– Нет, господин Командор, – ответил боцман с вежливым поклоном. И снова недовольно поморщился. – Никаких новостей.

Последняя новость и последнее событие – спасенная девица, носящаяся по волнам, уцепившись за балку корабля, – сейчас спала в каюте Командора. Капитан велел выловить бедняжку из неласковых волн; ему она показалась подозрительной, он настаивал, что она шпионка – уж больно она боялась слова «Дракон», просто в истерике зашлась, когда узнала, что Дракон лично хочет поговорить с нею, – но Командор отверг эти подозрения… гхм, весьма оригинальным способом.

В ответ на слова боцмана Командор кивнул головой и неспешно направился к помещению, где намеревался позавтракать, вероятнее всего – в компании капитана.

Несмотря на кажущуюся свежую молодость, Командора боялись. Он был фигурой если не первой в государстве, то и далеко не последней. Занимая высокое положение, прислуживая лично правящему Дракону, он был достаточно богат, а являясь Драконом – еще и чертовски опасен и силен, несмотря на обманчивую внешнюю хрупкость. Именно поэтому ему и доверили эту миссию – патрулировать прибрежные воды.

Дело было в том, что с недавних пор купцы, привозящие свои товары со всего света в порты Суиратона, начали жаловаться, что на торговых путях вдруг появились пираты – дело само по себе невероятное, неслыханное! Нападая на корабли, они не только грабят, но и убивают всю команду с какой-то неистовой яростью, и особенно жестоко они поступают с теми из кораблей, что несут на себе знак принадлежности Дракону – любому, вне зависимости от его имени, положения и знатности. Стоило капитану корабля поднять флаг с символикой Дракона, как негодяи налетали на него и не оставляли и целой щепки от судна. Ограбленное, с перебитой командой, судно нещадно расстреливалось изо всех пушек и поджигалось, чтобы до дна достигли одни лишь бесформенные головешки, кое-как скрепленные меж собой железом. Разбойники словно кидали вызов правящему Дракону; они злили его, и каждый сгоревший корабль был словно пощечина правителю.

Одновременно с тем в местах, где проходили бои, королевские силы – как обычно, опаздывающие к основным событиям, – начали находить странных людей. Обычно это были либо рыбаки на утлых лодчонках, полузатопленных, залитых бушующими волнами. Дико озираясь, почти обезумев, словно свалившись с неба, они бормотали какую-то чушь о похитившем их вихре. Или женщины – были среди спасенных и они, – из последних сил цепляющиеся за обломки, качающиеся на волнах.

Рыбаки, трясущиеся от ужаса, уверяли, что вышли в море на лов и вдруг оказывались далеко в открытом море, в незнакомой им местности. Женщины же в основном истошно вопили, плакали, и толком не могли ничего пояснить. По всему выходило, что они просто прогуливались по берегу, или стирали белье на своем привычном месте, как вдруг неведомая сила подхватывала их и уносила в открытое море, бросая и оставляя там на погибель.

Притом все эти странные спасенные называли весьма необычные, непривычные уху незнакомые названия городов и селений, откуда злой рок вырвал их, лишив семьи, дома и привычной жизни. Язык, на котором они изъяснялись, казался удивительно схожим с тем языком, а котором разговаривали королевские посланцы, но как будто более груб, гортанен, словно говорившие были иноземцами, выучившими местную речь и говорящими с акцентом. Названий местности, в которую их занесло лихим ветром, спасенные тоже не знали, да и не слышали о ней ни разу в жизни, а при слове «Дракон» впадали в ступор.

Странно было это все; и чем больше происходило этих непонятных и неприятных вещей, тем больше правящий Дракон, Эрик, убеждался в том, что здесь не обошлось без какой-то странной магии, разрывающей границу между мирами и впускающей пиратов в море – а за одним и затягивающих случайных людей, находящихся поблизости с пиратским кораблем. И искали пираты, похоже, самого Дракона, судя по одержимости, с какой она нападали на корабли, принадлежащие ему.

Эрик злился; а Данкан – Командор, – щурил свои черные глаза, вспыхивающие золотыми искрами, и ухмылялся недобро.

