- Надеюсь, вы хорошо подумали над выбором. Сейчас вы будете пробовать вызвать защитника по очереди. Если вы не хотите, чтобы друзья видели ваши попытки, договоритесь об очередности и выйдете за дверь, - все помотали головами. Мы заранее договорились, что не расскажем друг другу о выбранных воспоминаниях, это было слишком личным, но будем присутствовать в классе. – Хорошо. Итак, кто готов попробовать первым?
- Я, сэр, - подала голос Тори.
- Прошу, мисс Гринграсс. Итак, последовательность вы помните. Приступайте.
- Экспекто Патронум!
На кончике палочки мигнул и погас шарик серебряного дыма. Тори потрясенно уставилась на него.
- Так, неплохо, потенциал явно есть, с воспоминанием вы не ошиблись. Технику сейчас подправим. Все дело в…
Через двадцать минут светящаяся от счастья Тори не отрываясь смотрела на небольшой, около метра в диаметре, щит из серебряного тумана, бравший начало на кончике ее палочки. Даф не выдержала первой, схватив сестру в объятия и восторженно зашептала что-то вроде «ты такая смелая, я же говорила, что у тебя все получится». Флитвик нетерпеливо кашлянул и посмотрел на нас. С места встал Теодор.
У Нотта все получилось со второй попытки. Его щит был побольше и будто переливался, выбрасывая то и дело струйки серебряного дыма в стороны. Флитвик похвалил его концентрацию и сказал, что такие вот «усы» - это тяга Патронуса к формированию телесной формы.
У Малфоя не получилось ничего. Совсем. Тот очень злился, но держался. Флитвик покачал головой, внимательно посмотрел на него и посоветовал быть честнее с собой. Было видно, что Драко очень расстроен, но он не ушел из класса.
Дафна промучилась больше всех. У нее получалась сфера, а не щит, и она никак не могла ее удержать. В итоге Флитвик все-таки разобрался, и щит Дафны получился почти таким же, как у Тео, но без тенденции к телесной форме.
Осталось попробовать мне. Мандраж был ужасный, у меня немного тряслись руки. Флитвик неловко пошутил, что не уверен, можно ли разнести класс с помощью щита от дементоров. Никто не засмеялся.
- Экспекто Патронум, - прошептала я и меня буквально потянуло куда-то.
Ощущение теплой мягкой шерсти под рукой. Голос, немного искаженный телефонными помехами, говорящий, что гордится мной. Сладковатый запах парфюма. Бескрайняя серебристая степь.
Я плакала. Передо мной на полу сидело маленькое серебристое животное и озадаченно смотрело на меня.
- Поздравляю, мисс Грейнджер! У вас получилось.
- Кто это? – спросила Тори.
- Ласка, - ответила я, вытирая слезы. – Самый маленький хищник.
- А чем он питается?
- Конкретно этот – воспоминаниями.
Воспоминаниями о доме.
========== Часть 22 ==========
В выходные нам предстоял первый поход в Хогсмид. Я, как обычно, закопалась в расшифровку ритуала и совсем забыла, что в этот день случится несколько важных для канона событий.
Близнецы Уизли отдадут Избранному Карту Мародеров. Случится разговор Фаджа и МакГонагалл в пабе у Розмерты, скорее всего подставной. Поттер узнает о своем крестном.
Некоторые моменты из истории Мародеров заставляли задуматься. Два наследника чистокровных семей противоположных взглядов, безродный оборотень и трусливый мальчишка из бедной семьи. Единственным и достаточным толчком к их дружбе оказалась жизнь в одной спальне. Судя по обмолвкам канона, хорошими людьми они не были, но все проделки четверки спускались на тормозах. Скорее всего, тем их и повязали между собой и со Светлейшим и, может быть, МакГонагалл.
Блэк был очень удобен. Наследник темной семьи с многовековой историей, притом эту семью ненавидящий. Я предполагала, что Поттер по собственной инициативе постоянно капал ему на мозги на тему жутких темных волшебников. Если дожать где надо, Блэк притащил бы что угодно из семейного хранилища. Родители не могли этого не замечать и давили на него со своей стороны, что в итоге было только на руку Светлым. Но Сириус ушел из дома в шестнадцать. К Поттерам, души не чающим в сыне и принявшим его друга. Обратно он так и не вернулся. Старшие Поттеры и глава рода Блэк скончались от драконьей оспы вскоре после этого. Вальбурга потеряла младшего сына и заперлась в особняке, скончавшись в середине восьмидесятых уже будучи на грани помешательства.
