Въехав на территорию базы, обнесенную высоким забором, автобус остановился. Возле ворот начиналась трибуна стадиона, в центре которого вместо привычного газона находилась баскетбольная площадка. Нас высадили прямо на беговые дорожки, где кто-то предусмотрительно соорудил навес и поставил короб, наполненный бутылками с водой. Не дожидаясь разрешения, мы их разобрали.

Автобус повез наши чемоданы в сторону жилой зоны, а к навесу подкатил внедорожник камуфляжной раскраски. Из него неспешно вылезли трое военных: уже знакомый сержант и еще двое крепко сложенных мужчин. Нашивки на их форме были плохо видны с моего места.

– Построиться! – гаркнул сержант.

Побросав воду, мы выстроились в два ряда.

– Приветствую всех и поздравляю. С сегодняшнего дня вы являетесь участниками программы «Пигмалион». Меня зовут сержант Престон, я буду читать вам теорию. За практику отвечают: лейтенант Мэттью Фолкнер.

Темноволосый мужчина со шрамом на щеке вяло взмахнул ладонью, при этом на лице не появилось и тени улыбки.

– И лейтенант Эрик Хаммер.

Второй здоровяк, с бритыми висками, нехотя нам кивнул. Его мрачный вид тоже не предвещал ничего хорошего. На мгновение наши взгляды встретились, и мне стало не по себе, но еще сильнее напрягло обстоятельство, что на площадке больше никого не было. Неужели к девушкам не приставят инструкторов-женщин? Вот же «повезло».

– Хочешь к кудрявому или к «внедорожнику»? – прошептал Блейз стоящей рядом Шаззе.

– Да какая разница, – фыркнула она.

– Жеребьевку уже провели, – продолжал сержант, заглядывая в планшет. – Рекруты, постройтесь согласно спискам.

Он начал зачитывать фамилии, разбивая нас на две группы – по тринадцать человек в каждой. Я оказалась у Хаммера вместе с Блейзом, Шаззой и Максом. Последнего расклад вполне устраивал, судя по довольному выражению лица. Закончив с распределением, сержант уехал. Не размениваясь на торжественные речи, Фолкнер увел подопечных за собой; мы с Хаммером остались на стадионе.

– А теперь, неудачники, слушайте внимательно, – язвительно начал он, и мне сразу же захотелось спрятаться за спину стоявшего рядом Блейза. – Вы попали в специальную программу и теперь наивно полагаете, что к вам будут иначе относиться. Напрасно. До прохождения финального отбора вы – мусор под ногами.

– Оптимистичное начало, – хмыкнул Блейз.

– Ты что-то сказал? – Хаммер даже не пытался скрыть угрозу в голосе.

Отлично. Мы будем тренироваться под началом человека, который нас ненавидит.

– Никак нет, сэр! – сделав серьезное лицо, отрапортовал Блейз.

– Откроешь рот без моего разрешения – будешь драить сортир зубной щеткой. А при повторном инциденте пойдешь собирать вещи. Я понятно объяснил?

– Да, сэр!

– Забудьте все, чему вас учили в тренировочных лагерях, – Хаммер хищно прищурился. – А также о своих достижениях и рекордах.

Я мысленно горько усмехнулась. Мне и забывать нечего.

– Докажите, что вас выбрали не зря, – колючий взгляд продолжал буравить нас, заставляя ежиться. – Что вы достойны остаться в программе. Что вы можете защитить свою страну.

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Конечно, здесь собрались одни патриоты. И сто пятьдесят тысяч долларов, которые правление отстегнет лучшим рекрутам вместе с контрактом на службу в элитных войсках, тут совершенно ни при чем.

– У вас шесть недель, чтобы убедить нас в своей профпригодности. Тренировки будут проводиться ежедневно, за исключением воскресенья. Не советую тратить его на соплежуйство и бабский треп.

Я с облегчением вздохнула. Один выходной в неделю даст возможность продолжить подготовку к Гарварду.

– На тренировках вам будут начисляться баллы по системе «один – ноль». Выполнили комплекс без нареканий – получаете один балл. Облажались – ноль.

К чему он клонит? Я настороженно скосила взгляд, наблюдая за реакцией остальных. Неужели все готовы к такому раскладу? Судя по недоуменным лицам, не одна я была не в восторге от предложенного способа оценки.

– По субботам вы будете сдавать норматив по одной из дисциплин. Каждый, кто его благополучно завалит, скажет программе «адьос».

