— Я бы не хотел это обсуждать.
Он, и в самом деле, не хотел обсуждать это свое решение, поскольку не знал, как его объяснить. Интуиция подсказывала, что еще не пришло время выбирать первую жену, и он склонен был поверить своему подсознанию, шестому чувству или, что это такое на самом деле.
— Значит, четвертая…
— Кроме тех денег, что оставила тебе бабушка, я переведу на твой счет полмиллиона и передам в пользование замок Гольша[141] с вотчиной. Если не сможешь ужиться с другими женами, будет куда отъехать, минуя родительский дом. Ну, и никаких теремных затворниц, разумеется. Живи открыто, ходи, куда хочешь, общайся с кем пожелаешь, единственное условие — не компрометировать меня и других моих жен.
— Щедро.
— Я не скупердяй, а ты… А кто ты кстати? Уже моя невеста или ничего пока не решено?
— Куда я от тебя теперь денусь…
— Значит, невеста.
— Так и есть, — подтвердила Ольга. — А кто другие? Збаражская и Глинская?
— Есть возражения? — прямо спросил Бармин.
— Глинскую я практически не знаю, а Елена — это, как я понимаю, неизбежное зло.
— Я поговорю с ней, чтобы она к тебе больше не цеплялась.
— Спасибо, я тоже постараюсь не ворошить осиное гнездо…
— Тогда к делу, — переключился Ингвар на деловой лад. — Записывай номер телефона, — и он продиктовал ей номер телефона Архипцева. — Это мой адвокат Иван Никанорович Архипцев. Позвонишь ему и назначишь встречу на этой неделе. Я распоряжусь, он подготовит текст брачного договора. Найми стряпчего, чтобы он проверил, все ли в порядке, и, если тебя все устроит, подпиши. Как только подпишешь контракт и официально станешь моей невестой, он скажет, куда тебе прибыть, чтобы оказаться в безопасном месте. Поэтому к моменту подписания хорошо бы тебе уже быть не дома. К подруге какой-нибудь езжай или на курорт. Если нужны деньги, я тебе переведу, только назови номер счета. Оттуда, куда тебя пошлет Архипцев, тебя заберут мои люди. С этим ясно?
— Вполне. Хочешь приснюсь?
— Спасибо, с удовольствием, — улыбнулся Бармин, — но не сегодня. Сегодня я не один…
2. Четвертое июня 1983 года
Елена этой ночью так и не пришла.
«Облом случился, — усмехнулся мысленно Бармин, но совершенно не расстроился. — Хоть высплюсь. Иногда тоже надо».
Настроение было хорошее. Его не омрачали даже дневные впечатления, принесенные с похорон княгини Кемской. То, что удалось договориться с Ольгой, дорогого стоило, поскольку полностью отвечало интересам Ингвара. Он получал бабушкино наследство, обеспечивал Елену титулом, чтобы утереть нос Глинским и Збаражским, приобретал в лице Хельги фон Менгден волевого, умного и, скорее всего, преданного союзника и красивую любовницу в придачу. Не без этого. Ольга же получала от этого брака гораздо больше того, на что могла рассчитывать, откажись Бармин жениться на ней, или выйди она за него замуж на прежних условиях. Ей было за что его благодарить, не говоря уже о том, что она его, похоже, действительно любила. Но и он ничего не терял из-за этого брака, только приобретал. В конце концов, любовь или нет, а опыт наведенных снов показывал, что в постели с Ольгой ему скучать не придется. С этой мыслью он и заснул. А наутро его ожидали заботы нового дня, и, прежде всего, два важных разговора, которые нельзя было уже откладывать: следовало объясниться с Еленой и Варварой. Однако жизнь быстро внесла в его планы свои, как всегда, совершенно неожиданные коррективы.
