Вторая группа уже была в госпитале. Из разговоров я поняла, что они тоже лишились одного – Фолкнер заставил всех отжиматься; вылетела девушка, остановившаяся первой.

– Кейн, Мара.

Услышав «свое» имя, я зашла в кабинет. Врач меня взвесила, взяла кровь на анализ и долго щипала за бока и бедра, измеряя толщину жировых складок. Потом велела лечь на кушетку и облепила датчиками. Во время процедур выражение ее лица оставалось недовольным. Дважды сверившись с показаниями приборов, она села за стол:

– Содержание жира почти превышает норму. Нужно срочно нарастить мышечную массу.

Я мысленно застонала: еще одна. Дались вам эти несчастные пять фунтов.

– Как ты могла себя так запустить? – продолжала хмуриться врач. – У тебя что, был перерыв в тренировках?

– Из-за смерти сестры, – кивнула я. – Извините.

Она вздохнула и принялась что-то быстро писать в моем деле:

– Так. Во-первых, белковая диета. Во-вторых, нужно сократить количество сахара в рационе. Никакой сладкой выпечки, только зерновой хлеб. Можно фрукты. А вот шоколад и содовая – твоя смерть. Но не вздумай снижать норму калорий в день. При ваших нагрузках это недопустимо. Держи список разрешенных продуктов и рекомендованные активности.

Я взяла распечатку и бегло ее изучила. Как я и подозревала, любимый фраппе с карамельным сиропом придется поменять на протеиновые коктейли и качалку.

После медосмотра всех отпустили позавтракать. Пока шумная толпа нагружала подносы и рассаживалась вдоль столов, я дважды прошлась мимо стеклянной витрины, высматривая, что попадает в список врача. В итоге пришлось довольствоваться вареной индейкой с брокколи и овощным салатом без заправки, а на десерт взять нежирный йогурт. Ненавижу здоровое питание! Поступлю в Гарвард – неделю буду есть одну только картошку фри. И шоколад! Потоптавшись возле сладкого, я насыпала в йогурт немного ягод. Их, вроде, не запрещали. И, выцепив из пластикового короба бутылку с водой, двинулась в центр зала.

– Мара, иди к нам! – Макс помахал рукой и подвинулся, освобождая место.

Я села и тут же пожалела об этом – еда на остальных подносах выглядела куда аппетитнее моей.

– Бри, не выдумывай! – на скамье напротив спорили брат и сестра, попавшие к Фолкнеру.

– Говорю же, Бен, первыми они хотят выкинуть девчонок! Талула, подтверди, – Бри повернулась к сидевшей с краю широкоплечей брюнетке из нашей группы. – Ты же тоже слышала, как Фолкнер возмущался, что «понаехали одни соплячки».

– Ну, пусть попробуют, – почесав массивный подбородок, Талула продолжила ковыряться в тарелке. – Мелани и босиком не обломалась пробежаться. И финишировала шестой.

Я стиснула зубы, вспомнив о своем почти что провале. В таком темпе придется состязаться каждый день. И делать это с сильными соперниками – все участники программы выносливее меня. Словно в подтверждении тревожных мыслей кудрявая девушка, сидевшая слева от Макса, тяжело вздохнула:

– Не уверена, что справлюсь.

– Мишель, прекрати, – Бри с досадой всплеснула руками. – Нас и так в два раза меньше, чем парней. Лучше вспомни, что говорил Фолкнер по поводу бассейна – завтра туда идем или послезавтра?

За обсуждением предположений, какие еще нормативы придется сдавать на первой неделе, прошла оставшаяся часть завтрака, а я запомнила еще несколько имен. Элис – неразговорчивая блондинка из Миннесоты – выглядела угрюмой и лишь изредка кивала головой, отвечая на вопросы. Она тоже была в нашей группе, как и Мун – невысокий азиат с настороженным взглядом. А вот круглолицый Винс со смешно торчащими ушами к Хаммеру не попал, хоть изначально очень на это надеялся.

Дождавшись окончания завтрака, сержант Престон собрал всех в учебном классе и долго рассказывал об основах военного законодательства. Потом нас ждала не менее скучная лекция по военной дисциплине. Парни откровенно зевали, а девушки старались не смеяться, наблюдая, как Блейз и Айван передразнивают лектора. После обеда мы смогли, наконец, переодеться. Блок, где предполагалось жить шесть недель, представлял собой одноэтажное строение, разделенное тонкой перегородкой на «мужскую» и «женскую» половины. Обнаружив свой чемодан на тумбочке возле окна, я достала из него спортивный костюм и принялась рассовывать по полкам оставшиеся вещи.

