Горные просторы Анси поражали своей красотой и величием. Повозка плавно лавировала меж снежных сугробов. Гийом с особым восторгом относился к таким командировкам. Тем более, что с собой его взял Франсуа, чтобы в дороге было не скучно. Герцогу всё равно, куда отправить нерадивого служащего, поэтому просьба Франсуа оказалась как нельзя кстати.

Огромный замок располагался ниже центра города, окружённого горами. Прекрасный вид, который уже несколько раз отвоёвывали у враждебных соседних городов. Франсуа прибыл по особому поручению, Гийом же числился его секретарём.

По приезду Гийом возжелал пройтись по окрестностям, пока Франсуа был занят делами герцога. Мужчина с удовольствием отпустил спутника. После наказания Гийом присмирел совсем, он всё чаще молчал, спрашивая разрешений по любому поводу. Спину его теперь украшали ужасные шрамы. А главное — его душу разрывало на части. Антонин стал избегать его, и эти мысли не давали покоя. Дело было не в наркотических каплях и не в отношении герцога. Антонин был удручен чем-то, и это что-то не давало Гийому шанса реабилитироваться в глазах возлюбленного. Франсуа же наслаждался минутами, проведенными с ним.

Морозный воздух пробирался под полы тёплого пальто Гийома. Лошадь плавно шагала по дороге вниз от крепости в город. Сопровождающий Гийома слуга ехал поодаль, не осмеливаясь заговорить с господином. Юноша был красив. Его интересная внешность, большие глаза и точёные контуры лица привлекали Гийома, но будучи в подавленном состоянии, он не решался на какие-либо действия. Они продолжили спускаться вниз, пока не оказались на городской дороге, вымощенной булыжниками.

Город оказался меньше, чем предполагал Гийом, и ничем его не заинтересовал, кроме старинного храма. Двери церкви были открыты, и мужчина пожелал войти. Тихо и мирно. Никого не было. Он встал в проходе и закрыл глаза, наслаждаясь минутами блаженства. Солнечные лучи пробирались через витражные стёкла окон. Гийом глубоко вздохнул. Наверно, это состояние называют благодатью. Безмятежность, покой и радость. Да, именно она переполняла Гийома сейчас.

— Господин… — послышалось сзади. — Нам с Вами пора возвращаться.

Юный мальчишка окликнул Гийома так осторожно, будто боялся разбудить в нём зверя. Наверно, так считал этот паренёк, увидев впервые спутника Франсуа. «Должно быть, он что-то скрывает» — такие мысли закрадывались в его белокурую голову, видя как сторонится новый господин всех, словно прячась за спину советника. Как внимателен его взгляд, как чуток его слух. Сейчас Гийом вновь вздрогнул от негромкого голоса юноши. Он обернулся. Снова этот грустный взгляд синих глаз.

— Прошу прощения, но нас ждут. Я обещал Вашему господину вернуться без четверти час. Часы на центральной башне пробили двенадцать, мы можем не успеть… — было видно, как он волнуется, торопливо произнося фразы. Гийом очень быстро оказался около него и обнял, придерживая за шею, запустив руку в кудрявые волосы.

— Не волнуйся. Франсуа строг, но справедлив.

С этими словами Гийом отпустил парня и прошёл мимо него к выходу.

***

Покои Франсуа находились совсем рядом с комнатой Гийома. По прошествии трёх дней Гийом стал скучать по дому. Каждый день он просыпался и засыпал в объятиях Франсуа, который на воле стал ещё более ненасытным и нетерпеливым. Иногда он приходил днём. Гийом уставал от такого внимания, соитие стало для него в тягость. Всё чаще к нему заглядывал белокурый юноша, который по известной только Гийому причине напоминал ему погибшую Жюстин.

Парень перестал опасаться молодого господина, поняв, что ничего плохого он не причинит. Иногда он приходил к Гийому просто так, интересуясь о потребностях мужчины, или же приносил книги, хранящиеся в библиотеке замка. Всё это было только причиной для очередной встречи слуги с господином. Гийом полюбил время, проводимое с Кентеном, когда они просто разговаривали, или же он читал слуге вслух.

