В отличие от Бюстина, чьё лицо перекосила гримаса злости, его дружки предложению обрадовались. Эти халявщики знали, что графу Приарскому, советнику и, по слухам, любовнику правительницы, плохое вино не подают.

Игорь с интересом ждал, рискнёт ли чинорский виконт, ради чьих интересов во многом и пытался разыгрываться спектакль, дать в руки герцогини Гирфельской доказательство своего участия. Пошлёт он сейчас кого-нибудь из своих людей к легату или герцогу Биранскому предупредить подельников о провале заговора и пленении исполнителей?

Первый наблюдаемый порыв Бюстина так и сделать очень быстро прошёл. Егоров прочитал по его лицу, что тот взвесил возможные варианты дальнейшего развития событий, учёл, что рядовые исполнители своими свидетельствамт могут показать только на графа Семпилия, и решил попытаться уйти в сторону.

«Чмошник и предатель», — подумал про него Егоров, но дружелюбно улыбаться Бюстину не прекратил.

Само собой, граф Приарский ни в какой трактир приглашённую компанию не повёл, но и в гостиную своих апартаментов тоже. Ладно бы одного только Бюстина, а вот для дворян приживал слишком много чести. Во дворце имелось достаточно гостевых комнат, рассчитанных на посетителей любого ранга, кроме, разумеется, голодранцев не из благородных. В одной из таких «приятели» устроились и стали ожидать первых вестей из Башни Страха. Граф Игорь предупредил караул, где посланцы могут его найти.

Слуги быстро накрыли стол закусками и — халявщики угадали верно — принесли дорогого останского вина, в количестве, достаточном, чтобы упиться в доску.

Никаких сомнений, что неудачливые похитители очень быстро развяжут язык у попаданца не было. Любые изменения во власти касались в основном руководителей верхних и средних её эшелонов, да и то, не всегда. По совету друга, Латана оставила на своих постах подавляющее большинство чиновников герцогства и столичного управления.

Что же касается остальных, более мелких служащих, в том числе, дознавателей и палачей, то они вообще все остались на своих местах. Их профессии в Орване часто были наследственными — как бы сказали в родном мире Егорова, службу справляли трудовые династии. Опыт получать сведения с допрашиваемых копился и передавался из поколения в поколение, что не оставляло шансов любому человеку, попавшему в руки местной юстиции, хоть что-то скрыть.

— Да уж, граф, — один из биранских офицеров, чьё лицо стало красным уже после второго кубка, почувствовал себя достаточно свободно, чтобы непринуждённо вмешаться в разговор командующего Бюстина с маршалом Игорем, — после твоего исторского похода казалось, что удивить больше уже ничем невозможно, но тут вдруг пошли невероятные известия. Одно за другим.

Виконт Чинорский сердито посмотрел на офицера, но смену темы поддержал, обратившись к попаданцу с вопросом:

— В самом деле, граф, а когда твоя супруга успела инициироваться умением находить площадки и управлять перемещениями?

— Есть тайны, которые не открывают даже мужьям, дорогой друг, — развёл руками землянин, — Одним из условий, которые мне поставила Тания, давая согласие на брак, было то, что я никогда не стану выведывать у неё ничего про магию Древних, — он склонился почти к самому уху сидевшего рядом Бюстина, заметив, как напрягли внимание остальные собутыльники, — подозреваю, что она сама с кем-то связана обязательствами по неразглашению такой великой тайны. Порядок или Хаос — не моё это дело. Может даже и жрецы в этом деле не при чём, — напустил тумана Егоров.

Переход разговоров от военных и хозяйственных вопросов к магии Древних Игорю не понравился, и он уже хотел позлить Бюстина намёками на тщетность усилий чинорца по обаянию принцессы Ливорской, как в дверь гостиной вошёл сам министр двора барон Парн.

— Маршал, — обратился бывший вор к своему благодетелю, — Тебя срочно требует к себе правительница.

— Что-то стало известно про тех негодяев? О чём они поведали дознавателям? — виконт старался скрыть тревогу, но у него это не сильно получалось.

