– Ты кто? А, Заверган, – сказал Учитель своим трескучим, как высохшая щепка, голосом, – Знаю тебя! Заходи.

– Знаю вас, Учитель, – отозвался Заверган, и опустив голову, прошел внутрь.

Учитель захлопнул за ним дверь, и начал возиться с засовами, попросив разуться на обувном коврике – ковры у него редкие какие-то.

– Почему один? – спросил Учитель, продолжая возиться с замком. Заверган открыл было рот, как он добавил, – Разувайся, пойдем на кухню.

Впервые Учитель пригласил Завергана в какую-то из комнат. Ему всегда было интересно узнать, как живет Учитель, как выглядит его дом, какого размера, цвета трубы, на которых он греет воду. Учитель первым прошел на кухню, Заверган шел следом, стараясь запомнить ощущения каждого шага – впервые довелось пройтись босиком по чистому, мягкому и красивому, со множеством узоров, ковру. Он любовался тем, что тут были обои, не ободранные, а словно недавно поклеенные, новые, тоже с какими-то узорами, на стенах висели картины, которые Заверган видел только в иллюстрациях книг, или обрывках газет. Когда он вошел на кухню, то увидел, что Учитель кипятит воду в чайнике на портативной газовой плите, там был два тумблера, конфорочные вкладыши, рассекатели с черными дисками сверху из которых стремительно бежало синее пламя.

Учитель усадил Завергана на одно из двух кресел, с широкими подлокотниками, мягкое, удобное, чистое, не порванное. Заверган поводил задом, пытаясь найти такое положение, в котором было бы удобно и чай пить, и Учителя слушать. Чайник начал свистеть, и Учитель поспешно выключил конфорку. На столе тут же появились две кружки, в них звонко звякнули чайные ложки, появилась тарелка с песочным печеньем, и пара крупных желтых бананов.

– Бомбу вы не потеряли? – спросил он, разливая чай в кружки.

– Нет, – ответил Заверган, – она у меня с собой.

Учитель замер от услышанного с чайником в руке, продолжая наливать кипяток в кружку, пока вода не вышла из краев, и стремительно полилась на пол.

– Твоё происхождение! – выругался Учитель, когда увидел, что вода капает на ковер. Он поспешно поставил чайник на плиту, и начал вытирать тряпочкой стол, – И где она?

– Кто? Бомба?

– Да.

– Она у меня в рюкзаке.

– Аккуратно вытаскивай из рюкзака и дай мне её в руки, – Учитель выставил перед собой ладошки, как на подаянии, а Заверган осторожно, весь напряженный, с ломаными, скованными движениями, боясь не сделать чего лишнего, расстегнул рюкзак, и извлек оттуда бомбу, завернутую в целлофановый пакет, и вплепил её в ладоши Учителя.

– Тише ты, с этой дурой! – проворчал Учитель, резко переменившись в лице, и захлопав руками, словно в них горячая картошка. – Фу-у-у-х!

Учитель заглянул в пакет, моргнул пару раз в недоумении, засунул туда руку, что-то покрутил, и понес её в прихожую, где стоял металлический сейф, убрал туда, и запер на ключ. Он вернулся, расплываясь в улыбке, и наконец попросил Завергана рассказать, что именно произошло. Заверган вкратце ему рассказал.

– Значит, эти двое погибли?

– Угу.

– Вадд и Красс… Один, кажется, любил всякую литературу по инженерии, электротехнике, паял что-то помнится, приемник починил; а другой, кажется, ничего особо не любил, кроме как вляпаться в незаурядную историю, пошутить над кем-нибудь, пересказать увиденное или услышанное, и конечно, всё переврать. Вот что: они были неудачниками! Один, дурак, вел группу, а сам выпил ампулу, и никому ничего не сказал. А другой не лучше – его пристрелил. А так бы дали бы по башке чем-нибудь этому Вадду, он бы проспался, и вернулись живыми. Но, они погибли по собственной глупости… Ты говорил, что Красс ещё на тебя напал?

– Да. Он сказал, что если вернется только он, то его чем-то наградят, а если мы вдвоем, то кому-нибудь из нас придется принять на себя ответственность за провал.

– Похоже, у него основательно поехала крыша. Но, ты молодец, молодец! Выжил и бомбу принес, и рюкзак Вадда с деталями! Ты пей чай, печеньями закусывай. Небось не ел таких никогда?