***

Бал в честь дня совершеннолетия дочери графа был изумителен. Пышные платья придворных дам и не менее дорого украшенные костюмы их кавалеров сливались в единый яркий свет. Большой зал с золотыми колоннами был переполнен людьми. Гийом стоял в стороне вместе с Франсуа, позже последний ушёл вместе с графом и его советником. Гийом остался один. Перед ним толпа танцующих и веселящихся людей. Он отходил всё дальше от праздничного круговорота, стараясь остаться незамеченным.

Найдя укромное место в дальнем углу зала, Гийом уединился с бокалом изысканного вина. В зале начинали менуэт. Дамы и кавалеры раскланивались друг другу, и, сделав круг, каждый возвращался на своё место. Гийом никогда не участвовал в танцах, утверждая, что совершенно не умеет этого делать, другое дело музыка. Ещё в раннем возрасте герцогиня заметила в нём талант к инструменту и разрешила брать уроки музыки у придворного композитора, приобщая к этому и своего сына, но Антонину обучение давалось тяжелее.

Ещё Гийому не нравилось то, что во время танца приходилось едва касаться партнерши и целовать ее руку — его стеснение перед женщинами не давало ему расслабиться во время всего действа.

Опыт общения с дамами у Гийома был скудный, несмотря на нескрытый интерес к его персоне со стороны противоположного пола. Он пользовался успехом благодаря своей внешности, но отдаваться предпочитал молодым, а иногда и чересчур юным мужчинам.

Тёплые руки коснулись мужчины сзади. Гийом обернулся. Перед ним стоял Кентен.

— Не желаете ещё вина? — любезно спросил он, слегка улыбнувшись. — Я…

Кентен не успел ничего более сказать, Гийом нежно обнял его, закрывая его рот страстным поцелуем. Он потерял голову. Отрываться от губ юноши не хотелось, да и тот был настолько ошарашен поведением господина, что не мог сопротивляться напору, с которым Гийом сплетал их языки, тяжело дыша и больно сжимая в пальцах волосы мальчишки.

Их слияние остановил возникший за спиной Гийома Франсуа. Он с силой оттащил Гийома, а затем жестом указал не менее испуганному слуге графа на выход. Тот поспешил выбежать из зала.

— Ты что вытворяешь? Хочешь, чтобы твою дурную голову повесили на шесте у крепости? — тихо возмутился Франсуа, давая понять, что выходка Гийома осталась замеченной только с его стороны. Он придерживал мужчину за локоть, выводя того из зала. — Граф — наиближайший родственник герцога и полностью разделяет его взгляды на мужеложство. Ты бы ещё в центре зала это свершил!

Досаде Франсуа не было предела. Он вел Гийома по коридорам в свои покои, где силой взял его, оставляя на теле пятна, которым суждено было стать синяками.

Обессиленный Гийом засыпал, слушая все ещё укоризненные речи Франсуа.

— Своей распущенностью доведешь нас обоих до гроба или руками герцога, или же своими собственными, заработав сифилис от этой челяди. Что же тянет тебя на безродных холопов? — тихо возмущался мужчина.

— Можно подумать, я не из них. — Сквозь сон отвечал Гийом, не открывая глаз.

Франсуа ничего не ответил. Своим молчанием он фактически не давал усомниться Гийому в своих же словах.

***

Инцидент на балу не остался незамеченным, вот только Гийома он обошел стороной. Франсуа надёжно позаботился о своем подопечном.

И снова Гийому предстояло увидеть глаза незаслуженно осуждённого. Хотелось выйти из толпы и закричать, что это он! Он виноват, а не светловолосый юноша, который теперь обязан был ответить невесть за что. Удары сыпались на голую спину Кентена, который стойко терпел, понимая, что его не собирались убивать, но хотели лишь устрашить других неверных.

Завершилось наказание клеймением юноши, после чего ему отрезали язык, обрили и заключили в кандалы. Кентена провели по всему городу, приковав к лошади, которая то шла, то бежала, ужаленная плетью палача. Обессиленного парня оставили в заточение, и более Гийом его не видел, но запомнил навсегда глаза, полные страха и горя. Глаза, осуждающие его, господина, что искалечил жизнь невинного мальчишки.

Некоторое время спустя, почти перед самым отъездом, Гийом, который более не отходил от Франсуа ни на шаг, попытался узнать у него, что же случилось с Кентеном после. Он просил помочь, но тот лишь грубо отказал спутнику. Разговоров Гийом больше не начинал.