Луна, будто вынырнувшая из ледяных глубин, неторопливо плыла по холодному ночному небу, похожему на доску. Плитки черепицы влажно блестели в ее отблесках. Было так тихо, что слышно было, как шуршат на ветру взметенные ветерком обрывки бумаги. Заслышав доносившиеся из-за ограды шаги часового, Кохэйта почувствовал, что нервы уже на пределе.
Послышался звук, будто копье или пику вонзили в землю. Похоже, что ночная стража обходит территорию. В ветках сосны, нависавших над оградой, сверкнул огонек фонаря. Но вот огонек погас, и шаги стали удаляться. Все вокруг снова погрузилось в безмолвие.
«— Если лезть, то сейчас! — пронеслось в голове у Кохэйты. — Обход же не может длиться беспрерывно. Наверное, у них для обходов установлены определенные часы».
В эту ночь лестницы у него припасено не было. Кохэйта подпрыгнул повыше, уцепился за гребень стены, подтянулся на локтях и осторожно заглянул во двор. Во всех флигелях внешние щиты были задвинуты, свет погашен.
— Может, и так достаточно — только заглянуть… подумал на мгновение Кохэйта, но не такой он был человек, чтобы удовлетвориться подобной малостью. Убедившись, что стражи поблизости нет, он рывком перекинулся через гребень стены, еще раз оглянулся по сторонам и спрыгнул внутрь.
Перед мысленным взором Кохэйты отчетливо вырисовывалась карта, которую добыл Ясубэй и скопировал Сёдзаэмон. Он внимательно осматривал залитое лунным светом подворье, сравнивая то, что видел вокруг себя, с изображением на карте. Лунных лучей было достаточно для того, чтобы отличить, какое здание старое, а какое новое.
«— Вот это строение новое, на карте его нет — наверное, казарменный барак для стражи».
Крадучись Кохэйта обошел вокруг барака, приложил ухо к стене, но есть кто-нибудь внутри или нет, было трудно понять. Он отошел от барака и присмотрелся к другому флигелю.
Где же все-таки может быть спальня их заклятого врага Киры? И, в конце концов, есть ли он вообще в усадьбе или нет? Это необходимо выяснить в первую очередь! Подбадривая себя подобными рассуждениями, Кохэйта отважно продвигался шаг за шагом все дальше вглубь подворья. Как вдруг совсем близко послышались шаги. Каким бы ни был Кохэйта храбрецом, но тут и он, оторопев, застыл на месте. Прямо перед ним отворилась калитка, и из нее вышел здоровенный верзила. Глаза их встретились. В то же мгновение Кохэйта, как вспугнутая птица, бросился наутек. Что-то сверкнуло в воздухе — должно быть, верзила метнул ему вслед нож.
Надо было скорее бежать, но с одной ногой что-то было не в порядке. Он как во сне слышал приближающийся со всех сторон шум погони.
Видя, что ночные дозорные устремились за ним по пятам, Кохэйта растерялся и метнулся наконец к ближайшей постройке, чтобы за ней спрятаться. Из оружия у него с собой был только кинжал, так что в случае решительной схватки на победу рассчитывать не приходилось. Оставалось только спасаться бегством.
Все еще пребывая в некотором помрачении, он нырнул под помост веранды и там впервые перевел дух, но тут ему пришло в голову, что опасней убежища, пожалуй, и не придумаешь. Ведь в подполе будут искать в первую очередь! Стоит только посветить фонарем — и ему конец. Впрочем, когда Кохэйта сообразил, куда забрался сгоряча, было уже поздно бежать дальше. Перед глазами у него в лунном свете промелькнули черные подолы кимоно преследователей, промчавшихся мимо веранды. Тут он обратил внимание на странную боль в колене, а когда дотронулся до больного места, рука оказалась вся перепачкана кровью. Рана была довольно глубокая — наверное, брошенный верзилой нож все же достиг своей цели. За пазухой у Кохэйты было махровое полотенчико. Он крепко перевязал рану и, отбросив ножны кинжала, зажал клинок в зубах.
— Потише, шума не поднимать! — бросил один из преследователей.
Перед верандой снова промелькнула черная тень.
— Потише, шума не поднимать! — механически повторил про себя Кохэйта.
