- Неджи не сделает мне ничего плохого, – твердо сказала Хината. – Он мой друг.

«Даже больше, чем друг», – мысленно поправила себя Хината, вспомнив, как нежно Неджи укладывал ее сонную к себе на колени.

- Не говори про него плохо, – подвела черту Хината.

- А как еще говорить про этого…

- Киба. – Хината остановилась, дрожа от странного испуга, граничащего с яростью. – Я серьезно. Не говори про Неджи плохо. Он давно мне не враг, и ты это знаешь.

Киба внимательно посмотрел на нее, чуть наморщил нос, словно пытаясь унюхать, что стоит за этими словами. Фыркнул, пожал плечами и легко толкнул ее, предлагая двигаться вперед. Хината пошла следом. Пусть безмолвно, пусть неохотно, но Киба принял ее условия, и Хината облегченно выдохнула.

Они как раз подошли к дубу. Шино, закутавшись в плащ, ждал их там.

- Вечер добрый, время отправляться нам, – сказал он.

- Угу, – угрюмо согласился Киба. Они шли по улице к дому Куренай-сенсей, когда Хинату вдруг пронзило легкой щекочущей искрой. Она улыбнулась и, не сбавляя шага, пододвинулась ближе к Шино. Тот, увидев, что она активирует бьякуган, привычно подставил плечо, ведь, продолжая шагать, Хината могла столкнуться с кем-то из прохожих.

Она быстро огляделась вокруг, не поворачивая головы, и тут же нашла Неджи, стоящего через квартал в темной подворотне, прислонившись к стене и угрюмо скрестив руки на груди. Кузен безразлично наблюдал за их процессией.

Хината сделала еще несколько шагов, а потом резко обернулась в ту сторону, где был Неджи и, глядя прямо на него сквозь все преграды, весело подмигнула. Неджи удивленно вздрогнул, моргнул, словно не верил своим глазам, и одними губами произнес: «Как?»

Хината рассмеялась. Счастливо и беззаботно. Сегодня точно был ее день. И вершиной триумфа стало изумление на лице Неджи.

- Куда ты смотришь? – раздался раздраженный голос Кибы, и Хината, расслабив глаза, вернулась взглядом к напарникам.

- Я… Да никуда… – замямлила Хината, не желая снова произносить имя Неджи, которое и так сегодня стало яблоком раздора.

- Что значит никуда? С каких пор у нас бьякуган используется, чтобы смотреть в никуда? – продолжал ворчать Киба. Хината взглянула на невозмутимого Шино, которого ее маленькая отлучка взглядом на соседнюю улицу, похоже, совсем не задела.

- Извини, Киба-кун. – Понурилась Хината, наполовину играя привычное смущение, наполовину действительно испытывая перед напарником неловкость.

Киба промолчал. Молча они дошли до дома Куренай и поднялись в квартиру.

За окошком все так же цвели маки, обстановка не изменилась, за исключением того, что на полке совершенно открыто появилась фотография Асумы да по углам комнаты ютились ждущие своего часа кроватка, коляска и комод с пеленальным столиком.

- Букет для вас. Чудесно выглядите вы сегодня. – Шино протянул Куренай белые пионы, снял свой неизменный плащ и повесил на крючок в прихожей.

- О, не сомневаюсь, королева красоты, – фыркнула Куренай, и Хината улыбнулась. Округлившаяся сенсей двигалась все же не так неловко, как от нее можно было ожидать. – Садитесь. Я испекла пирог к вашему приходу.

Команда восемь не переглянулась. Это было бы слишком. Но все трое синхронно напряглись и застыли. Куренай куда лучше удавались генджитсу, чем пироги. Но с тем же упрямством, с которым одна из немногих женщин за всю историю Конохи, она добилась звания джоунина, Юхи Куренай пыталась освоить вершины кулинарного мастерства. И дегустаторами ее шедевров неоднократно выступала любимая команда.

- Э… – выдавил из себя Киба.

- Да шучу я, шучу, – рассмеялась Куренай звонким открытым смехом. – Заказала в лучшей булочной Конохи! Садитесь уже.

Хината привычно села поближе к сенсею и тепло ей улыбнулась. Ее всегда восхищала Куренай. А то, что в свое время она проявляла чудеса терпения и деликатности в обучении Хинаты, ни разу не заставила ее почувствовать себя ущербным осколком великого клана или, тем более, постыдным балластом команды, сделало ее восхищение близким к самой настоящей преданности и любви.

