— Ничего, — Каролина быстро пошла от них. Ноэль догнал ее в коридоре, который вел из зала в сторону небольших, но роскошных кают для отдыха. Они пошли медленнее.

— Жаль, что я не понимаю, что он говорит, — сказал он, пытаясь на ходу заглянуть ей в лицо. — Кто он такой? Твой кавалер? Жаль, что ты не сказала мне этого раньше, я бы не стал навязываться лететь с вами, чтобы не сердить его.

— Нет, он мне не кавалер, я только переводчица в этой поездке, — тихо ответила Каролина, читая номера на дверях — похоже, что ее комната была почти в самом конце коридора.

— Да? А почему же он тогда тебя ревнует?

— Что? — она резко остановилась и посмотрела Ноэлю в глаза. — Что ты сказал?

— Он ревнует, — повторил Ноэль, но тише.

— С чего ты так решил? — она даже рассердилась.

— Уж поверь, я разбираюсь, — ответил Ноэль еще тише. — Я окончил университет с отличием и точно могу сказать, что дело не только в его антипатии ко мне, дело больше в его симпатии к тебе…

— Глупости, — Каролина растерянно прошла еще несколько шагов. — Он не может меня ревновать. На это нет причины. И у него нет на это никакого права!

— Значит, ты к нему безразлична? — Ноэль улыбнулся, и все его лицо осветилось радостью.

— Я думаю, ты ошибаешься насчет него, — медленно проговорила Каролина. — Мне кажется, мистер Рейнберн из таких людей, которые вообще не умеют любить…

— Поверь мне, как раз такие как он, умеют.

— Не уверена… Во всяком случае, не таких девушек, как я, — она глубоко вздохнула, сбрасывая с себя остатки оцепенения от этого неожиданного открытия. — Поэтому это не имеет для меня никакого значения.

Она хотела зайти в свою комнату, но Ноэль придержал ее.

— Не уходи, — попросил он. — Давай вернемся в звездный зал. У нас есть еще почти полчаса, и там я расскажу тебе про Тиа.

Он подал ей руку, и Каролина не смогла отказать. Они пошли обратно по коридору, и вышли в зал со столиками, где все еще сидел Энтони. Он сидел на том же самом месте, задумавшись о чём-то, и теперь, похоже, была его очередь не заметить их прихода. Он был погружен в свои мысли и чуть опустил голову, сжимая в руках полупустую чашку с кофе. Красивый десерт стоял перед ним, но Энтони даже не притронулся к нему.

Каролина посмотрела на Энтони, и ей вдруг стало его жалко. То, что сказал про него Ноэль, и грустная поза самого Энтони сделали его в ее глазах каким-то трогательным и несчастным. Каролина с усилием напомнила себе, что он обидел ее и пока что не извинился, так что она молча прошла мимо него с Ноэлем. Они остановились только возле стеклянной стены, и Ноэль стал рассказывать про Тиа. Говорил он очень красиво и романтично, так что Каролина заслушалась, вникая не столько в слова, сколько в звуки его нежного вкрадчивого голоса.

Тем временем, они уже подлетали к Тритону. Возле шлюза Каролине снова пришлось оказаться рядом с Энтони, чтобы перевести ему разговор с персоналом, который встречал их на станции Тиа. Впрочем, сейчас рядом с ней был Ноэль, поэтому она чувствовала себя гораздо увереннее. Тем более, что Ноэль взял на себя труд объясниться с персоналом насчет документов и багажа, за что Каролина наградила его долгим благодарным взглядом. Их снова поселили в гостиницу, которая на этот раз напоминала королевский дворец. И здесь впервые Каролина услышала, что они смогут выйти на поверхность — на Тиа была атмосфера, пригодная для дыхания. Повеселевший Ноэль пообещал им на следующий день организовать интересную поездку по туристическому городу Нью-Кан и развлечения в главном роскошном парке отдыха.

Похоже, Энтони не слишком нравился его энтузиазм, но он оценил усилия Ноэля развлечь их и снисходительно разрешил ему сопровождать их завтра. Каролина очень деликатно перевела, и расстались они вполне дружелюбно.

Свой первый день на Тритоне Каролина запомнила надолго. Она испытала целую гамму чувств, выйдя на свежий воздух впервые за столько дней путешествия. Свет Солнца почти не достигал Нептуна, оно было видно на небе только яркой звездочкой, но в туристическом городе повсюду было установлено множество ламп, отлично имитирующих солнечный свет. Громадный синий Нептун висел прямо над ними, и Каролина скоро научилась не обращать на него столько внимания, сколько раньше.

