Ил. 4. Черновик письма князя Дмитрия Голицына к его матери Наталье Голицыной (1780, Санкт-Петербург). Документ хранится в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ. Ф. 64. К. 94. Д. 28. Л. 1) и публикуется с ее разрешения.
Еще одной целью образовательной переписки на французском языке было стремление привить politesse, то есть учтивость или любезность, одно из самых высоко ценимых аристократией умений (ил. 4 и 5). Письма юных братьев Бориса и Дмитрия Голицыных к матери полны традиционных формул, которые отражают учтивые отношения, характерные для их социального круга:
J’assure Papa de mes respects et vous prie de me croire avec la plus vive impatience de nous revoir Maman, Votre tres obeissant fils Pr. Baris Galitzin.
(Заверяю папу в моем почтении, с огромным нетерпением желаю снова Вас увидеть и прошу Вас считать меня, матушка, Вашим покорнейшим сыном, князь Борис Голицын.)
Je vous prierais, maman, de leur passer mes compliments.
(Прошу вас, матушка, передать им мой поклон [по-фр. буквально «комплименты»].)
C’est sans contredit un des hommes que j’estime le plus et si quelque sentiment en moi peut balancer celui de l’ amitié que j’ai pour lui, c’est l’ estime.
(Он, бесспорно, один из тех, кого я уважаю больше всего, а если какое-то чувство во мне и может сравниться с дружбой, которую я испытываю к нему, то это уважение. [Здесь Борис лестно отзывается о брате Дмитрии. – Авт.])[447]
Ил. 5. Письменные упражнения по французскому языку, целью которых было привить принципы учтивости. Упражнения выполнены Степанидой Барановой, которая воспитывалась в семье Барятинских (1781–1785). Документ хранится в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ. Ф. 19. К. 284. Д. 7. Л. 12) и публикуется с разрешения библиотеки.
Существует довольно много подобных примеров, когда члены семей русской аристократии выражают по-французски чувства в соответствии с правилами учтивости, используя большой набор языковых оборотов. Мы видим их, например, в письме Нины Барятинской к матери от 1782 года:
Ma tres chere Maman,
Je vous suis très-sensiblement obligé des nouvelles marques que vous me donnez de votre affection par vos bons et judicieux conseils, je ne manquerai pas d’ en profiter, et d’ étudier soigneusement ce que vous estimez que je dois apprendre, je vais apprendre, je vais m’y appliquer avec d’ autant plus de soin, que je me ferai toujours un très-grands plaisir de suivre en toutes choses vos sentimens, et de vous marquer par une entiere déférence à tout ce qu’il vous plaira de me prescrire, que je suis avec toute la soumission que je vous dois, ___ et avec un tres proffond respect,
Ma très chere Maman, Votre très soumise fille et respectueuse amie[448].
(Моя дражайшая матушка,
Я крайне благодарна вам за новые знаки вашей любви, которые вы даете мне, делясь со мной добрыми и разумными советами, я не премину воспользоваться ими и тщательно выучу то, чему, по вашему мнению, мне следует научиться, я буду учиться и буду прилагать к этому тем большие усилия, что я всегда с большим удовольствием буду следовать за вашим мнением во всем, готовая угодить вам и покорно исполняя все, что вы мне велите, и показывать со всем должным послушанием и с глубочайшим почтением, что я являюсь, дорогая матушка, Вашей покорнейшей дочерью и почитающей вас подругой.)
