На машине Воронова они добрались до кафе намного быстрее, чем улизнувшая из квартиры из-под самого его носа Александра. Пока, сидя в машине, ждали ее появления, опер даже успел занервничать. А ну как лучшая ее подружайка его обманула? Но Ольга вела себя тихо, не дергалась, никуда не просилась. Только спросила у него тихо, виновато:

– Ты, правда, ей ничего плохого не сделаешь?

– Не сделаю, – пообещал тот, озабоченно осматривая окрестности и нервно постукивая по рулю.

Он припарковался напротив входа в кафе, и крыльцо с массивными дверями были перед ним как на ладони. Улица без помех просматривалась с обеих сторон. Когда наконец в отдалении появился знакомый силуэт, Воронов напрягся, подался всем корпусом вперед, замер в ожидании. Лишь бы она не почуяла подвоха и не сбежала снова. Девушка шла, низко опустив голову, глядя себе под ноги, скрывая лицо за развевающимися на осеннем ветру волосами.

Когда Сашка миновала машину и начала подниматься на крыльцо, опер выскочил из салона автомобиля, в несколько прыжков пересек проезжую часть и прежде, чем та успела потянуть на себя тяжелую дверь, возник за ее спиной. Уловив резко всколыхнувшееся отражение в стеклянных вставках на двери, девушка вздрогнула и порывисто развернулась к нему. Попыталась сделать движение в сторону ступенек, но тут же оказалась в кольце сильных рук.

– А, ну, тихо! – приказал парень, больно сдавливая предплечье. – Пойдем, – потянул ее на себя, но та стояла как вкопанная.

– Я сейчас заору, – предупредила с отчаянием в голосе, упираясь ногами, схватившись руками за железную ручку двери.

Неожиданно на помощь Воронову пришла Ольга.

– Саш, он тебе помочь хочет.

Появившись у ступенек, она сразу же переключила внимание беглянки на себя, чем не преминул воспользоваться опер. Оттеснив девушку от двери, он отцепил ее ослабевшие пальцы от ручки и направил ее в сторону подруги.

– Спускайся, – чуть подтолкнул в спину растерявшуюся и замершую на верхней ступеньке девушку, удивленно переводящую взгляд с подруги на него. – Не бойся, – произнес негромко и уверенно, стараясь расположить ее к себе. – Пойдем.

Успокоенная присутствием подруги Саша подчинилась, дала спустить себя с лестницы, но внезапно взбрыкнула. Рванулась из рук мента, отскочила от него, спряталась за спину Ольги.

– Что тебе от меня нужно?! – вздернув подбородок, выпалила с возмущением. – Я же отдала конверт! – самообладание грозило покинуть ее, рухнуть под натиском пробиравшихся к глазам слез. Она устала, измучилась от неизвестности и страха, от неопределенности и смутных, неясных планов на будущее. Замерзла, выскочив из квартиры после звонка неизвестной женщины прямиком из душа, с мокрой головой, влажным телом. Поверила сразу на слово, только услышав, что подруга уже на подходе к дому с полицейским.

– Я… хочу… помочь, – медленно, отчетливо чеканя каждое слово, произнес Воронов. Не стал, правда, уточнять, кому… – Давайте сядем в машину, я все объясню, – сделал рукой приглашающий жест в сторону припаркованных в ряд авто.

Девчонки, переглянувшись, робкими шагами двинулись к машине.

Для себя Воронов решил, что пока ему четко и внятно не скажут, какая судьба уготована девчонке, он ее никому не отдаст. Что-нибудь придумает, чтобы выкрутиться из щекотливой ситуации, отмазаться перед начальником. Но напрасно гробить человека не даст!

После непродолжительной беседы с девушками, Ольгу пришлось отпустить, а Сашу опер завез к себе домой, под ключ. Не успел выйти из подъезда, как телефон разлился трелью – звонил один из вчерашних «быков» за «отчетом». Надо же, закон подлости прямо!

– Не нашел еще. Ищу, – соврал Саша, не моргнув глазом. – Найду, что с ней будет? Зачем она вам? Деньги же у вас?

– Во-первых, деньги не у нас, а в банке, а во-вторых, это не твое дело, – незамедлительно последовал грубый ответ. – Тебе платят за результат, а не за вопросы. Так что поторопись, – и трубку бросили.

Воронов c трудом унял закипевшую злость. То, что его воспринимали лишь как мальчика на побегушках, бесило жутко. Он и не сразу понял, что телефон в руке снова разрывается незатейливой мелодией.

