– Пожалуйста, найдите книжку!.. (и взор являл живую муку). – Там было что-то про вереск… И ещё такая жёлтая обложка…

Кстати сказать, нашли, и мальчик долго потом рыдал по ночам, вспоминая трагический конец этой истории. Так неужели его давняя мечта исполнилась и он на самом деле в Шотландии?..

– Да не в Шотландии ты, можешь успокоиться, – послышался приятный низкий голос. Никита терпеть не мог визгливые нотки или громкие выкрики. А вот такой голос, как у незнакомки, сразу располагал к себе: казалось, тебя понимают.

Он обернулся, чтобы увидеть лицо девушки, которая прочитала его мысли и жестоко разрушила слабые надежды. Бледная кожа и ярко-красный шрам в виде зигзага на левой щеке.

– Такая красивая, – случайно выпалил вслух.

Она улыбнулась, обнажив ровный ряд белых зубов, и юноша поймал себя на мысли, что ни разу в жизни не встречал людей с такими тонкими губами. Говорят, это сдержанные и немного замкнутые натуры, но незнакомка не казалась закрытой.

– Надеюсь, ты о Шотландии, – заметила она и села рядом с юношей, обняв колени в рваных лиловых джинсах. Никита подумал, что перед ним – настоящее дитя вереска: вязаная кофточка с крупными сиреневыми пуговицами, бордовые кроссовки и малиновые волосы…

– Что это за место? – спросил Никита, бессознательно отзеркалив позу девушки. «Она меня младше, это точно. Наверное, ей около шестнадцати», – он продолжал изучать её лицо.

Незнакомка пожала плечами и поёжилась от резкого порыва прохладного ветра. Казалось, он заранее готовил нападение на её лиловые кудряшки, мечтал их запутать и как следует растрепать.

– Официальное название – Медовый раф, но кто знает…

– Но это же абсурд! Как место может так называться?

– В мире вообще всё возможно, – уклончиво ответила она и достала из сумки видеокамеру. Осколок смущённого солнца скрылся за защитным панцирем тяжёлой тучи, и небо замерло, оставшись в одиночестве. Девушка хотела сохранить мгновение вечности – хотя бы её искажённую копию, ведь память тоже несовершенна.

– Лучшее изобретение человечества, – заметила незнакомка и снова улыбнулась. Лёгкие морщинки затанцевали в уголках её глаз, точно их красивая хозяйка разгадала секрет абсолютного счастья. Наблюдая за этими аритмичными танцами, Никита улыбнулся в ответ. Однако улыбка не успела задержаться на его губах: он несколько раз громко чихнул. Девушка не смогла подавить смех, но собеседник даже не обиделся.

– Кажется, пора где-нибудь погреться. Пойдём пить эль?

Наверное, сейчас Никита не отказался бы от горячего американо, но так не хотелось расставаться с незнакомкой, что пришлось согласиться на эль.

– Хорошая идея! Вот только… тебе точно можно пить алкогольные напитки? – бариста с недоверием посмотрел на юную собеседницу.

Она махнула рукой, и в её серо-зелёных глазах заплясали весёлые бесенята.

– Остался какой-то месяц до 18, – она вскочила с места и схватила Никиту за руку. – Ну что, готов к приключениям, Кит?

– Откуда ты…

Девушка приложила палец к губам.

– Ничего не спрашивай. Ты ещё многому удивишься. Кстати, меня зовут Мира.

– Красивое имя, – заметил Никита. Он наконец-то поднялся и тут же замер, почувствовав, как затекли ноги.

– Твоё тоже просто космос! – девушка подняла большой палец в знак одобрения.

Свежий ветер танцевал в её ярких волосах, и юноша не мог не любоваться лучистой улыбкой на тонких линиях губ и шаловливыми огоньками в широко распахнутых глазах. Эта девочка-подросток напоминала ему о мечтах, оставленных в пыльных ящиках памяти, и надеждах на пойманное в сачок счастье. Тогда он даже представить себе не мог, насколько оно неуловимо.