Туристический город Нью-Кан был огромен и простирался более чем на тысячу километров от станции. В нем круглый год царило только лето, не жаркое и не холодное, а как раз такое, какое нужно для приятного отдыха, и практически никогда тут не было ветра. Здесь рос и пышный сине-зеленый лес, который переходил в парк со множеством аттракционов, было здесь и искусственное кристально чистое море, и пляж с белым перламутровым песком и розовыми ракушками. Все это было круглые сутки в распоряжении очарованных туристов. Они с удовольствием купались в теплой воде и загорали под безопасным светом, под которым невозможно было обгореть. Катались на больших рогатых нептунских лошадях по парку. Плавали на прозрачных лодках по морю. Кружились на умопомрачительных каруселях и ходили на экскурсию в густой, похожий на тропический лес, где Каролина набрала на память маленьких треугольных орехов в фиолетовой скорлупе. И всюду рядом с ней был Ноэль. Он подавал ей руку, когда она перешагивала через коряги, проверял, хорошо ли пристегнута она на каруселях, помогал взбираться и спускаться с седла лошади, а в лодке всегда садился сам на весла, не подпуская даже Энтони. Он, видимо, был очень счастлив угодить Каролине, и она все чаще обращала к нему взгляд, полный нежности. И все чаще Энтони обращал свой, но почему-то грустный, взгляд то на Каролину, то на Ноэля, и думал о чем-то своем, о чем никому не говорил. Впрочем, Каролину сейчас это мало заботило. Они гостили на Тиа уже почти неделю, и Каролина все чаще проводила время именно с Ноэлем, а не с Энтони. Энтони не жаловался на это, а когда ее не было, прогуливался по городу один, все вокруг рассматривая с любопытством новичка. К концу недели Каролина поняла, что практически бросила Энтони, и ей стало немного стыдно за себя и даже страшновато от мысли, что он может пожаловаться на нее Уиттону, когда вернется. Она пришла к нему сама и прямо сказала об этом, ожидая, что он надует губы и выскажет ей все, что про нее думает, может быть, даже будет ругать. Каково же было ее удивление, когда Энтони в ответ только грустно вздохнул и сказал:

— Да ладно, тебе ведь и правда с ним интереснее, чем со мной… Что уж тут поделаешь. Я не буду сердиться. Иди, веселись, это ведь и твой отпуск тоже.

Каролина так обрадовалась, что сразу простила ему все обиды — и вольные, и невольные. Ноэль уже ждал ее, и она поспешила к нему на свидание.

Закончилось это тем, что Ноэль предложил ей поехать на Нереиду с ним вдвоем. Каролина не соглашалась, но Энтони неожиданно сам сказал ей, что хочет остаться в тургородке, а ей разрешил поехать без него. Он только попросил ее, чтобы она вернулась не позже, чем через четыре дня. Каролина была так рада, что ей больше ничего было не надо — она чувствовала все увеличивающуюся симпатию к Ноэлю. Ей нравилось в нем абсолютно все, а больше всего — что она, похоже, нравилась ему. У них никогда не заканчивались темы для разговоров. Встретившись, они не могли наговориться и насмотреться друг на друга. И вместе они отчалили на космолете на прекрасную Нереиду.

***

Каролина думала, что уже видела райский уголок мира, приехав на Тиа. Но оказалось, она видела только бледную тень этого рая. Едва они вышли из космолета на поверхность Неры, Каролина остановилась, в немом изумлении глядя на окружающую их красоту.

У нее не хватило бы комплиментов со всех языков мира, чтобы рассказать о месте, куда они попали. Это был редкой красоты парк, настолько яркий и разноцветный, что только сейчас Каролина поняла, зачем врачи приглушили ее цветочувствительность, и поразилась еще раз, представив, как все это выглядит на самом деле. Такого бурного, но удивительно гармоничного сочетания красок она не видела нигде. Казалось, художник дал волю своей бурной фантазии и раскрасил пейзаж вопреки всем законам логики, но под его гениальной рукой получился настоящий ультрасовременный шедевр. А некоторые растения и деревья, казалось, переливались несколькими цветами сразу в зависимости от того, под каким углом на них смотреть. Даже трава под ногами была не просто бирюзово-синей, а с белыми перламутровыми прожилками, словно в ней струился расплавленный жемчуг. Сам Ноэль, который был тут уже несколько раз, восхищенно огляделся и только затем с улыбкой посмотрел на потрясенную, ошарашенную Каролину.