Обессилевшие, они лежали в постели. Мокрый Глеб всем телом прижался к Павлу. Он старался как можно чаще вдыхать его аромат.

— Evidence! Папины духи! — констатировал альфа.

— Как ты это помнишь? — проговорил Павел поглаживая парня по щеке.

— Прошло всего девять лет.

— Значит меня все-таки посадят за растление малолетних. А ты не плох в постели. Давно начал с омегами жить? — Павел потянулся за сигаретами, заранее приготовленными на тумбе рядом.

— Года три назад. В январе мне исполнится восемнадцать, так что месяцок продержать язык за зубами я в состоянии.

— Это обнадеживает, — рассмеялся омега.

— Паш. А как твои дела?

— Мои дела отлично. Лучше расскажи, как тебе живется в семье у Заславского? — более холодно произнес Павел.

— Никак. Кирилл, муж Михаил, -пояснил Глеб.- Пьет беспробудно. Заславский ругается с ним. Недавно выяснилось, что он допился до цирроза. Не знаю, что теперь будет. Мне безумно жалко его.

— Я помню Кирилла. Он все также надменен и строг? Кстати, он помогал нам с похоронами твоего отца.

— Я знаю. Я благодарен ему. Все это время он пытался играть роль моего родителя, ограждал меня от лишних вопросов, беспокойства. Его силами я вернулся к нормальной жизни, пусть детство было уже потеряно.

— А Михаил?

— Он по-прежнему зарабатывает деньги. Готовит меня к поступлению в престижный вуз.

— А ты?

— А я не вижу смысла. Паш, мне так херово. Жизнь-не жизнь. Я чувствую свое одиночество.

— Но ты не один.

— Их нет. Дед и папа. Все могло быть иначе. Сейчас у меня есть все, но нет главного. Как бы я хорошо не относился к Заславским, они не моя семья. Моя семья в могиле в Ярославле. Я уеду туда, как только закончу школу.

— Смело, — безразлично произнес Павел, затушив окурок в пепельнице. — Все-таки ты еще совсем ребенок. Наверно все вы альфы такие.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего, — Паша поднялся с кровати и, надев халат, отправился в ванную.

***

До утра Глеб оставался с Павлом. Омега рассказал ему о своей жизни.

После рождения сына ему пришлось прятаться от отца ребенка, потому что тот проиграл их сына в покер. Отдать собственное чадо на органы было для Павла верхом ублюдства, поэтому, когда альфа пришел забирать мальчика, он защищался как мог.

С малышом на руках, без денег и будущего Паша решился вернуться

домой к родителям в Видное. Еле доехав до когда-то родного дом, уставший и голодный Павел, которому нечем было даже покормить ребенка еще почти восемь часов просидел на лестничной площадке, пока с работы не вернулся папа. Омега был в шоке при виде Павла, но не пустить блудного сына с ребенком на руках он не мог. Конечно отец был против нахождения Паши в доме, а вот маленький Егор вызывал у них дикий восторг. В конце концов ему позволили остаться при условии, что обеспечивать себя он будет сам. Отец так вообще поставил ультиматум: не сталкиваться с ним в квартире. Павел был готов на все, лишь бы Егор находился в безопасности. Рыжий ничего не знал о его жизни «до», ведь с трассы омегу привел Антон. Поэтому альфа не должен был найти их с сыном. Постепенно жизнь стала налаживаться, родители оттаивать по отношению к Павлу. Он пошел работать. Убирал в детском саду, где работал заведующим его папа. Постепенно Паша стал возвращать доверие к себе. Наконец отец простил сына. Дальше все закрутилось очень быстро. Образование, работа, воспитание сына. Родители до сих пор находятся в неведении, что их сын несколько лет отдал проституции. Вот уже который год омега собирается съездить на могилу Антона.

— Я сам там не был с тех пор, как Михаил забрал меня.

— Это очень печально. Я думаю, что мы с тобой просто обязаны туда съездить.

Глеб грустно улыбнулся. Тут он вдруг вспомнил, что вечером Заславский поехал вытаскивать из очередного бара Кирилла. Стало странно, что он ему не позвонил и никто не беспокоится как обычно о его отсутствии дома.

— Тебя подвезти домой? — тихо произнес Павел. На часах было уже 5:30, а они еще даже не спали.