Мира казалась ему прародительницей невесомой красоты; никогда прежде Никита не видел таких безупречных лиц – разве что в музеях. Даже зигзагообразный шрам на левой щеке не портил её лицо, а делал уникальным и незабываемым. Никита мог закрыть глаза и воссоздать эти тонкие аристократические черты, точно выучил их наизусть, как стихотворение. Но открывал и понимал, насколько несовершенной бывает человеческая память, с удивительным мастерством искажающая всё идеальное. Мира улыбалась – и даже продрогшему уставшему страннику становилось намного теплее, а собственный закат казался ему далёким и неправдоподобным. Она улыбалась – и даже в ненастную погоду появлялись первые лучи солнца, чтобы осветить лицо какого-нибудь измученного страдальца.

Мира не шла – летела, и Никита едва поспевал за ней, удивляясь этой неутомимой энергии, которой недоставало ему самому. В эту минуту он подумал, что готов остаться здесь навсегда: рухнуть в объятия вереска, держать за руку смеющуюся девушку и слушать шотландские мелодии.

– Атмосферно, правда? – поинтересовалась она, когда музыка затихла.

Никита кивнул.

– Теперь мне ещё больше кажется, что я в Шотландии.

– И всё-таки ты ошибаешься. Может, это одна из копий той самой страны, о которой ты мечтаешь?

– Одна из копий? – переспросил бариста. Он чувствовал, что всё больше путается, не в силах понять, где проходит грань между сном и реальностью.

– Знаешь, если снимать жизнь на камеру, это вроде бы будет та же самая жизнь и в то же время что-то совсем другое, – попыталась объяснить девушка.

Они подошли к хижине, и Мира остановилась, чтобы спрятать видеокамеру в чехол. Зигзаг на щеке блеснул в лучах засыпающего солнца. Никита не удержался от вопроса, хотя и знал, что может показаться невежливым. Впрочем, девушка наверняка была выше предрассудков и прочих глупостей.

– Откуда у тебя этот шрам?

Молчание длилось почти полминуты, и всё это время Мира не поворачивала лица. Наконец она улыбнулась, с подчёркнутым равнодушием махнула рукой и ответила совершенно бесцветным тоном:

– Да так… Пострадала в честном поединке с одним вороном.

Никита в очередной раз ничего не понял, но уточнять не решился, к тому же дверь в хижину с неожиданным скрипом отворилась.

На пороге стояла красивая женщина в светло-зелёном плаще с оборванными пуговицами. Её волосы были заплетены в косу, но она совершенно не держалась: седые пряди растрепались и падали на глаза. Женщина убрала их за уши, растерянно взглянула на гостей и улыбнулась. Правда, её улыбка вышла немного неуклюжей, как у провинившегося ребёнка. Незнакомка вообще напоминала сбежавшего из дома подростка и, если бы не седые волосы, Никита принял бы её за старшую сестру Миры.

– Привет, Дарина. А это он, – девушка слегка толкнула в бок опешившего кофевара. – Дождалась-таки, прямо как Ассоль, – Мира подмигнула женщине, а Никита невольно отпрянул, не пожав протянутую руку.

– Кажется, он немного испуган, – справедливо заметила женщина. – Его срочно нужно покормить.

В подтверждение этих слов живот гостя издал ворчливое урчание.

Дарина ни разу не появилась на кухне, пока они ели горячие лепёшки и пили тёплое молоко. Никита только сейчас понял, как сильно проголодался за время странного путешествия. Юноша пожалел только о том, что божественный нектар нельзя забрать с собой в кофейню. Да это же настоящая находка для бариста! Впрочем, теперь уже неизвестно, сможет ли он вообще когда-нибудь вернуться.

– Дарина – это твоя мама или сестра? – спросил юноша, не сумев подавить приятный зевок после простого, но сытного обеда.

– Никто, – с набитым ртом ответила Мира. – Вижу, что ты совсем ничего не понимаешь. Забей, Кит. Здесь всё не совсем настоящее. Не знаю, как правильно объяснить. Тут всё устроено не так, как в вашем мире.

«Значит, я точно в параллельной вселенной», – подумал Никита, но вслух ничего не сказал.

– Если ты наелся, тогда пойдём.

Комната Миры была маленькой и немного тесной, но вполне уютной. Юноша подумал, что всё здесь выглядит немного аскетично: старая кровать на пружинах и деревянный письменный стол. Минимум мебели и вещей. Девушка положила камеру в ящик и рухнула на табурет, который угрожающе хрустнул, но хозяйка не обратила на эту угрозу никакого внимания.