– Да! – произнес в трубку чуть громче, чем следовало, даже не глянув на имя звонившего.

– Сань, – услышал приглушенный голос опера Юры, давно уже работавшего в команде Шведова по его «спецзаданиям», в котором сквозили взволнованные ноты. – Леху нашего подстрелили. Шведов велел всем быть.

Вот так вот – минус один из их команды…

Когда Воронов доехал до отдела, туда добралась последняя новость – Леха скончался по дороге в больницу, не приходя в сознание. Мрачный начальник, уже получивший нагоняй от вышестоящего руководства, быстро провел летучку с оперсоставом и, не вдаваясь в подробности, приказал трем особо приближенным к нему сотрудникам задержаться после смены. Коротко взглянув на Сашу, обронил:

– Ты тоже задержись.

– Наказывать будете, – усмехнулся один из незадействованных в вечерней операции оперов, покидая кабинет и проходя мимо Воронова. – Удачи, – ободряюще похлопал того по плечу.

– Покажи ему все, – кивнул на Сашу Шведов, обращаясь к Юрию. – Объясни.

Воронов уже и сам примерно догадался, в чем будет заключаться вечерний променад. Его догадки подтвердились после того, как Юра вручил ему «левый ствол» и кратко ввел в курс дела.

Совладелец одного из многочисленных увеселительных заведений на территории их отдела разошелся со своим партнером во взглядах на сотрудничество с местными ментами, посчитав, что «обнаглевшие», по его мнению, стражи порядка хотят слишком многого, о чем необходимо уведомить компетентные органы. Озаботился и сбором доказательств – во время очередной передачи «благодарности в дензнаках» Леха, не без оснований не доверяющий этому товарищу, заметил, что вся процедура записывалась на видео, что и вызвало вспышку гнева. Слово за слово, мужики сцепились, в ход пошли вытащенные для устрашения из кобуры пистолеты. Кто выстрелил первым, было непонятно, но факт налицо – ряды Шведовских доверенных людей поредели, и кто-то за это должен был ответить.

Двумя часами позже Воронов вместе с Юрой и остальными «избранными» неслись на машине Шведова по Ленинградскому шоссе по направлению к Шереметьево. После звонка от неизвестного Саше абонента начальник сорвался с места и в сопровождении свиты отправился догонять провинившегося, пытающегося скрыться от Шведовской кары за границей. Билеты для пока еще совладельца клуба и его семьи были заказаны на самый ближайший рейс, и сами пассажиры уже находились на пути в аэропорт.

Увидев искомую машину, Шведов тут же стал прижимать ее к обочине, вынуждая беглецов остановиться. Сидящий впереди рядом с начальником Юра вытащил пистолет и продемонстрировал его водителю преследуемого авто, в салоне которого Саша заметил молодую женщину и ребенка лет семи.

– Останавливайся, а то хуже будет, – махнул рукою Шведов.

Мужчина за рулем все понял, автомобиль начал притормаживать.

– Далеко ли собрался, уважаемый? – дверь со стороны водительского сиденья резко распахнулась, заставив сидящих внутри людей непроизвольно вжаться в кресла. Со всех сторон, перекрывая выходы, машину окружили крепкие, решительно настроенные опера, вызывая безотчетный страх у притихших пассажиров. – Натворил делов и в кусты, да, Гена? – Шведов говорил громко, ничуть не заботясь о том, что его хорошо слышат жена и сын бывшего компаньона. – За убийство сотрудника кто отвечать будет?

– Я не виноват. Твой опер сам … – Гена попытался оправдаться, но ему не дали.

– Следствие разберется, – грубо оборвал его Константин Николаевич. – Дело уже возбудили, и покидать пределы города вам запрещено, – он дал знак своим парням, и Юра тут же занял пассажирское место рядом с водителем, а два других оперативника уселись на сиденья сзади, взяв в кольцо его семью. – В клуб, – отдал короткий приказ.

Воронов со Шведовым отправились на машине последнего. В клубе их уже ждали. Партнер Геннадия – Евгений Александрович Малинин, юрист фирмы и нотариус заседали в кабинете администрации заведения. Препроводив семью незадачливого беглеца во внутренние комнаты под охрану, Малинин дал добро на запуск процедуры передачи доли в клубе от Геннадия Соловьева Евгению Малинину, который теперь становился единоличным владельцем клуба.