– Позволь мне, – мягко произнес он, – выйти в море. Море – это моя стихия, оно не обманет и не предаст меня. Я чувствую биение его сердца, я услышу, где и что происходит. Они хотят встречи с Драконом – они могут получить ее. Думаю, это послужит им хорошим уроком… на ближайшую пару дней до казни.

Эрик недовольно дернул плечом.

– Не боишься? – быстро спросил он, сверкнув золотыми змеиными глазами. – Они ясно дали понять, что не питают верноподданнических чувств к Драконам. Более того – я уверен, они хотят убить одного из нас – или всех, кто попадет им в руки. Это их цель; и предоставлять им такую возможность было бы глупо.

– Не боюсь, – спокойно ответил Данкан, щурясь, словно довольный сытый кот. – Я присутствовал при допросах занесенных в наши края людей. Все они варвары, – в голосе Данкана проскользнуло такое жгучее презрение, что хватило бы, чтоб вся команда пиратского корабля возненавидела его еще сильнее, до колик. Он брезгливо поморщился, приподняв губу и демонстрируя ровные красивые зубы. – Дикари. В их краях Драконы существуют лишь в полузабытых легендах, и это всего лишь злобные животные, лишенные разума. Способы борьбы с Драконами эти дикари выдумывают самые забавные, – Данкан усмехнулся. – Например, сжечь. Или отрубить голову, – он расхохотался, показывая острые клыки, – но при этом ни один из них слыхом не слыхивал о таковданской стали, которая единственная может ранить Дракона.

– Однако ж, – справедливо заметил Эрик, – в их мире Драконов нет. Вероятно, варвары не так глупы, как кажется. Может, у них существует тайное оружие, у этих пиратов, коль скоро они так смело нападают.

– Может, – легко согласился Данкан. – А может, они просто самонадеянные идиоты. Или фанатики – как знать? К тому же, – голос его стал вкрадчивым, – они даже представить себе не могут, что Драконом могу быть я, к примеру. Магия такого рода им не знакома совершенно. Один из них, из этих рыбаков, в красках живописал мне битый час, насколько Драконы любят поглощать сырую человеческую плоть, – тут Данкан расхохотался совсем уж непочтительно, – и как они прожорливы. Когда я спросил, не может ли статься так, что дракон сейчас притаился среди людей и слушает эти непочтительные речи, рыбак посмотрел на меня как на умалишенного. Но все же, – Данкан снова сощурил хитрые глаза, в которых, словно кубики льда в темном вине, плавали искры смеха, – он снизошел до ответа. Он сказал, что Дракон – это такая огромная кровожадная скотина, он не смог бы сидеть смирно среди людей и не жрать их. К тому же Дракон людской речи не понимает, и все слова людей ему безразличны.

Эрик молчал, переваривая информацию.

– Так ты позволишь, государь, – почтительно поклонившись, поинтересовался Данкан, – попробовать мне выследить этих мерзавцев? Опасность быть убитым существует, не стану лгать; но что-то с этими пиратами делать надо. Они хотят Дракона; они его получат. И пусть тогда пеняют на себя.

***

После завтрака, наслаждаясь морской прохладой, Данкан велел своим наложницам – тем, что отдохнули после долгой ночи, – привести в порядок его черные длинные волосы и как следует отполировать его ногти.

По велению Командора матросы вытащили на палубу, где устроился Данкан, небольшой столик, на котором женщины разложили все необходимое для утреннего туалета Дракона – зеркало, гребни, – и покуда одна осторожно расчесывала его длинные черные пряди, вторая алмазной пилкой по очереди навостряла ему блестящие, крепкие, как камень, ногти. Данкан, удобно устроившись в кресле, попивал вино, блаженствуя. Нежные прикосновения девушки, заботливо склоняющейся над ним, к его волосам, усыпляли его, улучшали его настроение, и Данкан игриво изволил притянуть девицу к себе и, озоруя, куснуть ее за грудь, едва прикрытую тонкой, почти невесомой тканью.

Девушка зарделась, ахнула от страстной бессовестной ласки, и Данкан, поглаживая ее спинку, усмехнулся. Еще недавно девица эта вопила от ужаса и тряслась, умоляя не отдавать ее Дракону на съедение, а сегодня с удовольствием ухаживает за ним и, ревниво сжимая губы, одаривает недобрым взглядом новенькую – ту самую, что последней выловили в море и с которой Данкан провел эту ночь.