– Брат! – засуетился главный встречающий. – Ты с грузом? А ну принять груз у мэтра, недоумки! – рявкнул он на подчиненных.

Двое черных поспешно метнулись к фургону, протягивая вперед руки, по которым уже змеились мелкие блестящие искорки.

– Убрали грабки, придурки! – заорал приехавший с обозом маг. Между пальцами его правой руки появилось вдруг бледные полупрозрачные черные тени и, резко удлинившись, ударили встречающих по рукам. – Грабки убрали! На этот груз нельзя магичить. Ты, бестолочь, – рявкнул он на их начальника. – Р- раскомандовался тут, трехрогие псы тебя порви. Видишь? – он выбросил вперед руку, на ладони которой ярко вспыхнул алым светом непонятный знак. – Понял теперь? Я представитель архимага и встречать меня будут его посланники. Вызвать немедленно!

– Ага… – пробормотал главный встречающий и суетливо зашарил по карманам плаща, став вдруг чем-то неуловимо похожим на перепуганного обозного голову. Выхватил, наконец, переговорный шар и резко сжал, отправляя вызов.

Минута… другая… из проема в скале выскочила еще одна группа черных. Четверо ручками, без всякой магии подхватили и, кряхтя, потащили вглубь резиденции тяжеленный баул, а двое аккуратно, под локоточки повели приехавшего с обозом мага. Тот вальяжно двинулся с ними, не удосужившись оглянуться и сделать ручкой ни соорденцам, ни подвезшему его обозу.

Встречавшие обоз маги перевели дух с явственным облегчением.

– Хорош глазами хлопать, – рыкнул главный встречник на своих помощников. – Работайте, собачьи дети. А вы, – он обвел обозников тяжелым взглядом. – Вы стойте тут. И ждите.

Ждать пришлось не так уж и долго. Главный из встречающих вышел в сопровождении молодого мага, тощего и сутуловатого.

– Держи. Отдашь в магистрат, – буркнул тот обозному голове и сунул ему взамен отданной другую бумагу, тоже свернутую трубочкой и перевязанную широкой черной лентой, но уже с орденской печатью.

– Все в порядке? – ошалело спросил обозный голова.

– Если бы что было не в порядке… – хмыкнул черный, уже успокоившийся и снова выглядящий вальяжным и скучающим. – Сам-то ты как думаешь, что бы с тобой сейчас происходило, будь что не так? А ты чего стоишь? – бросил он пришедшему с ним магу, демонстрируя всем окружающим кто тут главный. – Работай давай.

Молодой маг оглядел обозников с брезгливостью.

– Чего растопырились? Ближе друг к другу станьте. Еще ближе, коровы беременные. Не понимаете? ГАВ! – рявкнул он вдруг на и без того перепуганных горожан. Те дернулись и, действительно, со страху сбились еще плотнее.

– А ну стой! – заорал маг на Наемника, который, наоборот, рванулся было в сторону, машинально схватившись за арбалет. – На место! Ну ладно… сойдет.

Что-то блеснуло бледно синеватым светом и…

И злосчастные винеивцы, абсолютно добровольно сопровождавшие обоз с добровольными пожертвованиями, оказались вдруг на центральной площади родного города. Точнее, над центральной площадью – примерно на метр выше брусчатки мостовой.

– О-ох! – застонал Хромой. Мало того, что он больно грохнулся боком о камень, так еще и по морде основательно прилетело тяжелым и омерзительно грязным ботфортом плюхнувшегося сверху Наемника.

– Ох! – он с трудом уселся и забормотал, вытирая кровь с разбитого носа. – Что это? Никак вернулись?!

– Ага, – согласился Наемник. – А чего это они нас так высоко выкинули? Ну и шуточки у черных.

– Нет, – объяснил обозный голова, сидящий рядом и потирающий ушибленную ногу. – Они на нас молодых телепортистов натаскивают. Которые неопытные, они всегда берут выше. Потому что если ошибутся вниз, и мы окажемся там, под землей… Ну, нам-то уже будет все равно, а городу в лучшем случае менять на площади брусчатку. А в худшем так бабахнет, что дома вокруг попадают. Да. С нами-то еще удачно у них получилось. А вот о прошлом годе обозные себе ноги-руки переломали. И ребра.

