– Мы ненадолго, – сказала Клио, ожидая, пока им откроют дверь.

– Конечно, – ответила Талия, разглаживая розовые лайковые перчатки. – Не думаю, что мы выдержим ее больше часа, верно?

Дворецкий распахнул дверь, и Клио в очередной раз подумала, что нанести визит леди Ривертон – это все равно что вернуться в Англию. В доме, который снимали Чейзы, стояла удобная, слегка обветшавшая мебель, а леди Ривертон заполнила пространство массивными столами и бюро из темного дерева. Кресла и кушетки, обтянутые атласом в голубую полоску, перемежались с витринами, в которых была выставлена коллекция покойного супруга леди Ривертон: вазы, фрагменты статуй, ящички с античными монетами.

Сама леди Ривертон восседала в напоминающем трон кресле перед чайным столиком, на котором теснились серебряный сервиз, фарфор, блюда с крошечными сэндвичами и глазированными пирогами.

Русые волосы леди Ривертон, не тронутые сединой, прикрывал изящный кружевной чепец, прекрасно гармонировавший с кружевными оборками ее светло-зеленого муслинового платья. В уши были вдеты серьги с античными камнями.

Когда-то, в другой жизни, такие серьги непременно вызвали бы у Клио желание «освободить» их. Но она дала слово и поэтому, приветствуя леди Ривертон, сказала лишь:

– Какие прелестные серьги!

Хозяйка рассмеялась и коснулась одной из серег:

– Это подарок моего дорогого почившего супруга. У него был такой великолепный вкус! Я польщена, что вы почтили меня своим присутствием, мисс Чейз, мисс Талия. Мы так редко видим вас, вы всегда где-то в полях со своим отцом.

Усаживаясь за стол, Клио кивнула остальным гостям. Леди Эллиот, муж которой помогал отцу Клио в раскопках на греческой вилле, и ее дочери, миссис Дарби и ее дочь – это они взяли с собой Клио в ту поездку в Агридженто.

Рональда Фробишера, друга леди Ривертон, ее «чичисбея», как называла его Талия, за столом не оказалось, и это было очень странно.

– Здесь, на Сицилии, есть что посмотреть, – заметила Клио, принимая чашку чаю. – И многое нужно сделать.

Леди Ривертон снова рассмеялась:

– Разумеется. Кому, как не мне, знать об этом! Виконт Ривертон одним из первых оценил богатый потенциал этого острова. Когда он прибыл сюда с Нельсоном, это был всего лишь клочок пыльной земли. Я счастлива, что его работу продолжают другие, и прекрасно понимаю, что юные леди должны чем-то занимать себя, как-то развлекаться.

– Это верно! – воскликнула мисс Дарби. – Я все время твержу маме…

Миссис Дарби положила руку на плечо дочери, прерывая ее страстную речь:

– И мы очень признательны вам, леди Ривертон, за то, что вы предоставляете нам такие… развлечения.

– О, не стоит благодарности. Я и сама получаю большое удовольствие. Мой дорогой, ныне покойный супруг всегда говорил, что я умею устраивать великолепные приемы. – Леди Ривертон вздохнула. – Он был воплощением кротости и смирения. Однако я надеюсь, вы все будете на моем следующем приеме! Вечер театралов, как я его назвала, должно быть очень весело. Вы все получили приглашения?

Клио молча пила чай, в глубине души надеясь, что леди Ривертон не пустится в пространные пояснения.

– Разумеется, леди Ривертон, мы будем счастливы присутствовать на вашем вечере.

– Так мило, что вы пригласили нас, – невозмутимо сказала Талия. – Театры – это единственное, чего мне здесь не хватает.

– Как и мне, мисс Талия, – отозвалась леди Ривертон. – Мы с вами родственные души! Мне, конечно, хотелось бы видеть на своем вечере кого-нибудь вроде миссис Сиддонс[3], но, боюсь, придется удовольствоваться нашими местными дарованиями. Впрочем, они не лишены таланта. Маннинг-Смиты согласились сыграть сцену из «Ромео и Джульетты». Прекрасный выбор, учитывая, что у них медовый месяц. А присутствующая здесь мисс Дарби представит сцену безумия Офелии. Шекспира непременно нужно включить в программу вечера! Наиболее подходящие сцены, конечно.

