Переглянувшись, они вдруг прервали меня, стали объяснять, что мой партнер уже был у них пару дней тому назад и им все известно. Я не стал спрашивать, что именно им известно, а тем более, какое предложение сделал мой бывший партнер (я не сомневался, что предложил он им наверняка больше, чем могу предложить я), лишь сказал, что мое бизнес-предложение изложено письменно в двух экземплярах – на английском и итальянском языках. Светлана перевела, достала из папки, лежавшей у нее на коленях, эти два документа и передала через столик, разделяющий наши диваны, каждому из братьев в руки. Взглянув на свои листы, они, не глядя друг на друга, обменялись ими. Наблюдать это действие со стороны было удивительно. Светлана же, судя по выражению ее лица, вообще была изумлена такой негласной коммуникацией между ними.

Мое предложение они пробежали глазами не более, чем за минуту. Посмотрели друг на друга и одновременно положили бумаги на столик. Один из них рукой, держащей догорающую сигару, начал постукивать по столу, отчего вверх полетели причудливые завитки дыма. По их лицам проскользнули легкие и, как мне показалось, ироничные улыбочки. Внутренне меня это задело, но что делать – я пока еще не до конца знал их итальянскую манеру ведения переговоров. Ждал. Светлана стала переводить их неспешную речь – гораздо более медленную, чем до этого – о том, что им ясно мое предложение, что они его рассмотрят сегодня и что завтра утром мы получим ответ в это же время в этом же офисе. Повисло неловкое молчание. Я не знал, что они думают, но был уверен, что мне откажут. Зачем им тогда нужен этот день? Чего мне здесь торчать и ждать целые сутки? Это было не по мне. Я не любил таких тягостных ожиданий, особенно зная, что результат будет отрицательным. Пока я думал, как им деликатно намекнуть, что хотелось бы узнать ответ раньше, но в то же время не давить на них, Светлана вдруг снова быстро заговорила своим высоким писклявым голосом. Я от неожиданности вздрогнул. С недоумением посмотрел на нее. Хотел вставить хоть слово – но было поздно: ее, милую, понесло! Мой слух успевал выхватывать лишь отдельные слова: Колизей, венецианские дворцы, римские императоры и прочая дребедень, которую она выдавала со скоростью триста слов в минуту.

Господа Лучиано тоже сразу оживились. Начали отвечать ей в тон, жестикулируя своими короткими пухлыми ручками. Быстро достали откуда-то карту Рима, разложили ее на столике, наклонились над ней и стали втроем что-то шумно обсуждать. Это был полный провал! Что ж, видимо, мы приехали в Рим поболтать с итальянцами об их величественном культурном наследии. Я сидел и вспоминал прочитанную на пляже в Греции книгу о самоконтроле и медитации. Сейчас я нуждался именно в этом. Хотелось встать и уйти, даже не попрощавшись. Думаю, они бы еще не скоро заметили мое отсутствие. Но я сидел и старался сосредоточиться на мысли о необходимости самоконтроля в нашей жизни. Минут через пять я все же не выдержал и шумно прокашлялся. Три головы резко обернулась ко мне, и я увидел три возмущенных взгляда. «Боже упаси! – подумал я. – Я вовсе не хотел прервать вашу милую беседу!» Но Светлана, мгновенно став серьезной, сразу же перешла на английский, который понимали все (один из итальянцев – хуже всех), и сказала, что благодарит за уделенное нам внимание и надеется на приятную встречу завтра утром в этом же месте в этот же час. Это был какой-то бред. Какие приятные встречи?! Мы что, приехали сюда делать друг другу приятно? Эта девушка действительно сошла с ума! Она повторила то же самое на итальянском, и братья встали, чтобы попрощаться. При этом оба поцеловали Светлане руку: один – левую, другой – правую, – опять же, одновременно. Но даже эта комичная вежливость мне показалась неуместной. «Клоуны, – подумал я, – а Светлана – принцесса на горошине. Устроила тут балаган вместо переговоров».

Мы вышли. С другой стороны двери ожидала улыбающаяся черноволосая секретарша, которая проводила нас к мерседесу, на котором мы приехали. Я подумал, что это не самый лучший автомобиль для передвижения по узким улочкам. Водитель был тот же, снова поприветствовал нас на английском, включил тихую музыку и снова, как и по дороге сюда, спросил, нравится ли нам она, не слишком ли громко играет. Светлана улыбалась и говорила, что все отлично. Не в силах больше сдерживать эмоций, я решил охладить ее внезапно вспыхнувшую «итальянскую» страсть.