Я не подозревала Дамблдора в манипуляции Мародерами. Если он и приложил руку, то уже на старших курсах. Его личность у грифов – культ, ему не требовалось дополнительное влияние. К тому же, если представить все произошедшее с ними со времен поступления в Хогвартс как план Светлейшего, то становится смешно – шансов на успех было катастрофически мало, а усилий подобная афера сожрала бы невероятно много. Так что удачное стечение обстоятельств, не более.
Петтигрю был слабохарактерным парнем, но не идиотом. Скорее всего, он положился на чутье и понял, что наследнички его не тронут только если он будет им потакать. У него типаж такой же, как и у молодого Снейпа: на лбу написано - «жертва». В принципе, он только выигрывал от их дружбы – разучил анимагию, облазил весь замок… И попал в ту же ловушку, оказавшись повязанным любимым способом Светлейшего, который тот применял на всех согласных, - «я вам прощу, но потом припомню». Скорее всего, попав следом за друзьями в Орден, Петтигрю понял, что из этой кабалы выход только вперед ногами. И сбежал к единственному, кто, как ему показалось, мог его защитить. Вполне логичное поведение. Выбора у парнишки не было с момента поступления в Гриффиндор из-за слабости характера. И хитрость его не спасла.
Загадкой был Люпин. Как я знала из канона, покусали того совсем маленьким в отместку его отцу за ксенофобские взгляды. Взгляды я разделяла, но мужик явно был идиотом: это же надо было заявить в лицо главы клана оборотней, что тех нужно перерезать, чтобы нормальным людям легче жилось. Папаша явно оказал влияние на взгляды сыночка, раз Люпин называет оборот в полнолуние «пушистой проблемой» и за ним не стоит стая. Скорее всего, новые друзья его не переубеждали. Но как он вообще попал в школу?
И тут на сцену выходит Светлейший. Письмо Люпину бы не пришло, но его написал и вручил сам директор школы, обещавший родителям взять всю ответственность на себя. Люпин будет железно предан Дамблдору до конца своих дней за такой подарок. Своей жизни у него нет, круга общения и стаи – тоже, но у него есть Вожак. И за него он умрет с легкостью, потому что собственную жизнь ни в грош не ставит. С Поттером и Блэком он дружил скорее потому, что они проявляли инициативу, а он ничего не знал о социализации. Смешная зверушка, которая может покусать, но он был рад и этому. Скорее всего, его «пушистая проблема» была лишь поводом для освоения анимагии. А истинной целью было слово «круто!».
Блэк и Поттер всюду следовали друг за другом. Лучшие друзья, названные братья. Вместе в Гриффиндор, вместе в Аврорат. Но Поттер женился на девушке, которую приметил с первого курса*, а Блэк так и ходил к ним в гости после работы. Стал крестным сына. Воевал вместе с ними в Ордене за идею, к которой имел мало отношения. Своей жизни у Сириуса не было. У него был Джеймс. Вот и верно, собачья преданность.
Блэк подозревал Люпина в предательстве и все трое начали избегать одинокого оборотня. В принципе, подозрение резонное - Волдеморт во всеуслышание обещал оборотням нормальную жизнь, - если не знать биографию Люпина. А Блэк с Поттером, скорее всего, не обращали внимания на факты. Люпин никогда бы не стал противостоять Светлейшему и не объединился бы с Грейбеком, откровенно проповедовавшем оборотничество как дар, а на проклятье. Но друзья явно пропустили это мимо ушей.
Мне кажется, Блэк, осознав, что своей ошибкой в определении предателя фактически убил друзей, окончательно свихнулся. Он потерял Джеймса. Свой ориентир. Он отдал ребенка Поттеров Хагриду, удовлетворившись несколькими словами про Дамблдора, и пошел убивать. Я не подозревала бывшего лесника в красноречии и обладании даром убеждения. Думаю, после того, как Питер инсценировал свою смерть, от пускания «бомбарды» себе в лицо Блэка остановил только арест. Суд провели не сразу, он явно успел бы прийти в себя, если бы мог это сделать. Азкабан ситуацию не поправил: сбежал он оттуда ради мести оказавшемуся живым предателю, а не ради Поттера. Тот его вообще в каноне не особенно интересовал, Сириус называл крестника Сохатиком в честь отца, не горел воспитывать и решать его проблемы, отгораживаясь расплывчатыми фразами в духе “скоро станем семьей”. Этот человек умер сразу после обнаружения трупа его единственного друга и продолжал функционировать по инерции. Поэтому он смог сбежать от дементоров, анимагия тут ни при чем. Он просто не имел ничего против смерти от их рук – жизнь была для него не лучше.