Глеб покачал головой. Он понял, что ему пора уходить. Одевшись альфа вышел, обернувшись посмотреть на провожающего его в одном халате Пашу.

— До встречи, — произнес альфа.

— До встречи, — устало произнес Павел.

Альфа быстро дошел до своего дома. В квартире никого не оказалось. Глеб с волнением набрал телефон Заславского. Никто не отвечал. Телефон Кирилла вовсе был не доступен.

В конце концов Глеб на взводе просто беспрерывно стал звонить альфе, пока тот не снял трубку. В его голосе Глеб услышал слезы. Михаил просил его оставаться дома и ждать.

Альфа приехал через пару часов. Он был убит. Темные круги под глазами и трясущиеся руки. Все было понятно без слов. В этот день Глеб остался с приемным отцом, чтобы подбодрить его и не бросать в одиночестве, наедине с горем.

***

К Кириллу пустили лишь на третий день. Альфам дали наказ исполнять все его просьбы и желания, если таковые возникнут у омеги.

Заславский недолго пробыл у мужа. Вышел он еще более удрученным и неуверенным.

Настала очередь Глеба. Он тихонько вошел в палату и встал напротив постели.

— Кирилл, — позвал он омегу. — Привет.

Кирилл выдавил из себя улыбку, но выходило это плохо. Желтый цвет лица и сильные синяки под глазами прибавляли всему образу жалости.

— Как ты себя чувствуешь? — в ответ молчание.- Мы так переживали.- Кирилл все так же молчал.- Скажи, может, ты чего-нибудь хочешь?

— Я хочу, чтобы меня кто-нибудь назвал папой, — омега заплакал и повернулся на бок.

— Кирилл, ты же знаешь, — с горечью произнес Глеб и поджал губы. Альфа сел рядом с постелью.

Омега свернулся в комок спиной к Глебу. Лежавшее на ногах одеяло медленно съехало на пол. Альфа подскочил с места и, подняв его, вновь накрыл омегу.

— У меня был сын, — внезапно начал Кирилл.- Но ему не суждён было назвать меня папой, потому что он не дожил до этого момента. Он умер. Ему был год, а мне двадцать один. Я учился в медицинском и был замужем, но не был счастлив, потому что вся моя жизнь проходила тогда в сплошном развлекалове. Я не думал о ребенке, о семье. Я родил, потому что так нужно было. Врачи предупреждали, что с моими патологиями я не смогу иметь детей в будущем, а я был не готов тогда. Все инстинкты спали. Даже с Михаилом я познакомился на очередной студенческой пьянке. Я был невменяем. Всю свою молодость провел в алкогольном забвении. Меня любили альфы, потому что все знали, что с Кириллом Кольманом можно было трахаться без средств контрацепции и безвозмездно. Я изменил своему мужу с Заславским, но бросать не хотел. Все изменилось, когда умер наш сын.- Глеб слушал омегу, затаив дыхание. Он был напряжен.- У него была гидроцефалия. Ребенок -овощ. А я не дал ему ничего за этот год его жизни. Я его даже никак не назвал, — омега безразлично смотрел перед собой. Он говорил медленно и тихо, но каждое слово оседало в голове Глеба.- Я не чувствовал ничего после его смерти, но это стало точкой в моих отношениях с первым мужем. Спустя некоторое время я вспомнил о Заславском, но он был уже занят. В голове что-то щелкнуло. Я захотел получить его любыми путями. Я не давал жизни его омежке. Дело дошло до угроз, после чего парень обещал заявить, куда следует, а Михаил обходил меня за три километра. Тогда я пошел на отчаянный шаг — приворожил его. Одно маленькое заклятье, которое я помню до сих пор и четыре иголки. Заславский бросил того омегу. А я успокоился, остепенился. Михаил сделал мне предложение через полтора года наших отношений. Они были идеальны, все шло, как по маслу. Рушиться все стало, когда появился твой отец… — Кирилл вздохнул. Он явно пропустил кусок истории, но расспрашивать Глеб его не решился.- Вскоре после нашей свадьбы родители уехали в Европу, а я столкнулся с проблемой, что теперь я сапожник без сапог. Это плата мне. Теоретически я могу иметь детей, а на практике девять выкидышей.

— Кирилл…

— Не надо. Ничего не говори. Моя мечта никогда не сбудется.