В целом, учебный день прошел нормально. Да и на работе меня особо не тыркали. Чего уж там, к концу дня у меня даже настроение стало более-менее сносным. Я шла спокойно по улице, перешагивала через лужи, смотрела на искаженные деревья, виднеющиеся в отражении воды, думала о своем. А потом…
Тихий писк доносился со стороны мусорных баков, которые, судя по чуть ли не вываливающимся пакетам, пора было уже убирать. Для того, чтобы посмотреть, кто там такой пищит, нужно было зайти под навес, огороженный невысокой кирпичной стеной. Дворники часто суетились в небольшом закуточке слева, шурша пакетами, если находили в них что-нибудь для себя интересное. И сейчас мне предстояло пройти туда.
– Мя-а-а-а-а… – снова услышала, но уже более отчетливо.
Старалась не обтираться курткой о баки, но, пока лазила, пытаясь достать того, кто пищит (по закону подлости в самом дальнем углу), испачкалась вся. От меня, кажется, даже пахнуть специфически начало.
– Мя-а-а-а-а-а! – а это прозвучало еще более жалобно и испуганно.
Не сложно было догадаться, что тот, кто издавал такие звуки, был усатым и полосатым. А точнее: серым котенком, от силы месяца два-три от рождения. Я ухватила его в последний момент. Подалась резко вперед, ударилась рукой и лбом о бак, но смогла, изловчившись, поймать котенка. Вырываться он не стал. То ли сил не осталось, то ли не чувствовал во мне угрозу. Не знаю… Но именно в тот момент, когда я уже собиралась выпрямиться и осторожно попытаться выбраться из-за баков, неподалеку раздался знакомый до дрожи в руках голос:
– Жендос? – не то, чтобы вопрос, скорее утверждение. – Твою ж… что ты там делаешь?
Я бы сказала, но по закону подлости язык у меня отсох. Или это я вся замерла, боясь лишний раз пошевелиться. Меня ведь за баками не должно быть видно.
– Вылезай, давай, – продолжал парень. По голосу чувствовала, что еще немного и он засмеется в голос. Нет, заржет, словно конь. – Женька, давай, покажи свой измазанный лик. Клянусь, я не буду ржать. Первые пару секунд. Потом за себя не отвечаю.
Я его придушу. Языкастая заноза. И надо же было нам оказаться с одного двора. Лучше бы он жил на другом конце города. Тогда бы у нас было гораздо меньше шансов встретиться. И я бы сейчас вполне вероятно не мучилась бы от сердечных переживаний.
– Женя-а-а-а, – вновь позвал друг. – Считаю до трех. Если не вылезешь, сам полезу.
Крепче прижимая к себе дрожащего всем своим тощим тельцем котенка, медленно выпрямилась, показывая свою растрепанную макушку, прикрытую кепкой, из-за баков. Повернула голову в сторону парня и недовольно так на него посмотрела. Чего прицепился, спрашивается?
– Чего тебе? – не слишком дружелюбно проворчала.
Стоять так и переговариваться… Со стороны это выглядело, мягко говоря, странно. Поэтому я все-таки возобновила свое продвижение на выход.
– Что ты там делала? – полюбопытствовал Фунчоза, чуть ли не прижимаясь к стене, за которой стояли злосчастные баки.
– Что надо, то и делала, – мрачно откликнулась.
В этот самый момент котенок решил дать о себе знать. Напомнить о том, что вообще-то мы здесь не одни. И ему, скорее всего, хочется кушать. А у меня, как назло, дома шаром покати.
– Котенок? – искренне удивился Лешка, смотря на комочек шерсти, дрожащий в моих руках. – Ты полезла туда за ним?
– Нет, – продолжила ворчать. – Я полезла туда от нечего делать. А котенок просто под руку подвернулся.
– Не нервничай, – сразу понял мое настроение друг. – Ты же знаешь, что я не со зла.
Знаю. Именно по этой причине я просто стою напротив него и смотрю недовольно. А ведь могла бы и сказать что-нибудь обидное. Но с друзьями я предпочитала контролировать свои эмоции. Получалось, правда, не всегда.
– Слушай, – парень подошел ближе. Смотрел он сейчас не на грязную меня, а на худого котенка, что продолжал жалобно попискивать. – Его к ветеринару надо. Иначе может что угодно случиться.
