Соломия Статинеску выражением лица определяла удивление, и твёрдость непоколебимой законности, она однозначно отрицательно махала копной волос, и показала полицейским ещё какое-то иное содержание из своей книги, и своего опыта работы.
Пришёл, похоже, самый главный в этой полиций, он тоже осторожно стал объясняться с прокурором. Все остальные полицейские стояли смирно, смотрели, как прокурор ставит в тупик их начальника.
Спокойное шевеление уверенных губ прокурора, было слабо слышимым и непонятным для Жоры с Ромой. Её уверенная непреклонная строгость, будто отголосок и объятия родной матери содержали. Они смотрели и были рады, что никакое количество полицаев, не в состоянии поколебать твёрдое заступничество одной славной женщины. Жора выпрямил ровную спину, утянул тонкую шею, обнадёживающе смотрел на прокурора; серо проводил маленького полицайчика, когда тот насупленный из кабинета удалялся.
Домнишора Соломия, с привычной невозмутимостью тоже собрала свои книги со стола. Всегда преданная только совести закона, она ещё раз улыбнулась "бойцам" в коридоре, погладила ладонью мрачную длину узкого помещения, показала, что ей удалось поставить на место спесивую службу.
Её два сына тоже юристы. Они здоровее, красивее, и более мужественные, чем эти чужие парни. Сама, всегда учила своих сыновей, держать справедливую сторону.
Соломия с самого детства была прихожанкой Румынской православной церкви. Раздвоено переживала безрассудное незаконное убийство заблудших Елены и Николае, считала совершённое, отголоском споспешников всякой ереси. Коммунизм появился и исчез.
А инквизиция оказалась вечной!
Капитан Константинеску, и молчаливый таможенник, посадили Жору в полицейскую машину, Рома с малым полицаем ехали на загруженной "Волге", возвращались в пограничное село Оанча.
Наряд таможенного поста, тут же получил письменное указание своего регионального начальника с выговором, и требованием немедленно оформить таможенный груз согласно процедуре международного стандарта.
Полицейские, как и положено, имели своё служебное подозрение в отношении таможенников. Привлекательная молдаванка перевела для следственного протокола свидетельские показания не знающих романскую речь парней. Жора тут же окрестил переводчицу "белой лебедью", узнал, что она из Тараклии, обрадовался, и стал объяснять ей, где у него там конкретно дядя проживает. В отношении таможенников поста Оанча уверенно заявил, что тут сидят самые честные работники передового рубежа новой Европы.
Честные таможенники пересчитали количество товара и ахнули, - железная машина резиновой оказалась.
Для какой такой техники предназначена аппаратура? - перевела вопрос следователя бывшая соотечественница.
Жора уплыл в фантазию, разглядывая наполненную прелестями молдаванку, вспомнил, что его дядя водит большой похожий на танк трактор с мощной задней навеской.
Для трактора ХТЗ - 170, ответил однозначно Жора.
Полицейский плохо разбирался в дизелях, поэтому свои сомнения о двойном назначении груза отклонил.
Снабженцы уплатили предположенную таможенниками "гаранцию", показали переводчице воздушный поцелуй, и во всю законную мощь понеслись на запад Румынии, в Тимишуаре.
- Какие такие европейские ценности, всё время толмачила "белая лебедь"? - спросил Рома.
- А чёрт её знает, я с ней в волнениях любви не плавал! - Жора откинулся на потёртое сиденье, обнадёживающе смотрел вперёд, был уверен: новыми евриками заплатят европейские хлюпики за непобедимые наши танки. - Мы всегда эту их Европу славно били, и теперь победим, - заключил он.
В чистом небе плавало только одно малое облачко похожее на одинокую белую лебедь, оно вдруг грибом стало точиться.
С Югославией большую войну НАТО затевает, снаряды с ядерной начинкой готовят, - зарассуждал вдруг очень осмелевший Жора, - может Милошевичу и Караджичу атомную бомбу сплавить?..
Думал он, и в быстроте езды, начинал сипло похрапывать.
Наш снабженец погрузился в сон.
