Все стало слишком откровенно, чтобы шутить.

Хината в одном белье чувствовала себя слишком обнаженной. Но Неджи, к счастью, сразу лег рядом, так что, прижавшись к нему, Хината почти поборола смущение. Они снова целовались, руки Неджи ловко расстегнули застежку бюстгальтера, и Хината помогла ему снять лямки с плеч.

Неджи снова уложил ее на спину, коротко поцеловав в губы, спустился к шее и еще ниже. От прикосновения языка к соску Хината вздрогнула и не смогла сдержать короткий стон. Неджи только глянул на нее и, убедившись, что все в порядке, снова опустил голову. Хината тяжело дышала, вздрагивая всем телом. Удовольствие от ласк Неджи было почти болезненно ярким. Хотелось еще. Больше и больше.

Рука Неджи скользнула по ее животу и спустилась ниже, забираясь под резинку трусиков. Хината удивленно охнула, чуть приподнявшись на локтях. Неджи прижал ее к себе, устраивая удобнее. Поцеловал глубоко и влажно и снова двинул пальцами.

От ощущений у Хинаты мутилось в голове. От стыда хотелось спрятаться, от удовольствия – стонать. Но больше всего хотелось чего-то еще. Еще… Еще…

Неджи ласкал ее уже откровенно жадно, и Хината жарко дышала ему в плечо, вздрагивая снова и снова.

Неджи мягко отстранил ее лицо от своего плеча. Хината распахнула глаза и, вздрогнув от стыда, встретилась взглядом с Неджи. Он смотрел так, что Хината жалобно выдохнула.

- Покажи мне… – шепнул Неджи ей в губы. Около глаз проступили каналы чакры, обозначилась радужка зрачка. – Как… – его пальцы чуть сдвинулись, и Хината вздохнула, закусив губу. Чуть нахмурилась, хватая воздух ртом. Еще одно движение… Его глаза, пристально смотрящие на ее лицо. Бесстыдно, внимательно, страстно. Хината застонала. Неджи сдавленно выдохнул с дерзкой улыбкой. Его пальцы двигались, мерными мягкими движениями, все быстрее и быстрее, а взгляд не оставлял ни единой возможности спрятаться.

Хината жалобно застонала и содрогнулась в оргазме. Ее тело так ярко, так чувственно выгнулось, что Неджи счастливо усмехнулся. Хината вздрогнула еще несколько раз, закусив губу, и расслабленно обмякла, не в силах прийти в себя. Она дышала, дышала и дышала, но сердце никак не могло успокоиться.

Неджи обнял ее и мягко привлек к себе.

- Шшш… – прошептал он, поглаживая ее по голове. – Хината…

Он поцеловал ее в макушку и обнял. Хината почувствовала, как он напряжен. Она с трудом оторвала голову от груди Неджи и посмотрела ему в лицо. Неджи, тяжело дыша, глядел на нее, и Хината, расхрабрившись, так же, как и он, потянулась рукой вниз.

Она с трудом справилась с пуговицей, но Неджи помог и тут, приподнялся, приспустил брюки. Хината взглянула испуганно на лицо Неджи. Над губой блестел пот, а на лице была такая мука, что Хината, поборов робость, нерешительно дотронулась до него.

От стона Неджи Хината вздрогнула как от ласки. Она прикоснулась совсем невесомо, провела пальцами, не решаясь на большее.

Неджи потянулся и накрыл ее руку своей, задавая ритм.

Чтобы довести его до оргазма, Хинате бьякуган не понадобился.

Хината дремала, расслабленная и измотанная, обнаженная, накрытая лишь тонким одеялом. Она дремала на плече Неджи и, казалось, ни о чем не беспокоилась.

Неджи мягко перебирал спутанные темные волосы. Сейчас, взлохмаченные, неаккуратно намотанные на его палец, они казались ему невыразимо сексуальными. Как и сама Хината.

Но у него на душе было совсем неспокойно. Его мучали мысли. О клане, об Акацуки, о таинственном отъезде Хиаши-сама и о Хинате, которая все еще, несмотря ни на что, мечтала стать главой клана Хьюга.

Зачем ей это нужно? Почему ей это так важно?

И что он делает, черт побери! Поддается преступному чувству, которое последние три года отравляло его существование.

Неджи глубоко вдохнул, мягко проводя ладонью по голове Хинаты.