Меж тем на площади вдруг стало людно. Из соседних домов и вообще невесть откуда высыпал любопытствующий народ. О, и сам бургомистр шествует… надо же, сколько чести.

– В трактир! – торжественно возгласил бургомистр, оглядев копошащихся на площади ездовых, не сообразивших толком радоваться ли им столь благостной начальственной воле, или болячки чесать. – В распивочную к тетке Омеле. Магистрат угощает.

Сколько они так шли? Лон не знал. Несколько дней? Да, наверное. Время смялось в какой-то невнятный рыхлый ком. Сознание плыло, и веревки эти, демоны их порви, нещадно натирали руки.

Да что ж так хреново-то? Он же лесянин, дитя природы, не то что эти изнеженные жители королевства или вольных городов. Этим остаться без ужина уже катастрофа. А он человек по определению жилистый, выносливый. Что ему несколько дней без еды? Тьфу и растереть. Тем более, что воды давали от пуза.

А что ж не давать ее? Осень, дожди… на дороге лужа на луже. Залейся воды!

Как они вообще влипли-то?

Ничего толком не вспоминается, как будто или пьян, или с крутого похмелья. Вот продала их ватага свою добычу – орехи, грибы, травы съедобные и целебные… улиток продали, говорят, они в королевстве самый наикрутой деликатес… ну и еще много чего по мелочи.

Продали как обычно кабатчику с восточного купеческого тракта. Был тот как-то странно благостен, почти не торговался, цену дал против ожидания хорошую и даже угостил в честь давнего сотрудничества.

А дальше что?

Мысли перебил жгучий удар кнута.

– Спишь на ходу, падаль?

Лон поднял голову, глянул на откормленную рыжебородую харю разбойника.

– Что б тебя все пять пятизубых пятилапок на пятью пять частей разорвали, – хрипло выругался он, – А потом кусок за куском проглотили и…

И зашипев заткнулся – бандит еще раз огрел его кнутом.

– Полегче, – прикрикнули на того. – Совсем товар испортишь.

Товар?

Ну да, а кто же они еще? Их продадут. Продадут в Черный орден на алтарь.

Лон снова зашипел сквозь зубы. И опять огреб кнутом поперек спины.

Рабы еле тащились, хоть бей их, хоть не бей.

– Мы так никогда не дойдем, – сердито фыркнул Одноухий. – Они хоть не передохнут по дороге?

– Не-а, – Полторы Морды зевнул во всю рыжебородую пасть. – Не боись, не передохнут. Не в первый раз таких ведем.

– Вернемся – самолично дам этому толстобрюхому кабатчику в харю, – не мог угомониться Одноухий. – Покупает самое дешевое сонное зелье, а товар потом с полдекады очухаться не может. Он экономит, а нам тут мучайся. Как же меня достало с ними корячиться! – взъярился вдруг он и замахнулся кнутом.

– Ща последнее ухо оборву! – рыкнул на него Жаба, поставленный атаманом в этом походе за старшего. – Сказано – товар не портить. Он в этот раз и так … не очень.

– Когда ж мы этих задохликов наконец сбагрим?! – никак не замолкал Одноухий.

Это он зря сказал. Боги не любят необдуманных пожеланий.

– О! У мальчиков проблемы? – осведомился вдруг веселый голос. – Может пособить маленько?

Никого не было на этой полянке. Вот только что не было. А теперь откуда не возьмись торчат на ней четверо черных. Совсем молодые ребята, адепты – нижний чин орденской иерархии. Видом наглые, но как еще, по-вашему, должны выглядеть черные маги, особенно по молодости?

И рассматривают они их с веселым и каким-то нехорошим интересом.

Красавчик Вю тихо засмеялся и тряхнул головой. Его знаменитая массивная серьга блеснула золотом.

– Во, – тихо шепнул он друзьям, – Видать у черных с рабами совсем хреново. Кончились у них рабы. А душа-то горит!

– Ага, – поддержал его Полторы Морды. – Невтерпёж им на алтарь кого-то положить и зарезать. Вот и выслали нам навстречу этих шкетов.

– Ша! – тихо, но абсолютно непререкаемо высказался Жаба. – Услышат вас, кретинов, эти шкеты – мало не будет. Это маги! Маги, пусть и малолетки.

Он шагнул вперед и торжественно приложил руку к сердцу. Когда-то в юности Жаба получил неплохое образование и был обучен хорошим манерам.