- Как вы себя чувствуете?

- Неповоротливой и огромной, – Куренай снова рассмеялась. – Вчера решила надеть кеды вместо сандалий и не смогла завязать шнурки. Пришлось просить помощи.

- У соседей? – рассмеялся Киба.

- У теневого клона, – ответила Куренай.

Они разлили чай, Киба умял три куска пирога, и настроение его слегка улучшилось. Он взахлеб рассказывал про миссию, с которой они только что вернулись.

- И только одного я не пойму – ну почему Наруто так привязан к этому засранцу Саске? Он ведь три года пропадает неизвестно где.

При упоминании Наруто Куренай искоса глянула на Хинату. Та секунду не понимала, в чем дело, и вдруг зарделась. Куренай ведь думает, что Хината все еще по уши влюблена в Наруто! Хината неловко переставила кружку, та звякнула о блюдце, Хината засуетилась и, кажется, этим самым убедила всех, что все по-прежнему – стоит прозвучать имени Наруто, и у нее все валится из рук.

- Они напарники, друзья. К тому же Наруто считает, что Саске заблуждается.

- Уйдя к Орочимару?

- Уйдя из Конохи, я полагаю, – рассудительно заметила Куренай. – К кому – это не столь важно.

- А почему бы ему и не уйти? У него же тут никого нет, верно? – начиная четвертый кусок пирога, заметил Киба. – Попробовал бы я уйти из Конохи, меня бы мать так отделала. Если бы у Учихи все еще был клан, никуда бы он не пошел, верно?

- Клан – большая сила. – Куренай осторожно повернула чашку на блюдце, осматривая своих учеников. Все трое принадлежали к известным в Конохе и за ее пределами военным кланам. – Но не единственная.

- Дерево без ветвей голо, но ветвь без дерева мертва, – сказал Шино.

Несколько мгновений все привычно переваривали слова Шино.

- А, ты про Коноху то есть, – дошел Киба.

- У Наруто-куна нет клана, но он предан Конохе, – задумчиво сказала Хината. – А Саске ушел мстить за свой клан, бросив службу деревне. Получается, мертвому клану Учиха он предан больше, чем селению Листа?

- Мне сложно судить о кланах, мои родители – зеленщики. – Куренай улыбнулась. – Но глядя на вас, обучая вас, я поняла, что система кланов, хоть по сути она и устарела, сменившись скрытыми деревнями, принесла в мир шиноби свои бесценные дары. – Она протянула руку и подняла лицо Хинаты за подбородок, вглядываясь в ее глаза. – Твои глаза – это дар клана Хьюга, дар поколений, которые не жалели себя, чтобы сохранить это додзюцу. Так же, как нос Кибы и секретные техники Шино. Но сейчас мы все в Конохе, и те, кто проливает кровь за нашу общую деревню, не меньше родные вам, чем родственники.

- Слова, достойные Хокаге, – негромко заметил Шино. Куренай выпустила лицо Хинаты и усмехнулась.

- А что, быть может, однажды и стану. Я ведь шиноби Конохи, разве я не должна хотеть стать Хокаге?

- Конкуренция на должность растет с каждой секундой, – хмыкнул Киба.

Уже собираясь уходить, Хината снова увидела усмехающегося с фотографии Асуму. Куренай и Асума никогда не афишировали свои отношения, но и скрываться не пытались. И все же, когда он был жив, его фото не стояло на полке. “Неужели только смерть может освободить нас от условностей и стеснения?” – грустно подумала Хината.

Куренай заметила ее взгляд и поправила рамку. Шино и Киба уже возились с обувью в прихожей.

Хината мучительно придумывала, что сказать, но на ум ничего не приходило.

- Ужасно по нему скучаю, – сказала Куренай тихо. – И так жаль времени, которое мы потратили впустую. – Она с грустной улыбкой посмотрела на Хинату. – Не повторяй моей ошибки, Хината. Мы шиноби, и мы каждый день ходим по грани. Не теряй времени, хватай своего Наруто и никуда не отпускай, хорошо?

Хината на мгновение опешила, услышав имя Наруто, но тут же улыбнулась. Ей столько хотелось рассказать Куренай, но из прихожей уже высунулся Киба. Хината кивнула сенсею со всей уверенностью и горячностью и пошла обуваться.