Что же, настало время себя накручивать. Вечер ранний, если Стивен и правда хороший знакомый, то есть шанс, что он приедет сегодня. Шоу в любом случае не улетит в молоко.

Вздохнув, я начала вспоминать все, что у меня было до сегодняшнего дня. Моя работа, к которой я столько стремилась, и от столь многого отказалась, чтобы ее получить. Моя почти написанная докторская диссертация, которую я никогда не защищу. Мои родители и друзья, которых я больше никогда не увижу. Особняком стоял мой лучший друг, с которым мы запланировали даже жизнь после пенсии и от которого я больше никогда не услышу «Я рад тебя видеть, дорогая!». Моя маленькая квартирка в центре Праги с французскими окнами, в которой все кричало о том, что она моя. Мой бойфренд, голубоглазый моравиец с невероятным чувством юмора… И, наконец, мой кот. Комочек серой шерсти с окровавленными лапками, найденный на улице родного города, ставший моим сердцем и всегда спасавший меня от моих кошмаров. Первый, о ком я подумала в этом мире. Я больше никогда его не увижу. Я никогда не услышу его мурлыканье, он никогда не придет ко мне, когда я плачу. Без него я бы не выбралась тогда и теперь должна справиться одна. Что-то запихнуло меня в этот выдуманный мир без возможности вернуться обратно…

Меня трясло и лихорадило, я молча рыдала, перебирая все, что я так любила в своей жизни. Я могла накрутить себя сильнее, но в данном случае это было не нужно. Мне было немного жаль родителей исчезнувшей сегодня Гермионы, которым предстоит пережить этот кошмар вместе со мной, но между мной и ими, неизвестными мне книжными людьми, я всегда выберу себя.

- Дочка, сейчас приедет… Гермиона? – бросилась ко мне мать. Должно быть, молча рыдающий единственный ребенок – это страшное зрелище. Извините, миссис Грейнджер, это необходимо, - что случилось? Почему ты плачешь? Джон, перезвони по последнему номеру, скажи, что срочно!

Мать обняла меня и принялась укачивать, как маленькую. Хорошая техника, прекрасно подходит для ребенка и, с перебоями, для впечатлительного взрослого. Я уже почти не слышала звуков, только шум крови в ушах.

- Мамочка, что можно сделать, чтобы это закончилось? – прохрипела я.

- Потерпи, дорогая, просто потерпи, доктор уже едет. Все хорошо, ты в порядке. Это просто твой мозг, его трюки, - бормотала миссис Грейнджер. Кажется, ее знакомый успел дать небольшую консультацию по поведению со мной – она едва не плачет, но держится. Ох, надеюсь, магия поможет мне убедить и семью, и врача в том, что мне необходимо прописать именно то, что я хочу заполучить.

Я смутно помню, как в гостиной появился еще один человек. Меня не пытались поднять с дивана, только гладили по волосам и просили потерпеть. После укола в ягодицу я немного пришла в себя и, вытерев ладонями лицо и шмыгнув носом, поздоровалась.

- Здравствуй, здравствуй. Это было лекарство, прости, что не предупредили. Полежи пока, подожди, чтобы подействовало, а мы пока поговорим, - произнес приземистый темноволосый мужчина с выражением вечной усталости на лице.

- Клянусь, Стивен, я ничего не понимаю. Да, у нее были проблемы с едой, не было аппетита, но ничего сверх того, что я тебе уже рассказывала. Она была совершенно обычной весь день, ничего такого. Потом они с мужем были в Лондоне и все тоже было отлично. Пару часов назад она пожаловалась на тревогу и тошноту, я оставила ее здесь и позвонила тебе. Когда я зашла в комнату, она уже была такой. Она рыдала, ее трясло, она куталась в одеяло, хотя в комнате было жарко. Она ни на что не реагировала и смотрела будто сквозь меня. Я попыталась поговорить с ней, как-то успокоить, а она только на секунду посмотрела мне в глаза, попросила это прекратить, затряслась и завернулась в одеяло. Я испугалась! Все было хорошо, мы обсуждали путь в жизни, который она выбрала, планировали, и тут… Прости… Ведь все было так хорошо, - надрывно шептала миссис Грейнджер, периодически прерываясь на всхлипы.

Кажется, у меня отношения с семьей сильно лучше, чем считала Гермиона.