Встав с рассветом, Бармин пробежался для разминки по крепостным стенам, выполнил комплекс упражнений гимнастики ушу, а потом направился в тренировочный зал, оборудованный в цокольном этаже одной из башен, и полтора часа изнурял себя на тренажерах. Мощный организм требовал заботы и внимания: мышцы сами не нарастут и не станут в достаточной мере гибкими, что для адепта восточных боевых практик являлось категорическим жизненным императивом. И вот вволю «набегавшись и напрыгавшись», Бармин вернулся к себе, принял душ, побрился и, одевшись к завтраку, отправился в малую трапезную, у дверей которой столкнулся с альвой Екатериной Северской-Бабичевой. И как-то так это у них неловко вышло, что они чуть, и в самом деле, не столкнулись в дверях. Бармин среагировал практически мгновенно и чисто инстинктивно придержал отшатнувшуюся от него женщину под локоток, чтобы она, не дайте боги, не упала из-за его громоздкой неуклюжести. Вот, собственно, и все. Жена Федора не пострадала, Ингвар сразу же извинился, — выдав на автомате принятую в таких случаях формулу вежливости, — но оба они, войдя в трапезную остановились, не сговариваясь, друг против друга, пытаясь понять, что с ними произошло в тот момент, когда Ингвар коснулся руки женщины.
Екатерина выглядела растерянной и, словно бы, вдруг «поплыла». Но и Бармин чувствовал себя более чем странно, хотя и не мог с уверенностью сказать «что это было», и почему это «что-то» на него так подействовало: легкое головокружение, гул в ушах и размытый, импрессионистский рисунок действительности перед глазами, не говоря уже о не свойственной Ингвару Менгдену слабости в членах. Присутствующие, — а вокруг стола собралась уже практически вся их маленькая компания, — смотрели на них в полном недоумении, но пока молчали, так что в трапезной повисла тревожная, несколько напряженная тишина.
— Арамас[142]? — нарушила тишину Екатерина. — Ты мачавар[143], Ингвар?
— Извини, Екатерина, — очнулся он, — но я даже не знаю, что означают эти слова. Мне они незнакомы.
— Колдун? — неуверенно перевела альва.
— Так мы тут все, вроде бы, маги, — удивился ее заявлению Бармин. — Разве нет?
— Они маги, — кивнула жена Федора в сторону стола. — А мы — ты и я, — нет. Мы колдуны.
В принципе, Ингвар уже знал, что его магия непохожа на магию всех остальных людей, обладавших Даром и Силой. Но противопоставление? Впрочем, и такое возможно.
— В чем разница? — спросил он вслух.
— На тебе лежит благословение богини… — как-то невнятно объяснила женщина. — Ты встречался с Джеваной[144].
«Ага, ага! — сообразил Бармин. — Она чувствует след терапии, устроенной Марой, но думает о какой-то другой богине!»
Вообще-то, не будучи склонен к мистике и религиозному мракобесию, Бармин воспринимал свою магию, как материалист. Существует, и это факт. Как действует не совсем понятно, но разобраться в основных принципах мыслящему человеку вполне по силам. Что же касается богов, то это уже совсем другая песня. Он даже встречу с Мареной предпочитал считать неким видением, грезой, образом, возникшим в умирающем мозгу мага, в то время как его организм и волшебная сила боролись с последствиями тяжелого ранения. Хотя и принимал в расчет возможность физического существования богов, полагая их, в этом случае, колдунами, обладающими сверхсилой. Впрочем, если появляется независимый свидетель, наука предпочитает исследовать феномен, не отвергая с порога никаких, даже самых диких предположений.
— Нет, — покачал он головой. — Не с Артемидой.
— Кто-то другой? — нахмурилась Екатерина, а Ингвар вдруг сообразил, что, если они с альвой относятся к одной и той же ветви магии, то возможно, он сможет «увидеть» ее колдовство в действии.
Дело в том, что по результату, и его стихийная магия, и магия всех прочих окружавших его людей, с точки зрения науки являлись примером невозможного. Что та магия, что другая нарушала фундаментальные законы природы и, прежде всего, причинно-следственную связь. И все-таки, будь ты хоть трижды материалистом, приходилось признать: магия существует, и это факт. Маг может зажечь огонь и добыть влагу из воздуха, телепортироваться и левитировать, и много чего еще. Однако Ингвар воспринимал лишь результат волхования. Процесс же был от него скрыт, хотя Ольга, Елена и Варвара в один голос утверждали, что видят, как колдуют другие маги. Впрочем, ни одна из них, не видела в действии уже его магию. Только результат. Однако, если его магия относится к тому же типу, что и магия Екатерины, то, по идее, он должен увидеть, что и как она делает, когда что-нибудь поджигает, например, ломает, поднимает в воздух или еще что.