– Светлана, должен вам сказать, что ваше поведение было крайне неуместным. Впрочем, как и ваш энтузиазм. Я понимаю, вы девушка эрудированная, но сегодня было не время и не место этим хвастать.

Улыбка ее мгновенно исчезла, а большие выразительные глаза еще больше округлились, отчего лицо ее приняло удивленное выражение. Прямо святая невинность!

– Я… я… А разве я хвасталась? Я просто пыталась поддержать беседу. Это они сами проявили интерес к ней. Я даже не ожидала, что они такие милые люди.

– Да уж, милые люди! Какие же это милые люди?! Это мои будущие бизнес-партнеры… должны были быть. Я не говорю, что были бы, но теперь уж точно не будут.

– Вы так думаете?! – Светлана озадаченно посмотрела на меня. Ее удивление казалось неподдельным.

Я вышел из себя:

– Нет, я не думаю, я просто уверен. Вы превратили бизнес-встречу в цирк, в балаган! Это же вам не светские беседы. Это – бизнес!

Я ожидал извинений или оправданий, но она неожиданно опустила голову и замолчала. «Этого еще не хватало, – подумал я. – Сама наломала дров, а теперь еще и обижаться вздумала».

– Я вовсе не хотел вас обидеть, Светлана, – после некоторой паузы сказал я. – Наоборот, я понимаю, что это была ваша первая иностранная бизнес-поездка, поэтому сразу же хочу объяснить, в чем ваши ошибки, чтобы вы не делали их в будущем.

Она продолжала молчать. Глаз не подняла, не пошевелилась.

– Мы ведь с вами еще будем работать. Это не конец света, и в Москве нас ждут другие, не менее серьезные и ответственные проекты… Хорошо бы улететь еще сегодня, – сказал я уже сам себе, – да нет – это двое… будут тянуть до последнего.

Устало вздохнув, я замолчал. Я злился на Светлану, на братьев-итальянцев и на себя самого. Подъехав к гостинице, сказал Светлане, что обедать не буду, посижу в номере, поработаю. Даже дистанционно, бизнесом в Москве нужно управлять. Без управления он просто развалится. Светлана молча соглашалась со всем. Я подумал, что был с ней слишком резок, и попытался смягчить атмосферу.

– Вы мне на сегодня больше не нужны. Пообедайте и отдыхайте.

Она слегка улыбнулась.

– Хорошо, я пообедаю сама. Только сначала погуляю по городу… если разрешите… посмотрю достопримечательности и по пути найду какую-нибудь пиццерию.

Я усмехнулся:

– Хорошо, Светлана, но смотрите не потеряйтесь.

– Да нет, у меня же есть карта… этих двух…

Мы оба рассмеялись.

В номере я первым делом ослабил галстук и снял пиджак. Держа его в руке, достал из бара бутылку виски. Пиджак мешал взять бокал, и я бросил его на кресло. Не долетев, он плюхнулся на пол. Виновато было мое портмоне – в последнее время оно порядком распухло от ненужных бумаг и документов и едва помещалось в нагрудном кармане. Эта мелочь меня разозлила, и я подумал, что из-за сделки нервничаю гораздо сильнее, чем хотел бы; налил в стакан виски на треть, поставил бутылку на столик и пошел наводить порядок в бумажнике.

Дурное настроение все еще владело мной. Сделка совершенно очевидно провалилась. И Светлана, и итальянцы были, разумеется, здесь ни при чем. Просто в последнее время дела шли совсем не так, как мне бы хотелось. И даже разрыв с моим бывшим другом и бизнес-партнером являлся лишь звеном какой-то гораздо большей цепи. С одной стороны, все было не так уж плохо, с другой – в последнее время мне казалось, что я иду совсем не в том направлении, в каком должен. А может это просто усталость? Та усталость, которую не излечить никаким отдыхом… Тут я одернул себя. Такие мысли нужно гнать прочь, а то черт знает чего можно себе навыдумывать. Нужно концентрироваться на позитивных моментах в жизни. Я вспомнил сегодняшнюю встречу, представил себе воодушевленно жестикулирующую Светлану, внемлющих итальянцев и усмехнулся: хотя бы им было весело.