– О да, – сказала Клио, – Великий Бард – это прекрасно. Но мы на Сицилии, разве не уместно было бы включить в программу и античные произведения? Ведь здесь жили и писали Овидий и Эсхил.

– Право, не знаю… у греков и римлян слишком много сцен насилия, – пробормотала леди Ривертон и покачала головой, отчего кружева на ее чепце пришли в движение. – Месть, кровь…

Ну конечно, у Шекспира ничего такого и в помине нет, с иронией подумала Клио. Ни крови, ни мести.

– Но все же это очень интересно, – сказала леди Эллиот, дожевывая сэндвич. – Вы ведь работаете над Софоклом, не так ли, мисс Талия?

– Да, – ответила Талия. – Над «Антигоной». Амфитеатр здесь просто великолепен, акустика чудесная, трагедия так и просится на сцену. Правда, крови в ней вы не найдете.

– О да, все мрачные события происходят за сценой, не так ли? – осведомилась мисс Дарби. – И все равно очень драматично.

– Вы говорите, никакой крови? – спросила леди Ривертон. – Чрезвычайно любопытно. Может быть, мисс Талия, вы порадуете нас монологом? Добавим немного классики.

Талия ответила любезной улыбкой.

– Если вы полагаете, что вашим гостям это понравится, леди Ривертон…

Таким образом, цель их визита была достигнута, и Талия принялась болтать с хозяйкой о новых фасонах шляпок. Клио повернулась к мисс Дарби. Они сдружились во время поездки в «долину храмов» в Агридженто, но виделись редко, поскольку мистер Дарби забросил раскопки и обратился к писательству. Говорили, что он пишет роман о гибели древнегреческого города в период Пунических войн.

– Как продвигается книга мистера Дарби? – поинтересовалась Клио.

Миссис Дарби рассмеялась:

– Полагаю, что хорошо. Сразу после завтрака он запирается в библиотеке и сидит там весь день, так что над чем-то он там определенно работает.

– А вы что делаете, пока он творит?

– Наношу визиты, как видите. Езжу на экскурсии. Боюсь, бедная Сьюзан начинает скучать. – Миссис Дарби взглянула на дочь, с отсутствующим видом ковырявшую пирожное. – Мы подумывали о том, чтобы нанять яхту и посетить острова поблизости. Например, Мотию, там превосходные финикийские руины. Может быть, вы присоединитесь к нам?

Клио снова подумала о герцоге, об их поцелуе. Авертон, видимо, здесь задержится. Клио захотелось сбежать, уплыть с Сицилии, чтобы ее от Авертона отделяло бескрайнее синее море! Но она не могла оставить свою работу. Не теперь.

– Очень мило с вашей стороны, миссис Дарби. Говорят, на Мотии чудесный некрополь, но сейчас я никак не могу уехать.

– Да, я слышала, вы работаете на каких-то раскопках, пока ваш отец исследует греческую виллу. Должна сказать, это очень смело с вашей стороны!

– Смело? Вовсе нет. Многим это показалось бы скучным. Там всего лишь руины древнего сельского дома, но мне нравится отыскивать предметы повседневного обихода.

– Но это так далеко! Я бы не отпустила туда Сьюзан одну. А еще это проклятие…

По спине Клио пробежал холодок.

– Проклятие, миссис Дарби? Ваш муж, случайно, не книгу ужасов пишет?

Миссис Дарби улыбнулась и покачала головой:

– О, мисс Клио. Сама-то я, конечно, в такую чепуху не верю. Просто слышала, как наша кухарка сплетничает с горничной. Кажется, это ее дочь. Они не думали, что я знаю итальянский. Говорили, что вы, должно быть, очень смелая, если работаете на раскопках, несмотря на проклятие.

Клио рассмеялась, но по телу пробежали мурашки.

– Как интересно. И кто же наложил это проклятие?

Миссис Дарби пожала плечами:

– Кажется, что-то ужасное случилось в этом вашем сельском доме перед тем, как он был разрушен. Что-то разгневавшее богов. Говорят, всякий недостойный, осмелившийся подойти к этому проклятому месту, будет жестоко наказан. Вот почему за все эти годы никто так и не решился начать там раскопки.

– Прошло столько времени. Возможно, и у проклятий есть свой срок давности, – предположила Клио. – У меня пока все хорошо.

– Или вас сочли достойной. О, мисс Клио, Сицилия – удивительное место, не правда ли?