– Только умоляю, ваша светлость, никаких танцев.
Лекарь и палач
Кто знает, сколько скуки
В искусстве палача!
Не брать бы вовсе в руки
Тяжёлого меча.
Ф.К. Сологуб
«Нюренбергский палач»
Великая война, терзавшая Европу долгие десятилетия, утихла. Мир воцарился не повсеместно: шведы, поляки, саксонцы, московиты сцепились в драке за северные земли, как голодные псы за кость; на юге турецкий султан отгрызал у Империи кусок за куском. Зато наш полк вот уже два года нёс скучную гарнизонную службу в прирейнском городке, и я радовался скуке, как Божьему дару. Вся моя молодость прошла под барабанный бой и артиллерийскую канонаду, и два года тишины примирили меня с судьбой, на которую я раньше частенько роптал.
Благодушие, таким ощущался общий настрой горожан. Даже протестантам, нещадно грабившим город во время войны, были прощены все прегрешения. «Дети расшалились, но они наши дети», – можно было услышать в их адрес из уст городских матрон.
Теперь это благодушие поколебалось. В воздухе возникло напряжение. На нас, служак гарнизона, местные жители стали смотреть с плохо скрываемой неприязнью. Фендрика нашего полка, семнадцатилетнего Пауля фон Корфа, нашли ранним утром под домом уважаемого горожанина, зажиточного купца. Корф, видимо, упал с высоты третьего этажа, где оставалось распахнутым окно. Он был без сознания, голова пробита, обе ноги переломаны. Это то, что я знал из слухов, бродивших по городу. Сейчас бедняга Пауль находился в городской тюрьме под присмотром городского палача, а меня вызвал полковник.
– Доктор, уверен, вы в курсе тяжёлых обстоятельств моего фендрика фон Корфа. Что вам известно?
– То же, что и всем. Выпал или был выкинут из окна особняка зажиточного горожанина. Сильно побился. Переломы. Находится в бессознательном состоянии в тюрьме на попечении палача.
– А почему в тюрьме?
– Этого я знать не могу.
– Так я вам скажу. Хозяин дома мёртв. Убит ударом тяжёлого предмета по голове. Парик хозяина был зажат в руке Пауля, а в кармане его камзола находились драгоценные украшения хозяйки. Всё указывает на то, что наш Пауль вор и убийца, чему я поверить не могу. Городской палач получил инструкции, привести фон Корфа в состояние, когда к нему можно будет применить пытки и, получив признание в преступлении, подвергнуть скорому суду и несомненной казни. Я договорился с бургомистром, что вы будете присутствовать на всех этапах лечения и последующего дознания, как мой личный представитель. Вот вам официальное письменное тому подтверждение и отправляйтесь в тюрьму. Сведите знакомство с палачом. Ха-ха-ха. Чур меня.
Оставив кабинет полковника, я без промедления отправился к тюрьме. Сопроводительный документ открыл мне её ворота, и один из охранников отвёл меня в её святая святых – пыточную.
Местный палач, герр Мосс, как он сам представился, выглядел исконным бюргером, ничем не отличающимся от любого средних лет и среднего достатка горожанина. Круглое лицо, освещаемое раз от разу добродушной улыбкой, курносый нос, умные маленькие глазки, ну просто дядюшка. Если бы не антураж. Он встретил меня в комнате, полной диковинными механизмами и столами с разложенным на них инструментарием. Я озирался, боясь увидеть Пауля, привязанного к одному из зловещих станков.
– Вы ищете своего приятеля? Здесь его нет. Его состояние не позволяет применить к нему мои навыки палача, но требует отдачи в другой моей профессии – врачебной. Он в моём лазарете. Вы удивлены, что мы с вами коллеги? Палачи, чтобы вы знали, лучшие хирурги из всех. У нас никогда нет недостатка в материале. Нашему опыту лечения травм конечностей может позавидовать любой профессор. Вы знаете, что дыба, это не только инструмент пыток, но и аппарат для составления костных обломков посредством натяжения и дальнейшего вправления? Кстати, именно эту манипуляцию я провёл давеча вашему фендрику. И именно здесь, на этом столе. Он так и не очнулся. Сейчас он находится в соседней камере, используемой мной как больничная палата.
– Но позвольте, как это возможно? Как в вас сочетаются две противоположные ипостаси: лекарь и убийца?
– Убийца? Полноте, это не про меня. Вот вы убивали когда-нибудь?
– Да. И не раз. Я более двадцати лет, как полковой лекарь. Мне приходилось убивать, защищая себя или своего пациента.
– А я в своей жизни не убил ни разу.
– Как? Вы, палач, не убили ни одного человека? Это возможно?! Вам не приходилось приводить в исполнение смертные приговоры?
– Вот видите, коллега, как вы заблуждаетесь. Я не убивал. Я казнил. Как вы правильно выразились – приводил в исполнение. Я – орудие правосудия. Вы ведь не обвиняете мой топор в убийстве. А я такой же инструмент, как и топор. В действиях, приводящих к смерти казнённого нет и капли моей инициативы, моей воли. Я одно из звеньев системы правосудия. Ни профоса, задержавшего преступника, ни судью, назначившего ему казнь, вы не назовёте убийцами. Я, как и они, только часть системы, цель которой – справедливость, значит, благо для всех. Не выполни я своего предназначения и столп правосудия рухнет. А теперь, пройдёмте к вашему юноше.
Соседняя камера была обставлена как больничная палата на четыре койки. Три из них пустовали, а на одной лежал бедный Пауль с перевязанной головой и сомкнутыми глазами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
