Я молча встала и убрала со стола то, что мы не доели. Аккуратно уложила в мешок: тут хватит ещё на завтрашнее утро, а может, и на обед. Оллин не поскупился, набил мешок под завязку.

Рея сидела, молча наблюдая за моими движениями, а потом протянула:

– Риса-а… Давай вернёмся. Мама будет беспокоиться. Лучше вернуться пораньше, тогда нам не так сильно достанется.

Час от часу не легче!

– Нам нельзя возвращаться, – сказала я быстро. – Ты же видела призрака. По ночам они становятся сильнее. Не знаю, что будет с тобой, если ты попробуешь выйти из дома.

Глаза у Реи стали огромными, в них затеплился явственный страх. Она взглянула на закрытое ставнями окно так, как будто ожидала, что в него вот-вот полезет утопленница.

– Надо дождаться рассвета. С рассветом они исчезают. Тогда и уедем отсюда.

– Но мама, – пискнула сестра. – Она будет волноваться… – нижняя губа выпятилась, как будто Рея собиралась заплакать.

Я подавила вздох. Какая же она всё ещё маленькая. По-моему, я в тринадцать была куда самостоятельнее. Хотя… со мной всегда рядом был Ральд. Все проделки, решения, любое наказание – всё делилось на двоих.

– Она только утром поймёт, что нас нет, – мягко сказала я. – Давай ложиться. Раньше ляжем – раньше встанем. Вернёмся как раз к заутрене, скажем, что ездили проветриться.

Конечно, поутру назад в замок я не собиралась. Но я неплохо знала характер Реи. Сейчас она устала, напугана и растеряна, поэтому и капризничает. Утром, когда встанет солнце, и лес покажется не таким страшным, и силы вернутся. Её куда легче будет уговорить продолжать путь. На худой конец солгу, что мы едем в гости к Ланвейсам, а мама с отцом об этом знают.

Рея бросила взгляд на окно, поёжилась, потом вздохнула и поплелась к кровати. Развернула оба пледа, с недоверием исследовала их, потом всё же легла и накрылась. Снова громко вздохнула, но я отошла к камину, притворяясь, что ничего не слышу. Присела на корточки, грея руки у пламени.

Теперь надо подождать, пока Рея не уснёт. Меня тоже тянуло в сон, но нужно было кое-что проверить. Прислушиваясь к тихому сопению, разбавляемому треском поленьев в камине, я снова думала про Ральда… и гисова Эйлера.

В тот день пять лет назад мне и в голову не могло прийти, что я вижу его в последний раз. Мы распрощались, как всегда, Эйлер поскакал на север, во владения Гардов, мы с Ральдом – домой. Помнится, собирались встретиться на том же месте через пару дней – но Эйлер не явился.

А ещё через пару недель мы узнали, что Гарды заключили союз с кланом Варфейр и напали на своих западных соседей. Вместе с Варфейрами Гарды подчинили ещё несколько кланов. Не то чтобы это было неслыханно – у нас, на самом краю страны, постоянно воевали, то один клан, то другой. Но никому до сих пор не сопутствовала настолько сильная удача. Гарды с Вайфейрами отхватывали всё новые и новые земли, вызывая трепет у окрестных баронов.

Конечно, не всем это пришлось по нраву, появились и враждебные Гардам союзы. Например, те же Форкарды и Ланвейсы – отец выдал сестру за лорда Форкарда, и задумал выдать меня замуж за Мейтина, наследника Ланвейсов, как раз для того, чтобы укрепить наши связи. Чтобы за спиной был щит, если Гарды вздумают обратить на нас внимание – чего можно было ожидать в любой миг. Удивительно было, что Гарды до сих пор не решили присоединить к своим землям наши.

Но в то время я об этом не думала. Напротив, с нетерпением добывала обрывки информации и упивалась рассказами о подвигах Эйлера. Пока не стало известно, что подвиги Эйлер совершает не только на воинском поле – но и на поле любовных сражений тоже. Слухи о девушках, которых он обрюхатил, дошли даже до нашего замка – и если до этого Ральд пытался утешать меня и говорить, что Эйлер по-прежнему думает обо мне, то потом уже и ему оставалось только пожимать плечами.