Почему это им понадобилось соблюдать тишину? Своя ведь усадьба — вроде бы стесняться особо некого… Или они боятся разбудить соседей? А может быть, не хотят тревожить сон господина? От этой мысли у Кохэйты сердце сильнее забилось в груди: может быть, все-таки Кира еще здесь, в усадьбе! Если это так… В конце концов, если бежать не удастся, можно попробовать пробиться к Кире и заколоть негодяя.
Да нет, так не годится. Строго-настрого запрещено — сколько раз об этом толковали на сходках. Надо бежать! Бежать во что бы то ни стало! Осторожно выглянув наружу, Кохэйта стал потихоньку выползать из-под веранды.
— Надо бы под верандой глянуть! — раздался чей-то голос. Послышались приближающиеся шаги. Мелькнул свет фонаря.
— Хоть бы пронесло! — прошептал Кохэйта, а сам, не теряя времени, перешел к действиям. Надо было пробежать через залитый лунным сияньем двор и перемахнуть через стену. Завидев бегущего, стражники поняли, что добыча ускользает, и дружно бросились вслед. Кохэйта, сам не сознавая, что делает, на бегу обернулся и всадил кинжал в ближайшего преследователя. Затем он подпрыгнул, с силой оттолкнувшись от земли, ухватился за гребень стены и подтянулся. В этот миг один из преследователей больно ткнул его шестом.
Посыпались удары палок. Стараясь уворачиваться от ударов, Кохэйта все же вскарабкался наверх. Он качнулся было на гребне стены, изо всех сил стараясь ни в коем случае не рухнуть назад, в руки преследователей, и перевалился наконец на другую сторону. Однако, против ожиданий, упал он не на дорогу, а во двор соседней усадьбы. Это была довольно большая усадьба. Задвинутые щиты ставен тускло отсвечивали под луной. Кохэйта немного перевел дух.
— Поворачивай, слышь! Пошли, зайдем с улицы! донеслись крики преследователей с другой стороны стены.
Как видно, они собирались зайти с улицы, разбудить стражу в этой усадьбе и потребовать выдать им добычу. Поверив было на мгновение, что спасение уже близко, Кохэйта понял, что ошибся. Кто же отпустит безнаказанным нарушителя спокойствия, который, как тать в нощи, через забор вторгся в чужое именье! Он не мог придумать ничего лучшего, как снова пуститься в бегство. Стремясь выбраться к другой стороне усадьбы, он усилием воли преодолел боль в ноге, поднялся и уже собрался было припуститься через двор, как вдруг в доме вспыхнули огни, заливая светом двор, и двери распахнулись настежь.
— Охальник! — негромким, но грозным голосом
бросил вдогон пустившемуся наутек Кохэйте появившийся на веранде мужчина. Беглец обернулся со свирепым выражением и посмотрел исподлобья на немолодого статного хозяина дома. Тот тоже не мигая пристально смотрел на него своими узкими глазами. Вслед за тем мужчина, не сводя с беглеца глаз, принял поданный хорошенькой служанкой бумажный фонарь. Прежде чем Кохэйта успел пуститься наутек, фонарь уже был у него в руках. Завидев эти решительные действия, Кохэйта заподозрил подвох и, боясь оказаться на свету, рванулся прочь. Однако, вопреки его ожиданиям, хозяин, заполучив фонарь, тут же задул его. В этот момент постучали в ворота.
— Не волнуйтесь, вы в безопасности! — сказал хозяин.
Трудно было поверить, что столь приветливое обращение адресовано разбойнику, вторгшемуся в чужую усадьбу. Хозяин говорил негромко и весьма любезно. Не веря своим ушам, Кохэйта нутром почувствовал, что этот человек действительно желает ему добра.
Стук в ворота прекратился, и послышались деловитые торопливые шаги — кто-то шел сюда по коридору.
— Ты, Ягоэмон? — обернулся на звук хозяин, все еще продолжая держать в руках погашенный фонарь.
— Сами, значит, изволили встать, сударь? — промолвил сиплым голосом показавшийся из коридора начальник охраны. — Там пришли из соседней усадьбы, от его светлости Киры. Говорят, какой-то злодей к ним забрался, а теперь вот перескочил через забор к нам. Просят, значит, им его выдать, а ежели сами не справимся, то впустить их к нам во двор, и тогда они уж сами все обыщут и молодчика найдут.
— Отказать! — решительно сказал хозяин.
— Слушаюсь.