Я незаметно вытерла вспотевшую ладонь о шершавую ткань штанов.

– Если же норматив сдадут все, выбывает кандидат с наименьшим количеством баллов.

Минус шестеро от нас и шестеро от Фолкнера. Большой отсев.

– Нарушившие устав вылетают, – спокойно продолжал лейтенант, не замечая наших округлившихся глаз. – Как и те, кто набрал менее четырех баллов за неделю.

Такими темпами ему скоро будет некого тренировать.

– И чтобы вы не думали, что мне нравится стоять перед кучкой никчемных тинэйджеров и сотрясать воздух, один из вас отправится домой прямо отсюда.

Хаммер скрестил руки за спиной и медленно прошелся вдоль нашей шеренги, останавливаясь перед каждым.

– Здесь не место слабакам, – пренебрежительно выдохнул он в лицо худощавому веснушчатому парню. – Или маменькиным сыночкам.

А ведь ему нравится нас унижать.

– Разгильдяям, – Хаммер поравнялся с Максом. – Или тем, кто считает себя самым умным.

И зачем я согласилась на эту авантюру?

– Самоуверенным, – не останавливаясь, бросил он Блейзу.

После остальных «титулов», это прозвучало как комплимент.

– Или толстозадым, – Хаммер многозначительно посмотрел на меня.

Щеки предательски вспыхнули. Какой же он гад! Я вешу всего на пять или шесть фунтов выше нормы. И могу сбросить их за неделю!

– Задание: сделать десять кругов, – Хаммер двинулся дальше. – Тот, кто придет к финишу последним, получит чудесную возможность забрать свой чемодан, не распаковывая.

– Прошу разрешения сменить обувь, сэр, – рыжеволосая девушка робко высунулась из шеренги. – Я на каблуках.

– Это ваша проблема, – Хаммер равнодушно пожал плечами. – Построиться!

Он серьезно? Пока я размышляла, группа рассредоточилась вдоль линии старта, по двое на дорожку.

– Внимание.

Выругавшись, рыжеволосая сняла туфли. Неужели она побежит босиком?

– Марш!

Топот ног заглушил крик Хаммера. Я замешкалась, уворачиваясь от лихо размахивающего локтями Блейза и немного отстала. На первом круге бегуны держались близко друг к другу, но уже на втором и третьем стали медленно растягиваться вдоль дорожек. Тяжело дыша, я впечатывала подошвы в прорезиненное покрытие и неслась вперед, стараясь догнать остальных. Четвертый круг лишь увеличил расстояние между нами. Блейз, Макс и Шазза оторвались почти на триста ярдов. Пятый, шестой… Разрыв все не уменьшался. Твою мать! Я не могу вылететь в первый день! Сделав рывок на седьмом круге, я поравнялась с парнем, которому от Хаммера достался ярлык «слабака». Громко сопя, он топал рядом, не давая себя обогнать. Я всегда неплохо бегала, но мой уровень физической подготовки явно уступал большинству кандидатов. Выждав два круга, я снова ускорилась и успела первой пересечь финишную линию.

– Сегодняшний «везунчик» – Девин Роддс, – Хаммер похлопал худощавого по плечу. – Он покидает нас под дружные аплодисменты.

Тяжело дыша, Роддс сплюнул под ноги.

– Все остальные – добро пожаловать. Шесть недель ада начинаются.

Вот спасибо, успокоил.

– Ты как, жива? – подмигнул мне Макс.

Вместо ответа я смогла лишь устало улыбнуться.

– Миловаться будете потом, – рявкнул в нашу сторону Хаммер.

Скрестив руки на груди, он подошел ближе. Напрягшиеся бицепсы эффектно натянули ткань куртки. Я опустила глаза, пряча досаду. Да, да, ты крутой. А мы неудачники.

– Группа, внимание! Сегодня по плану у вас две лекции и занятие в тренажерном зале. Надеюсь, туда никто не притащится на каблуках.

Стоявшая за моей спиной рыжеволосая девушка тихо чертыхнулась. Нашла на что обижаться, ее хоть толстой не обзывали.

– Но сначала все вы топаете на медосмотр.

Сразу за стадионом начиналась хозяйственно-жилая зона: пеналы похожих друг на друга одноэтажных домов чередовались с ангарами для транспорта. С другой стороны дороги тянулся плац, в конце которого приткнулся госпиталь, а чуть дальше – столовая. Немного в стороне от них виднелся подземный бункер, где располагалось стрельбище. Вход охраняли двое военных.