Заготовитель сельского приёмного пункта Пётр Павлович Иорданов бесполезно свирепствовал в бухгалтерии райзаготконторы, поломал деревянные счёты Ады Менделеевны, которые за тридцать лет отстучали тонны, упакованные джутовой верёвкой итоговые отчёты. Костяшки счётов так привыкли к главным бухгалтерским пальчикам с тяжёлыми перстнями, что всегда сами норовили скользить по гладким струнам, угадывая высчитанные бесконечные цифры, записанные в главных книгах и накладных отчётах сложенными арифметическими величинами. Теперь диски выбежали из плена счётоводной рамки, ненужными валялись на полу заготконторской бухгалтерии.
Машинкам вычислительным, которыми пользовались младшие сотрудницы, Ада Менделеевна не доверяла, потому что всегда берегла мозги от ненужного износа памяти. Из её памятливой головы можно было с точностью до центнера извлечь количество лука, который контора отправила в далёком 1961 году на уже свободную Кубу, поэтому она однозначно заявила на всю заготконтору: или Карел Лупович избавит её от этого хама, или она до Киева дойдёт. А Киев город строгий и ласковый, старинный, позолоченными куполами расписан, мёдом намазан.
В этот медистый год, накануне, Иорданов завёз в склад пятьдесят девять тяжёлых бидонов с мёдом, и заверил пчеловодов, что могут спешить обналичивать накладные на весь сданный тоннаж степного мёда.
Лаборатория сделала расчленённую пробу цветочного продукта, и только к одному единственному бидону, который сдал начинающий пасечник, бесшумно устремились все работники конторы. Не всем достался янтарно-яровой мёд.
Директору и главбуху лаборатория наполнила образцовые кадушечки, другим в чапыжники тоже налили.
Складу была дана команда: дать заготовителю полный вес.
От обиды за не распробованный медок, - вес на складе не дали.
Потому и громил Иорданов бухгалтерию.
- Шьтё такое Иорданоф, опять скандалишь, зайди ко мне, заходи в кабинет... - директор озабочено выглядывал из приёмной, стучал коленями по косяку и бил воздух руками.
Карелу Луповичу только позвонили из дому и сообщили, что у двухлетней внучки уже спала температура, по селектору слышно было, как ребёнок вполне весело кричал: - Деда, деда...аа; - и дочь тут же капризно интересовалась: - Пап, ну ты скоро? Викуля трубку не отдаёт, она за тобой соскучилась. Мы тебя на обед ждём.
Действительно... - шептала бессменная секретарша, и вдруг громко на Иорданова прикрикнула: - Да не задерживай ты директора, там лапуся за дедом соскучилась. - И затем, ещё другое тоскливое уныние прожгла: - Ну, зачем дитя травмировать...
Директор с утра озабочен невыполнением плана по заготовке костей, он переживал, что прошлогоднее знамя победителя соцсоревнования очень сердито трепещет над последним годовым отчётом лучшей заготконторы республики.
Ударял директор косточками маленького кулачка по кожаной папке скандалиста:
- Я знаю, никьто кроме тебя не спасьёт план по костям Иорданофь, хромаем костями, ты давай поищи по мясокомбинатам сто тонь сухих костей, разберись со складом по сданному мёду они, что там систему забыли, продвинь неуспех в удачу, а от бухгалтерий я тебя всегда выгорожу.
Иорданов вышел из кабинета с совершенно довольным впечатлением; встал, оглянулся назад, закрыл очарованные глаза и, не задумываясь, сказал: - Ленин!..
Он сел в кабину бортовой машины, загруженную полными бидонами, и папкой показал шофёру: - Прямо.
Через некоторое время: - Здесь налево!
Дальше: - Тут объедешь! Здесь недавно "кирпич" поставили.
Эта улица машинами заставлена. Гони по следующей.
Поворачивай направо, тут раскопано!
Потом: - Ещё раз направо. Прижмись в левую сторону.
И наконец: - Стой!
Пожилой шофёр вспотел, снял шапку:
- Ну, Павлыч, ну ты и знаток, убийственно шаришь весь этот скучный строго расчерченный Болград.
Знаток скучного городка, зашёл к знакомому пасечнику, хотел одолжить бидон мёда.
- Мёд есть, бидонов нигде нет, в ванном корыте, в лоханке мёд держу, - сказал пасечник.
- Жди, я привезу, знаю, в какой подсобке лежат накрытые мётлами бидоны.
И шофёру снова указал: - Гони прямо в новый хозмаг. Мы спешим.