– В первый раз вообще вижу такие, – сказал Заверган, с подозрением разглядывая печенья.

– Может, тебе овсяного печенья дать?

– Да давайте, попробую.

Заверган попил чаю, Учитель тем временем включил пластинку на патефоне, заиграла какая-то очень старинная музыка, кажется какой-то вальс. Он начал сам с собой пританцовывать, держа за талию невидимую партнершу, и наворачивая круги, немного приседая и отталкиваясь, делая шаг в сторону. Когда они вдоволь наелись печений, и напились чаю, Учитель выключил музыку, и объявил:

– В связи успешным возвращением, обладанием навыком осторожности и стратегического мышления…

– Да бросьте, Учитель…

– А ну цыц! Я не договорил! Так вот, на чём я… Ах да! Обладанием качествами, как осторожность, и стратегического мышления, а также хороших физических данных: объявляю тебя командиром группы! Вот тебе жетон, – Учитель достал из полочки какую-то штуку, напоминающую снайперский патрон, на веревочке, и повесил на шею Завергану, – Завтра дам тебе задание, и познакомишься с другими ребятами, что будут в твоей группе. Теперь можешь идти.

– Заслужил! – ответил Заверган, выражая свою благодарность, – Учитель, а что это, собственно такое? – он показал на ту самую штуку, которая теперь висела у него на шее.

– А, это… Это белемнит, окаменелые остатки древних моллюсков. Ну что-то вроде морской каракатицы.

– И зачем она нужна?

– О, очень полезная вещь! Она почти на девяносто процентов состоит из арагонита, а он в свою очередь способствует быстрому свертыванию крови.

– И правда, полезная вещь, – сказал Заверган потрясенно, разглядывая эту пулю, или скорее палец. Какой-то жуткий, черный, демонический палец. Чертов палец.

Заверган попрощался с Учителем, и вышел в подъезд. Уже темнело. Он прошел одну улицу, и зашел в другой дом, сделал условный стук, и дверь в подвал отворилась. Там стояли двое высоких парней, с виду лет семнадцати, с каким-то пустым зомбированным взглядом, и не сказав ни слова, пропустили его, и после с шумом закрыли дверь, и заперли засов на огромную цепь.

Заверган спустился в подвал, тут было хорошее освещение, откуда-то из дальних коридоров доносился трескучий шум электрогенератора, светили лампочки. Электричество, – подумал Заверган, – Как это интересно! Как горит эта лампочка, почему она горит, что вот, залили в тот генератор бензин, он шумит, и электричество идет. Какие технологии, какие разработки, только куда оно всё ушло? Чего мы добились? Жизни в подвалах, потому что мы не хотим быть настроенными? Так, пойду ка я в библиотеку, тут аж четыре комнаты под неё выделили.

Библиотека действительно состояла из четырех комнат, и постепенно расширялась, поскольку другие ребята приносили сюда найденные ими книги, журналы, газеты. Заверган читать не умел, как и большинство ребят – книги читали вслух те немногие ребята, которые умели читать. Заверган же предпочитал прилечь на матрасе, которые были в роли ложи, или присесть в кресле возле горячих труб, и слушать рассказы, пусть и не с самого начала. Иногда он брал какую-нибудь книгу или журнал, листал рассматривая рисунок на обложке, иллюстрации и картинки, пытаясь представить, о чем же всё-таки написано и как картинка связана с текстом.

Он вошел в третью комнату, там уже начал свой рассказ чтец, сидя за столом с тремя керосиновыми лампами, пристроившись на деревянном стуле с шатающейся ножкой. Слушателей уже порядочно собралось, кто листал журналы с иллюстрациями, кто-то разгадывал кроссворд, видимо, один из немногих чтецов, кто-то просто лежал на матрасе, закрыв глаза рукой, кто-то грыз ногти, сплевывал, рассматривал палец, и снова подгрызал – не было ножниц. И кресло возле горячих труб уже было занято. На нем сидел парень примерно того же возраста, что и Заверган, с обросшими, черными как смоль волосами, тоже грыз ногти – судя по виду нервничал – и смотрел на чтеца своими карими глазами.

Заверган подошел к нему, чтобы попросить уступить место, мол, он промок, да и с задания, всех товарищей потерял. Он подошел ближе, наклонился, и когда тот, вздрогнув, обратил на него внимание, прошептал: