Пастух нащупал и открыл окно. Мгновенно прибыло свежего воздуху и в комнате стало светло. Несмотря на приглашения хозяина присесть с дороги, следователи так и остались стоять и стали рассматривать комнату.

– Убийство произошло здесь. Труп найден вот здесь, – сказал Махкам Хакимович и показал на место возле шкафа. Эта комната для общего пользования. Днем служила кухней, а вечером и ночью здесь отдыхали помощники пастуха. Мы тут каждый кусочек территории под лупу обсмотрели, но ничего существенного не нашли…

– Значит, плохо искали! – пробормотал Санжарбек, уже роющийся в шкафу

Махкам попытался было что-то ответить, но, подумав, что тем самым обидит гостя, промолчал.

А Фахриддин ходил уже по комнате из угла в угол, стремясь хоть что-то найти, заметить.

– Старший пастух жил в следующей комнате, – Махкам Хакимович посмотрел на шефа и как будто хотел сказать: «напрасно тратите время».

Фахриддин качнул головой типа: «Да знаю я» и продолжил разговаривать сам с собою: «По материалам видно, что убийцы были знакомы пастуху. Поэтому естественно, что он их пригласил в дом. По тому, что они не оставили нигде следов своих пальцев, видно, что преступники были опытны в своем деле. Были осторожны, работали умело. Однако любой хитрец – преступник всё равно оставит след. Дело в том, как этот след найти…».

Фахриддин нагнулся и заглянул под стол. Под ножкой стола, ближайшей к окну скрывался предмет, похожий на монетку. Нащупав, взял. Оказалась пуговица. Женская, кажется.

– Вот, посмотрите сюда, он показал пуговицу Махкаму. – Под столом нашел. Здесь женщина тоже живет?

Махкам осторожно взял пуговицу в руки, внимательно осмотрел ее:

– Да, на самом деле женская, – проворчал он. – Но здесь никакой женщины нет! Наши парни всё тут прошерстили! Что же это такое, откуда она вышла?

– Вот здесь она лежала, – показал Фахриддин. – Видимо ребята не обратили внимания.

Теперь уже Санжарбек взял пуговицу и позвал пастуха, крутящегося тут у двери:

– Яхшилик – ака, не знаете, чья эта пуговица?

Пастух посмотрел, холодно ответил:

– Не знаю.

– Пуговица женская. Здесь живут женщины? – Фахриддин приблизился к пастуху.

– Нет, конечно. Что им тут делать, женщинам? – пожал плечами Яхшилик – ака.

– Подумайте, вспомните, может кто из ваших жен, дочерей приходил проведать, – присоединился к разговору Санжарбек.

– Да нет! Не с-т-у-п-а-л-а еще сюда н-о-г-а женщины! – пастух стал заикаться от волнения.

– И что, из маминого гроба вывалилась что ли?! – вспылил Махкам.

Фахриддин зло посмотрел на следователя. Затем взглянул на пастуха, и, как бы извиняясь за своего коллегу, вежливо обратился к тому:

– Яхшилик-ака, хорошо подумайте, может в ваше отсутствие какая-то женщина приходила?

– За два дня до того несчастного дня, я отпросился домой к заболевшему сыну. Если в это время кто! А больше я ничего не знаю! – ответил тот.

– К несчастью, все пастухи в тот день тоже ушли в кишлак. Так ведь, вы же так сказали на допросах?

– Да, перед праздником другие пастухи тоже пораньше ушли по своим домам. Кто знал, что такое несчастье нас ожидает?!

– Дорогой брат, вспомните получше, в те дни в загон кто-то приходил. Иначе как тут может потеряться женская пуговица? Не может же мужчина быть в женской одежде, – Фахриддин осторожно подступал к пастуху, стремясь разговорить того сладкоречием.

– Да не видел я тут чужих в эти дни. Хотя…

– Ну и! – следователь оживился.

В этом году не знаю, а в прошлом году женщина, Садокат ее зовут, один – два раза приходила. А больше, что сказать… больше других женщин я тут не видел.

– Кто же эта Садокат?

– Да знакомая она… хозяина!

– что за знакомая, где проживает? Говорите уж, не тяните.

– Эй, ты… голова… что ты тут мелешь, что ж ты раньше на допросах об этом и рта не раскрыл, а?! – сидевший в стороне Махкам готов был опять вспыхнуть.

– Махкам Хакимович… прошу вас! Подождите… – Фахриддин остановил коллегу. Затем снова повернулся к пастуху:

– Кем Садокат Норбуте приходится?

– Да она в Китабе живет. Хозяин к ней похаживал. Ну это, как сказать… второй была…

– Второй женой, вы хотите сказать? – теперь уже не вытерпел Санжарбек.

– Да, можно и так… сказать. Но никто этого не знал. Как бы эта беда и на мою голову…

Следователи сообща в один момент «насели» на пастуха и выведали всё, что смогли.

А после они еще раз осмотрели комнату пастуха и место происшествия. Но больше улик, заслуживающих внимания, не нашли. Остальные пастухи тоже были допрошены, а затем, забрав с собою Яхшилика, следователи отправились обратно. По дороге заехали в кишлак, зашли в дом старшего пастуха. Обследовали комнату Норбуты, его личные вещи и одежду. Поговорили с женой Мастурой и взрослыми дочерьми Нигорой и Нодирой. Но никакой новой информации…

***

Въехали в город Китаб, когда на небе уже светил во мраке молодой полумесяц, напоминавший кому-то отрезанную дынную дольку, а кому-то – брови любимой.

Яхшилик – пастух хоть и несколько раз ошибался дорогой, но в конце концов нашел дом Садокат. Как доехала машина до одного из привлекательных, добротных и уютных, построенных по современному типу домов, так он и вскрикнул:

– Стойте, вот он! Фахриддин – ака, прошу вас, мне ж неудобно! Может я не зайду… ну, сами понимаете, женщина… на меня подумает…

– Ладно, сидите в машине, – сказал шеф, сходя с машины.

Калитку открыла молодая красивая женщина лет 25 – 28 в траурном синем платье. Следователи показали свои удостоверения и представились. Женщина, даже и не посмотрев на книжечки, пригласила гостей внутрь.

Санжарбек, войдя во двор и с интересом оглядываясь тут вокруг, подумал было: «Ничего себе, вторая то… жена недурно живет». Во дворе было чисто, газоны пострижены, арчовым насаждениям были приданы красивые формы, дорожки были освещены лампами, а в середине двора изящный фонтан привлек его внимание.

Чистота, богатство и уют внутри дома говорили о характере и желаниях хозяйки дома. Комнаты симметрично украшены. Дорогая иностранная мебель, яркие персидские ковры, диковинные цветы в горшках, большие и малые хрустальные люстры, разноцветные картины, современная теле и видеоаппаратура приумножали впечатление.

Фахриддин всё осматривался вокруг, он, как и все здесь, чувствовал себя как в музее. В голову пришла мысль: «и так живет обычный пастух… можно ли иметь такое богатство благодаря трем – четырем овцам? Пастух, кажется, на самом деле нашел сокровища!».

Хозяйка принесла чай и, повинуясь приглашению, осторожно села на стул.

– Сестра, мы по поводу смерти Норбуты – пастуха. У нас к вам два – три вопроса, – вежливо начал разговор руководитель. – Скажите, каковы были у вас отношения с этим человеком.

Женщина, немного подумав, не поднимая головы, вежливо ответила:

– Познакомившись с Норбута – ака, … прошли никох, сочетались браком, стали вместе жить… Я у него была второй женой.

– Когда в последний раз вы видели его?

– За два дня до смерти он приходил домой. На ночь остался. А утром ушел. Сказал, что придет послезавтра. Но…

– Когда вы узнали о смерти мужа, от кого?

– В тот день к вечеру позвонил пастух, Яхшилик его зовут. Я не знала, что делать. Побежала забрать сына… привела Улугбека из школы. Хотела поехать на похороны. Позвала младшего брата. Он не разрешил. Сказал: «Сам поеду на поминки, а вам там нечего делать. Здесь соблюдайте траур»… – Женщина глубоко вздохнула.

– Кто мог убить вашего мужа? На кого вы могли бы подумать? – следователи осторожно стали углубляться в тему.

– Не могу и помыслить… мне он многих вещей не говорил, не рассказывал. Но в последнее время что-то его беспокоило…

– Как вы поняли это? Может быть он что-то всё-таки говорил?

– Нет! Мне он ничего не говорил. Но вел себя… немного по-другому… А может мне показалось…

– Скажите, вы в курсе, что из кармана умершего найдена старинная золотая монета, а в загоне – древняя книга? Где пастух мог их взять?