- Это довольно необычно, но все же случается, - заговорил тихий баритон. - Это называется паническая атака. Я не знаю, что ее спровоцировало, тем более в такой тяжелой для ребенка форме, но мы все выясним. Гермионе понадобятся поддерживающие препараты и сеансы с психиатром, это все покроет страховка. Вы можете остановиться на мне или выбрать другого специалиста. Мы или полностью вылечим ее, или научим с этим справляться. Это не совсем болезнь, просто эмоциональная чувствительность. Все будет хорошо, все придет в норму, не переживайте. Просто относитесь к ней так же, как и до инцидента, она должна понять, что мир не рухнул и что это ничего не изменило, - о, хороший врач, правильные вещи говорит!

- Стивен, я тебе доверяю, если с Гермионой у тебя сложится – пожалуйста, лечи ее ты! Я боюсь не справиться, - оу, как мило. Обещаю, миссис Грейнджер, вы справитесь. Ладно, пора брать этот бардак в свои руки.

- Мама? Сэр? Что со мной было? – спросила я, подбавив неуверенности в голос.

Родители растерянно посмотрели на врача.

- Здравствуй еще раз, Гермиона. Ты нас не слышала, да? Меня зовут доктор Стивен Стэмпл, я учился с твоей мамой в университете. Я врач-психиатр. То, что с тобой случилось, называется панической атакой. Это, в своем роде, приступ сильного страха без серьезной на то причины. Он вырывается из-под контроля и вызывает то, что с тобой и произошло, - панику, апатию, слезы, тремор, слабость и прочее. Ты помнишь, с чего это началось?

- Я… Я просто волновалась. Обо всем. Ну и что не смогу нормально есть. Потом помню только маленькие кусочки, - от моих слов миссис Грейнджер вздрогнула и прикрыла рот ладонью. Какие мы впечатлительные. - Теперь так будет все время?

- Нет, конечно. Это случается с людьми, просто обычно с более взрослыми. Мы дали тебе успокоительное, ты будешь пить его каждый раз, как почувствуешь приближение такого состояния. Еще у тебя будут специальные таблетки, которые ты будешь пить три месяца. Будешь разговаривать со мной, я научу тебя с этим справляться. Мы вылечим тебя, Гермиона, не беспокойся, - о, обещания пошли. Не стоит, док: учитывая мою историю, эта дрянь со мной навсегда.

- Мне не надо в больницу? Просто таблетки?

- Да, именно так. Сейчас препарат подействует окончательно, и ты уснешь. Твоим родителям я выдам рекомендации и буду ждать тебя в своем офисе дважды в неделю на разговор.

- У вас своя клиника, как у мамы с папой?

- Нет, к сожалению. Но кабинет у меня свой, нам никто не помешает, - успокоил.

- Спасибо. Доктор, можно посплю? – сразу после этого вопроса я вырубилась. Бедный детский организм, столько свершений за сутки.

Утром я встала поздно, около одиннадцати. Родители рассказали мне все, что обсудили вчера с врачом, по второму кругу. Выдали мне коробочки с заветными названиями гидроксизин и циталопрам, правда, с вдвое большей дозой, чем я принимала (и это ребенку!). Доктор Стэмпл их заверил, что жизнь моя должна идти так, будто я в порядке, но при усталости нужно оставаться дома. Уточнили, что записали меня во все кружки, которые я хотела. Win-win, товарищи! Точно поттеровскую удачу свистнула. Прости, мальчик который выжил, нам нужнее, мы люди не местные.

Сеанс с врачом был внеурочным, а потому коротким:

- Ну что, готова выслушать побольше про лечение? – преувеличенно бодро начал он.

Я кивнула и приготовилась вычленять адекватную информацию из того, что обычно говорят десятилеткам. Получалось неплохо, видимо, док был настоящим психиатром, а не детским врачом. Опросили симптомы, посокрушались насчет тошноты. Рассказали про гидроксизин и циталопрам поподробнее. Больше всего порадовало, что среди видов терапии доктор упомянул обожаемую мной РЭТ* и, слегка поморщившись, рассказал мне о ней. Видимо, ожидал, что я выберу дурь вроде арт-терапии. Ну-ну! Мне нужны мои таблетки, мои диагнозы и основание метода АВС, а не терапия, способная вылечить десятилетку от плаксивости на фоне смерти любимой рыбки.