Парн посмотрел на Бюстина и равнодушно ответил:

— Герцогиня велела мне позвать графа Приарского, а зачем, с какой целью, она мне сообщить не соизволила, — учтиво кивнув виконту, он пропустил Игоря вперёд себя и вышел следом, — Госпожа в такой ярости, что не посвяти ты нас с Эмилей в суть происходящего, мы убежали бы отсюда подальше, хоть обратно в Пелон, — пошутил министр двора.

— Да, не повезло Латане родиться принцессой. Могла бы великой актрисой стать, — согласился попаданец, зная таланты своей венценосной подруги.

Гроза ощущалась уже в приёмной герцогини. Здесь помимо баронета, начальника секретариата, находился десяток гвардейцев, причём, кроме троих десятников, остальные носили нашивки офицеров. Никаких сановников, чиновников, аристократов, просителей и прочих посетителей, обычно ожидающих аудиенции у правительницы, сейчас здесь не было.

Все присутствовавшие держали руки возле ножен мечей и напряжённо вслушивались в злобные выкрики герцогини Гирфельской, доносящиеся из-за двери кабинета.

— Маршал! — вразнобой, но с заметным облегчением приветствовали вояки своего победоносного полководца.

— Что, друзья, молнии сверкают, а ливня всё нет? Да, Крент, это тебе не на коне врубаться в строй вескцев, там, я помню, ты себя лучше чувствовал.

Присутствующие рассмеялись, а капитан Крент приосанился.

— А ведь так и есть, — согласился он с графом.

Игорь пожав предплечья офицерам и даже одному из десятников, оказавшихся на его пути, сам открыл себе дверь — рабов сейчас здесь не было, а баронет, Ланин постельный клоп, оборзел, считая себя слишком важным, чтобы исполнять ещё и обязанности слуги. Ну, в чём-то он прав, подумал землянин.

— Игорь! Наконец-то! Знаешь, что случилось? — выкрикнула герцогиня, едва попаданец с Парном переступили порог.

— Ещё нет, но надеюсь узнать, — Егоров изобразил поклон.

В кабинете Латаны наблюдалось необычное многолюдство. Помимо принцессы здесь находились Тания, граф Лойм Ремсский, комиссар Дильян, начальник тайной службы, два дознавателя и «именинник», благодаря которому все присутствующие здесь и собрались — имперский легат граф Семпилий Рованский. Гости, как и сама хозяйка кабинета, находились на ногах.

— Он! Хотел! Похитить! Моего! Сына! — герцогиня вытянула руку, указывая пальцем на представителя своего дяди-императора, — Может даже убить! — чуть ли не взвизгнула она.

— Герцогиня, это был розыгрыш, — устало произнёс бледный как мел легат.

Было заметно, что лжец уже устал оправдываться. Семпилий, похоже, теперь просто ожидал, каково будет решение правительницы. Однако, с уважением подумал землянин, судя из контекста произнесённых венценосной подругой слов, легат своих подельников не выдал. Впрочем, чем бы это ему помогло?

— Розыгрыш?! — маневрировать голосом у принцессы получалось великолепно, теперь она почти рычала, — Я напишу своему дяде-императору. Пусть он мне ответит, давал ли он тебе полномочия похищать и убивать моего Дина! И мне уже не важно! Не важно, слышишь?! Занимался ли ты самоуправством, или Тулвий Третий, которому я верила как отцу, пошёл на поводу моего братца Вернига. Я чувствую, без него такое подлое деяние не могло обойтись, — она вновь сменила тон, в этот раз на равнодушно-отстранённый, обратившись к начальнику тайной службы, — Поместить графа Семпилия в Гнилую яму. На цепь. Давать только хлеб и воду. Игорь, — посмотрела она на советника, — Считаю, что все наши договорённости, касаемые передачи таможенных платежей с порта, теперь не действуют. И вопрос возврата заёмных средств сейчас не стоит. Как считаешь?

Про доходы с порта попаданец с венценосной подругой уже обсуждали, а вот про заморозку выплат по долгу и не думали. Игорь конечно не до конца ещё понимал местные финансовые правила, но изображать в Орване из себя американцев, прощающих свои долги, посчитал перебором.

На вопрос герцогини первым среагировал легат.

— У тебя будут проблемы не только с моим государем, но и с Конгрессом.