Ничего непоправимого не произошло, небольшие шалости, не более. Они не переспали, в конце концов. Невинность Хинаты, как и полагается, достанется какому-нибудь чванливому высокородному ублюдку из старшей ветви. А ему, Неджи, достался всего лишь ее первый поцелуй… и первый оргазм.

Неджи улыбнулся. И тут же сам себя одернул. Что он творит? Что творят они оба?

Он вздохнул, и Хината тревожно зашевелилась. Неджи заботливо накрыл ее одеялом, стараясь не задумываться, какими именно частями тела она прижимается к нему. Она же совсем девчонка. Что бы сказал Хиаши-сама, узнай он, чем именно Неджи занимается с его дочерью, в то время как он велел ее охранять?

Жаль, но попытки пристыдить себя потерпели полный крах. Он не соврал Хинате, когда сказал, что ему плевать на клан. Конечно, не в полном смысле этих слов, но, что их отношения может кто-то не одобрить, ему было действительно наплевать. А вот ей, Хинате, такая пара, как Неджи, могла сыграть отнюдь не на руку. В глазах клана их соединение было чем-то вроде мезальянса. И пусть он трижды гений, дочь главы клана для него, клейменного позорной меткой, слишком хороша.

Неджи снова зло втянул в себя воздух. Хината не подозревала о том, каким унижениям подвергались члены побочной ветви, не знала, как больно быть в подчинении просто потому, что ты родился вторым ребенком, или потому, что твои родители уже в побочной ветви. Недовольство копилось годами и сейчас бурлило как никогда. И на самый гребень этой волны, хотел он или нет, но судьба настойчиво подталкивала его, Неджи.

На него одновременно возлагали надежды и жаждали его провала. Его не любили в главной ветви и боготворили в побочной. Ивао-сан неоднократно произносил с видом пророчества: «Тебе суждено изменить клан Хьюга». А старейшина Хизэо-сан при любом случае подчеркивал его положение слуги и не называл иначе как «мальчишка», словно Неджи не стоил даже того, чтобы запомнить его имя.

Старейшины главной ветви ненавидели его с утроенной силой оттого, что он был силен, как никто в юном поколении. Ненавидели за то, что он первый в клане за много десятилетий, кто видел танкецу. Ненавидели за то, что он унизил на экзамене Хинату, которую сами они презирали и ни в грош не ставили. Но ведь она была из Старшей семьи. Он проявил непочтительность, а Хиаши ему это спустил. Неджи был уверен, что Хиаши-сама за это крепко досталось.

Поводов для ненависти было хоть отбавляй. Неджи был уверен, что негласное покровительство Хиаши-сама немного связывает руки злокозненным старикам. А феноменальные таланты Неджи к клановым техникам банально защищали его жизнь. Он был так ценен и так опасен… Иногда, глядя, как эти почтенные мужи кипят от безмолвной ненависти, он даже испытывал к ним что-то вроде жалости. Им так хотелось раздавить опасного мальчишку и так жалко было его драгоценных генов. Дилемма.

Хината пошевелилась и обняла его, зарываясь носом в шею. Неджи закрыл глаза, чтобы ярче почувствовать ее рядом. Томную, теплую, всю его. Сейчас ни с кем не нужно было ее делить, ни перед кем не нужно было скрывать свои чувства. Можно было открыться, наконец, и заснуть рядом с Хинатой, не думая ни о чем.

Но он не мог. Неджи снова открыл глаза, уставившись в потолок.

Три года его влюбленность бродила в сердце и, как оказалось, только крепла. Он старался быть Хинате другом и братом. Помогал в тренировках, проводил у них свободные вечера, просил ее приглядеть за цветком Биджу и даже вручил ключи от своей квартиры. По-дружески – убеждал он себя и почти что верил. Хината не проявляла к нему симпатии, она была его кузиной, близким другом. Степень доверия, которая между ними установилась однажды, после его мерзкой выходки с татуировкой, только крепла от года к году. Неджи понимал: они были друг для друга кем-то особенным, и Хината тоже это понимала, но не рассматривала Неджи в романтическом плане.

Неджи за три года отнюдь не позабыл тот день в больнице, когда Хината ушла из его палаты. Он помнил прекрасно, не давал себе забыть. И старался убедить себя, что он не глуп и в повторении пройденных уроков не нуждается, как и в повторном напоминании о том, кого именно любит Хината всей своей пылкой девичьей душой.