Я замешкала буквально на пару секунд, за которые Фунчоза самым наглым образом забрал у меня животное и, быстро расстегнув молнию на куртке, спрятал его там, кажется, абсолютно не заботясь о том, что у котенка могут быть блохи.
– Да, ты прав, – пробормотала, смотря на руки парня, который сейчас придерживал куртку так, чтобы зверек мог уютно устроиться в одежде и согреться. – Но до ближайшей ветклиники…
– Я довезу, – перебил меня Фунчоза. – Пошли.
Спорить не стала. Леша был прав. Просто так отпустить котенка и идти по своим делам было бы бесчеловечно. Он точно не выживет. По ночам довольно холодно, да и дворовые собаки у нас тут имелись. Загрызут и все. Одного понять не могла: как эта мелочь вообще здесь оказалась? Забраться пусть и не по высокой стенке котенок не мог. Юркнуть, когда один из дворников открывал дверь, вполне. Но это бы не осталось незамеченным.
Мы дошли до машины Фунчозы. Я не стала ждать, пока мне откроют дверь, сама залезла в салон, подождала, когда слева от меня устроится друг и только после этого попросила его вернуть мне найденную на помойке живность. Парень спорить не стал. В конце концов ему машиной управлять. А я тут чисто как предмет бесполезной мебели сижу.
– Только осторожно, – предупредил Леха, отдавая мне прикорнувшего котенка. Пока мы шли до машины, он успел заснуть и сейчас, не открывая глаз, недовольно что-то мявкал. – Не напугай. И суй за пазуху. Иначе замерзнет.
– Да знаю я, – проворчала, осторожно устраивая своего найденыша у груди. Запахнула куртку, которую до этого специально расстегнула и замерла, боясь спугнуть бедолагу.
Пока ехали, периодически посматривала на Фунчозу. Старалась делать это осторожно, чтобы остаться незамеченной. Но, видимо, делала это слишком часто. Мои гляделки незамеченными не остались. В какой-то момент он, повернувшись ко мне (как раз остановились на светофоре), спросил:
– В чем дело, Серова? – произнесено это было беззлобно. Но сейчас его «Серова» почему-то задело.
Я не очень любила, когда ко мне обращались по фамилии. Терпела такое обращение лишь от друзей. Но сейчас, смотря на Леху, была готова взорваться от праведного, как мне казалось, гнева.
– Ни в чем, – проворчала, отворачиваясь к окну. – Кажется все, что по тебе блохи скачут.
Чего я никак не ожидала от друга, так это того, что он засмеется. Громко, открыто, заразительно. Я бы посмеялась вместе с ним, если бы мне сейчас не было так паршиво. Котенок на груди заворочался, будто почувствовал мое настроение. Муркнул что-то и снова затих. Толстовка у меня, чувствую, вся мокрая и грязная. Да и попахивает от меня не очень. Все-таки, рядом с помойкой крутилась.
Романтика, ничего не скажешь. Я еду в машине парня, который мне нравится. Он смеется. А от меня разит за километр какой-то дрянью.
– По мне? – Глаза у парня стали больше. Размером каждый по пять рублей, не меньше. – В такую погоду с этого задохлика все блохи разбежались. Из него уже почти высасывать нечего. А если и осталось что, то и по тебе они сейчас елозят. Вон, – он указал взглядом на мою правую ногу, – только что проскакало что-то черное и мелкое. Или показалось?
У кое-кого было сегодня хорошее настроение. Жаль, что я таким же похвастаться не могла. Потому что мысли невольно перебежали с котенка, на девушку, из-за которой Фунчоза уже какой день сам не свой ходит. Как бы не хотелось мне об этом вообще не думать, ничего не выходило. Я, наверное, схожу с ума. И с этим нужно что-то делать. Вероятно, вся эта задумка с переодеваниями была дурацкой идеей и стоит прекратить заниматься глупостями, а полностью переключиться на учебу.
– Тебе показалось, – постаралась сказать это как можно спокойнее. Еще и улыбнулась, надеюсь, мило. Не хочу, чтобы он видел мои настоящие эмоции.
– Ага, поверю на слово, – уже смотря только на дорогу, проговорил друг.
До самой клиники мы больше не разговаривали. Фунчоза вел машину, я сидела смирно и боялась лишний раз пошевелиться. Котенок при малейшем движении впивался коготками в толстовку. Пусть она и была из довольно плотной ткани, но кожей я ощущала легкое покалывание.