Вдобавок к чувствам дружбы и учтивости дворяне старались развить у своих детей эстетический вкус. Этот аспект дворянского воспитания хорошо виден в переписке Н. П. Голицыной с детьми. Несмотря на то что мать сама писала по-французски далеко не идеально, в своих письмах она преследовала цель развить у детей чувство стиля. Привычка писать по-французски стала основой воспитания детей в этой семье, что хорошо показывает, какое место эпистолярное искусство занимало в дворянской культуре. Хотя дети довольно часто переписывались с матерью, они, кажется, обычно составляли черновик письма, который правили и переписывали набело, потому что письмо должно было демонстрировать безупречный стиль[449]. Переписка на французском языке была не просто обменом информацией, но должна была свидетельствовать о прекрасном воспитании и знании кодов, принятых в среде культурных людей. Поэтому неудивительно, что Н. П. Голицына постоянно оценивала стиль в письмах своих детей. «Je suis tres contan mon cher Dmitrie de votre lettre, – пишет она. – Le stil et lécriture en est tres jolie» (Я очень довольна вашим письмом, мой дорогой Дмитрий. Стиль и почерк очень красивы). Еще пример, в данном случае с колкостью в конце: «Je suis contante de votre lettre mon cher Boris, pour ce qui est du stil je le trouve trop bien pour pouvoir me flaté qu’il soit de vous» (Я довольна вашим письмом, мой дорогой Борис, что до стиля, я нахожу его слишком уж хорошим, чтобы тешить себя надеждой, что он ваш)[450]. Эти примеры показывают, что изучение языка сопровождалось приобщением к моделям чувств и формам общения и помогало воспитать определенные качества, которые позволяли аристократии выделиться даже в дворянской среде.
И наконец, знание французского было связано с понятием honnête homme (буквально: «честный человек»), или светского человека, каковым ребенок должен был стать в процессе дворянского воспитания[451]. Согласно словарю Французской академии (1694), honnête homme – это приятный человек, воплощающий разные качества, которые считались необходимыми для светской жизни. В «Encyclopédie» ему дают сходное определение – «учтивый человек, желающий быть приятным: городские honnêtes gens – это те горожане, которые стоят выше простого люда, владеют собственностью, имеют добрую репутацию, честного происхождения и хорошо образованны»[452]. Таким образом, honnête homme принадлежит к иному социальному кругу, нежели простой народ, а его воспитание дает ему качества, необходимые для того, чтобы войти в светское общество. В их число обычно входит некоторая осведомленность в науках и искусствах, однако при этом подчеркивается, что слишком глубоких и специальных познаний следует избегать, поскольку они являются признаком педантизма, который недопустим для светского человека.
В России понятие honnête homme занимало центральное место в воспитательных планах, которыми руководствовались гувернеры, нанятые для дворянских детей. Оно постигалось при знакомстве с примерами из французской литературы и в процессе обучения. Оно оказало влияние на программу обучения в главном государственном учебном заведении для дворян, Сухопутном шляхетном кадетском корпусе, где некоторые дисциплины покажутся нам весьма далекими от нужд военных, но были необходимы для honnête homme. Это понятие появлялось в рекомендациях, которые давались гувернерам. В 1761 году князь Николай Долгорукий в рекомендательном письме, данном шевалье Жану Дезессару (Jean Dezessart) за верную службу, написал, что гувернер зарекомендовал себя как honnête homme[453]. В свою очередь Дезессар прибегнул к этому понятию, подписывая в 1765 году новый договор, чтобы предстать в лучшем свете перед следующими работодателями: он обещал дать своему ученику знания, необходимые для «l’ honneste homme, l’ homme aimable et le bon citoyen» («светскому, приятному человеку и хорошему гражданину»)[454]. Лагарп тоже апеллировал к этому понятию, наряду с понятием «гражданин», когда в 1784 году излагал свои педагогические идеи Екатерине II[455]. Идея «хорошего гражданина», к которой обращался Лагарп, часто совмещалась в понятии honnête homme с представлением об идеале дворянского общения. Например, когда Пушкин, говоря о карамзинской «Истории государства Российского», отмечает, что она «есть не только создание великого писателя, но и подвиг честного человека» (курсив наш)[456], он подчеркивает не обходительность Карамзина, а его радение об общем благе, которое считалось высоким моральным качеством. То же подразумевал и Иван Михайлович Долгоруков, когда писал стихотворение, посвященное памяти Ивана Ивановича Шувалова, основателя Московского университета[457]. Однако это понятие трудно поддается определению, так как нечасто появляется в детских письмах и письменных упражнениях и частично совпадает с социальной и эмоциональной характеристикой светского человека, высоко ставящего дружбу и учтивость. Оно усваивалось и как социальная практика, и как некое моральное обязательство, в чем большую роль играли французский язык и воспитание, которое давалось дворянским детям.