Видимо, именно поэтому Эйлер перестал отвечать на мои письма – зачем ему наивная четырнадцатилетняя дурёха, которую даже просто так в постель не затащишь? Когда к твоим услугам любая деревенская девушка, только пальцем помани. Кто откажет наследнику рода Гардов, с лихвой доказавшему военную доблесть?

Ох… Я с силой сжала пальцы. Гисов Эйлер… уверена, Ральд тоже верил ему, невзирая ни на что. Просто потому, что немыслимо было, чтобы он предал нашу дружбу. И даже когда Эйлер взял Ральда в плен, уверена, Ральду и в голову не могла прийти мысль, что бывший друг убьёт его.

Неужели Эйлер и впрямь сделал это ради того, чтобы завладеть нашими землями? Неужели и впрямь ни в сенту не ставил прошлые клятвы?

Конечно, так случается часто, жажда наживы превозмогает всё. Тем более что на кону стоит целое графство. И так уже многие кланы признали превосходство Гардов, на поле боя им и впрямь благоволит Воин. Неудивительно, что в конце концов Гарды обратили внимание на южных соседей.

Ральд… В памяти встали его застывшее навсегда лицо и развороченная грудь. Грудь, из которой вырезано сердце. Какой жуткий способ убийства – откровенное унижение, осквернение, желание, чтобы Ральд не только умер, но чтобы и дух его не нашёл покоя. За что, когда успел Эйлер так сильно возненавидеть моего брата?

Те из наших, кто был рядом и кого отпустили потом, чтобы они доставили домой тело, утверждали, что Эйлер не сразу решил убить Ральда. После того как он взял его в плен, некоторое время они провели вместе – и говорили, что общались они пусть и как враги, но без ненависти, с уважением друг к другу. А потом Эйлер взял Ральда на прогулку. И с этой прогулки брат уже не вернулся.

Не знаю, что произошло между ними, зачем Эйлеру понадобилось убивать брата таким зверским способом, какие чувства руководили им в этот момент… не знаю и, наверное, не хочу знать. Знаю одно: никогда его не прощу.

Впрочем, ему и не нужно моё прощение. Всё, что ему от меня сейчас нужно – это чтобы я родила сына и не лезла в его дела. Тогда, возможно, он сохранит мне жизнь подольше.

Или сразу возьмёт в жёны Рею.

Я глянула на кровать и убедилась, что сестра крепко спит. Нахмуренное лицо разгладилось, щёки порозовели, сейчас она выглядела даже младше своих тринадцати.

Что ж, кажется, пора.

Я поменяла позу, садясь на колени, и провела рукой по тёплой от огня металлической плите перед камином.

Тайник был именно тут.

Делал его Ральд, а зачаровывал кровью нашего рода. Если точнее, то своей и моей – больше никто открыть его не мог. Я помогала ему – в основном только вливанием силы, потому что своей магии у Ральда почти не было. Зато были знания.

После того как мой дар проснулся, Ральд очень долго пытался разбудить свой. И я, и Морвинус пытались помочь ему, но ничего не выходило. Наконец однажды брат с кривой улыбкой заявил, что кому-то дано, а кому-то нет, и попросил нас больше не заговаривать с ним о магии.

Взамен он решил, что займётся теорией, раз для практики его сил слишком мало. Выписывал книги откуда только мог, сам ездил за ними, пока не началась война, побывал в библиотеках всех окрестных лордов. И когда понял, что можно соединить его знания и мою силу – тогда изменилось всё.

Я же была слишком занята тем, чтобы овладеть своими возможностями. Тонкая техника мне не давалась. Чаще всего я действовала по наитию – земля, камни, природа – всё само откликалось мне. Подаренная богами мощь бурлила и изливалась.

Морвинус часто говорил, что я похожа на таран или катапульту. Ральд же был скорее искусный инженер при такой катапульте, умело используя мои возможности. И, как он не мог почти ничего без меня, так и я без его знаний могла лишь действовать грубой силой.

Теперь, когда Ральда нет, я без него что телега без лошади…

Мысль была внезапной и очень болезненной. Ральд, когда же я смогу привыкнуть жить без тебя?

Смахнув навернувшиеся слёзы, я поискала среди поленьев, сложенных рядом с камином, хорошую острую щепку. Зацепила её и быстро, пока не испугалась боли, ткнула себя в палец. На кончике пальца мгновенно набухла алая капля, и я, поморщившись от неприятных ощущений, коснулась кровавой капелькой железной плиты перед камином.