешкой, кумысом, беседками, родничок журчит, орел гипсовый над ним нависает. Не Микеланджело, конечно, но определенный уют создает.

Гастролеры загнали машину на парковку, а сами отправились в тенек, туда, где беседки, зеленый чай и арбузы. По жаре это самое то. И только расположились, только сели подъезжают два здоровенных пыльных автобуса. И из них с шумом гамом высыпают детки разных возрастов. И все, как только увидели Асеке, побежали к нему. Облепили:

Агай! А можно с вами сфотографироваться?

И давай с ним селфиться. Сами, по всей видимости, не очень понимают, кто такой. Да это и не важно. Лицо засвеченное, значит, знаменитость какая-то. Звездень.

Асеке терпел, терпел, а потом и говорит:

Зря вы ко мне пристали. Лучше идите вон к тому дядьке. Видите? и показывает на Аширбека, который благоразумно ретировался и устроился в другой беседке и потихоньку арбуз трескал в одиночестве.

Детки:

А кто это?

Как кто? спокойно отвечает Асеке. Это же Мухтар Ауэзов.

Урра! закричали детки и побежали к «Ауэзову». Мухтарагай! Мухтарагай! А можно с вами сфотографироваться?

Ащирбек от неожиданности чуть арбузом не подавился. Так и застыл с открытым ртом. Но было уже поздно. С ним уже вовсю селфились.

Но Ащеке Сыгай тоже не пропах. Все знают, что он никогда за словом в карман не лез. Посидел он для приличия с минутку, а потом и говорит:

Зря вы на меня время тратите, ребятки. Вон целый Тохтар Аубакиров стоит. Первый казахский космонавт! и на водителя Серика показывает.

Детки к Серику:

Ура! Первый космонавт! Первый космонавт! Агай, можно с вами сфотографироваться?

А Серику все равно делать нечего. Да и не привык он к такому вниманию. Обрадовался даже.

Конечно, дети! Давайте! И принял удар на себя с превеликим удовольствием.

А Ащирбеку любопытно стало: что это за школа такая, откуда детки? Подозвал к себе молодую учительницу, что металась вместе со всеми от одного к другому и фоталась сама не своя от счастья.

Жизнь сама порождает анекдоты. Девятнадцать лет благодатного упадка привели к тому, что наша действительность становится частью народного фольклора. А что остается? Остается улыбаться и смотреть на свои беды сквозь призму смеха. Но это нехороший смех. Неприятный.

Скажи, айналайын, а кто эти школьники?

Это второй курс Жетысайского колледжа культуры, отвечает счастливая поклонница знаменитостей. А я руководительница ихняя.

Хотел было Ащирбек выразить ей свое «фе», да некогда было. На поезд опаздывали, в Шымкент. Подождали они с Асеке, пока «первый космонавт» нафотается с учащимися культурного колледжа, ну и отправились дальше.

Прибыли на вокзал поезд уже на путях стоит, пыхтит. Побежали по перрону, и тут апашка какая-то, что пирожками торгует, навстречу:

Эй, Асанали! Чего ты как на пожар? Возьми вот пирожки, по дороге съешь!

Да я не люблю пирожки, отвечает на ходу Асеке. Вон сзади Мухтар Ауэзов бежит. Вот он от них просто без ума.

Бабушка глянула, куда Асеке показывает. А там Ащирбек с арбузом ковыляет чертыхается.

Ты что?! заругалась она на Асеке. Какой же это Ауэзов? Это же Ащирбек Сыгай. А Мука, да будет ему земля пухом, ушел от нас еще в 1961 году! Разве ты не знал? Как не стыдно! А еще в городе живешь! В театре выступаешь!