– Привет, – на мою кровать плюхнулась блондинка из группы Фолкнера: – Я Бонни.

– Мара, – я пожала протянутую руку.

– Если ты еще не определилась с кандидатами на роль бойфренда, предупреждаю, что у меня виды на Блейза, Джастина и Грега, – заговорщицки прошептала она, кивнув в сторону перегородки. – Ну, или Виктора, как запасной вариант.

Оперативно. Я не запомнила и половины парней, а она уже планирует завязать интрижку.

– Поняла, обещаю никого не домогаться, – улыбнулась я, продолжая перетряхивать пакеты в поисках кроссовок.

– Мозес – простак, Рок – молчун, – авторитетно продолжала Бонни. – Фреда не рекомендую – с ним спала моя двоюродная сестра. Он жуткий зануда в постели.

– Тогда забираю Роба, – Шазза подкатила чемодан к соседней кровати. – Люблю рыжих. К тому же удобно – он с нами в группе.

– Остаются Макс и Гордон, – задумчиво глядя на меня, подытожила Бонни. – Еще есть Тим, но на него уже запала Мелани. И Мэлвин… правда, поговаривают, что он гей.

Талант навешивать ярлыки мог бы сделать из Бонни лучшего составителя каталогов. Каким ветром ее занесло в программу?

– У вас ни сил, ни времени не хватит на мужиков, – Талула забросила пустой чемодан под кровать и отправилась в душевую.

Громко топая, Бонни передразнила ее походку. Мы с Шаззой расхохотались, но у меня смех получился невеселый – я понимала, что Талула права. Оставшаяся часть дня, проведенная в тренажерном зале, это только подтвердила.

Через два часа занятий пот струился по лицу и капал на футболку, колени подгибались, но я продолжала давить на педали эллипса. Десять минут назад я закончила с гантелями, оставалась лишь заминка. Напротив, не выпуская из рук штанги, пыхтел взмокший Блейз. Рядом с ним сопели Гордон и Тим, выполнявшие жим ногами. Даже Шазза, кокетливо улыбавшаяся Робу в начале занятия, теперь заметно сникла. Со стиснутыми зубами она сгибала и разгибала ноги, поднимая валик.

– Один балл, – равнодушно бросил Хаммер, проходя мимо и, задержав взгляд на дисплее моего тренажера, добавил: – Завтра увеличишь нагрузку на десять процентов. На сегодня свободна.

Пробормотав в ответ невнятное «да, сэр», я отправилась в блок. Бонни уже была на месте.

– Тебя можно выжимать! – хохотнула она.

Ага, выжать, бросить на пол и ноги вытереть. В душе я прислонилась лбом к кафелю и долго стояла с закрытыми глазами. Хватит ли мне сил выдержать эти чертовы шесть недель?

Я смогла улыбнуться гораздо позже, когда блаженно вытянулась на кровати. День, длившийся вечность, наконец, закончился. Нужно отдохнуть, и завтра мной можно будет хоть сваи заколачивать! Зарывшись лицом в подушку, я уговаривала себя поспать, но мозг никак не желал верить, что пора расслабиться. В полудреме я слышала игривый смех Бонни – она кокетничала с кем-то из парней через щель в перегородке, кажется с Джастином. К полуночи все угомонились. Я продолжала ворочаться, то сбрасывая, то натягивая одеяло, пока не услышала тихий смешок.

– А чего ты ожидала? – в дверях появился знакомый силуэт. – Думаешь, легко быть мной?

– Мара? – прошептала я, чувствуя, как лоб покрывается испариной.

Насмешливо улыбаясь, сестра подошла ближе и наклонилась к изголовью кровати. Ее губы приоткрылись, но вместо шепота с них сорвался пронзительный вой сирены.

Не соображая, что происходит, я широко распахнула глаза. Сирена не замолкала. Вскочив, я столкнулась с Талулой, прыгающей в одной штанине. Она никак не могла попасть голой ногой во вторую и громко материлась. Вокруг суетились остальные, в спешке одеваясь.

– Шевелись! – Бонни хлестнула футболкой удивленно протирающую глаза Мишель.