От нахлынувших воспоминаний стало страшно. Она ведь тащила меня за ногу по дну, а значит, действительно не плыла, верно? Получается, когда подталкивала меня к поверхности, сама при этом уходила на дно? Но как она тогда… дышала? Кто она вообще? Человек ли?

– Мама, – едва слышно всхлипнул я. И мама услышала. Только поняла по-своему.

– Что же ты раньше не сказал? Девочка, ты далеко живёшь?

– Далеко, – не стала отрицать она.

– Тогда не стоит разгуливать в таком виде. Гена, пригласи её в дом, я пока ванну приготовлю, – и ушла с полной уверенностью, что приказ будет исполнен.

А вот я засомневался, не случится ли так, что моя спасительница решит, что на неё давят.

– Я же говорила: не стоит, – начала она. – После такого только неловкость и остаётся.

Девочка вытащила из кармана потрёпанный целлофановый пакетик и аккуратно завернула в него еду.

– Хм-м-м, похожая ситуация со мной уже случалась, только там я делилась едой. Ну, всё, бывай.

Комок у меня в горле будто стал размером с яблоко. Я только и успел перехватить руку девочки, как заметил поверх её головы, что к перекрёстку вышли те, кого я максимально не хотел бы встретить. Одноклассники.

– Ого, Генка нашёл всё-таки себе подружку!

– Она тебе подходит, без дураков!

– Вы что, в луже купались перед свиданием? А дезодорант у поросят одолжили? Ну у тебя и вкусы!

Ухахатывалась вся компания – даже девчонки, до этого стоявшие молча. Особенно девчонки. Ирка Лопарина. Я с тоской смотрел им вслед.

– Почему бы не сказать им, что ты спас меня и поэтому так выглядишь? Тебя бы сразу начали уважать.

– Эти не поверят.

– Но мама же поверила.

– Потому что это мама. Она всегда верит, что её ребёнок лучше других, даже если это не так.

– Намекаешь, что она не видит, что тебе плохо? Это из-за них ты?..

– Нет, – соврал я. – Пошли.

И потащил её за собой.

– К тебе домой? – с сомнением уточнила она. – Ты уверен?

– Да!

– Но тебе же до сих пор страшно, разве нет?

– Да!

– Тогда почему? – видно было, что она растерялась.

– Не знаю! – как можно твёрже ответил я.

– Тогда ладно.

Может быть, потому что не мог её так бросить, тем более мама сама разрешила войти? А если бы родителей не было дома, я бы так же поступил? Да, именно так.

Пока мама разбиралась с ванной, я мучился вопросом, украсть ли у сестры что-нибудь из одежды или всё-таки попросить. Ведь я убеждён, мама не позволит надеть нашей гостье после купания грязную одежду, обязательно бросит её в стирку. И может случиться, что девочке придётся уйти раньше, чем одежда успеет высохнуть.

Я решил дать свой старый спортивный костюм. Унисекс, как шутила сестра. Хотя до сих пор не понимаю, к чему её шутка, но костюм для меня уже маловат. Сам тоже надел старые вещи, удел которых – превратиться на даче в тряпки. Я рассудил, что пока что приводить себя в порядок времени нет, а просто умыться можно и на кухне.

Наконец, мама позвала девочку в ванную, прихватив подготовленную мной одежду, а я наоборот стал волноваться ещё больше. За маму. Она же не догадывается, кого впустила в дом, хотя и я тоже…

– Ну хорошо. Ты точно сама справишься? Машинкой умеешь пользоваться? Нет? Тогда давай я покажу. Запомнила? – донёсся голос мамы из ванной. Через минуту она вышла, прикрыв дверь. – Господи, в первый раз вижу настолько стеснительного ребёнка.

– Ага, – коротко поддакнул я, и, чтобы мама не стала дольше расспрашивать, добавил: – она же не маленькая, чтобы с чужой мамой купаться. Ай, – я не успел уклониться от прилетевшего полотенца, – ты чего?

– Ты тоже не маленький. Можешь и на улице искупаться.

– В летнем душе? Там же холодно.

Но мама осталась непреклонна. Всё жаждет привить мне желание закаляться…

– …Ты что там делал?! – грозно спросил отец, заставший меня, посиневшего и в пупырышках, на выходе из душа.

– Мылся, – коротко ответил я, растирая руки и голову, чтобы согреться.

– Смело, – с сомнением одобрил отец. Наверно, он уже прикидывал, на какие лекарства придётся потратиться, если я заболею. Это он ещё о реке не знает. – А почему не в ванной?

– Там девочка. Ты же не против?

– Почему я должен быть «против»? Стоп, какая ещё девочка?

– Пап, давай бутербродов наделаем, – я попробовал отвлечь отца от неудобных вопросов. Поговорить можно будет и позже: когда все соберёмся, чтобы не повторять по два раза.

– Никаких бутербродов: обед скоро. А мама где?

– Но по одному можно ведь, с чаем? – я рискнул возразить.

Отец на меня странно посмотрел, но бутерброды пошли делать вместе. Как раз и маму нашли на кухне: она дожаривала свои котлеты.

За это время я успел разнервничаться. Пару раз выбегал на улицу – посмотреть, не ходят ли вокруг подозрительные личности. Интересно, а как должны выглядеть маги?

– Деточка, ты на чай останешься? – услышал я вежливо-риторический вопрос от мамы.

Ну наконец-то. На девочке был Светкин халат, пушистый и длинный. И пахло от неё травами, а не тиной, хотя я не смог вспомнить, есть ли у нас гель с таким запахом. Или она освежитель использовала? Блин, у неё и на лице оказалось несколько шрамов. Один на виске, будто порез, один на шее – пятно ожога. Как я мог их не заметить? Заметив мой пристальный взгляд, девочка нахмурилась, но так и осталась сидеть вполоборота к столу.

Мама поставила чашки, отец – чайник, но не сели, а отошли в сторонку: пошептаться.

– Что тут за собрание? – Светка, как обычно, пришла не вовремя, но мама её к разговору подключила сразу. Опять я оказался в пролёте. Но на этот раз мне есть с кем поговорить.

– Ты как?.. – хотел ещё спросить, откуда у неё такие шрамы, но счёл вопрос нетактичным.

– Пока нормально.

И как это понимать? Интересно, почему она так нервничает? Хотя я ведь сам, чтобы успокоить нервы, на улицу выбегал.

– Пока там тихо? – я многозначительно кивнул на окно.

– Относительно, – задумчиво протянула она, и её взгляд вернулся к столу. – Можно?

– Конечно, – я с готовность подтянул тарелку поближе: пусть лучше меня потом ругают, что не удержался, поэтому и взял бутерброд первым. Девочка , наоборот, не взирая на голод, взяла самый маленький, но есть не спешила.

– Они замолчали и смотрят на нас.

Я тоже посмотрел на них, а потом демонстративно укусил бутерброд. И заметил, как отец скривился, а мама с горечью поджала губы. Манипуляция прошла успешно, только в животе будто что-то тоскливо заныло, но от своего поведения я отказываться не собирался.

– Ну вот, опять, – обречённо пробормотала девочка, откусывая по маленькому кусочку.

– Тебе что-то не нравится?

– Нет, все нормально. Просто опять начнутся расспросы. Опять придётся врать. Мне надоело: «Кто? Где? Потерялась или, может, сбежала?» А если шрамы видят, то родителей начинают обвинять. А правду… Мне проще принять еду у ворот и молча уйти, без «душевных» бесед.

Мне оставалось молча смотреть, как она ест, а самому кусок в горло уже не лез. Кажется, я начал понимать, почему она не ответила, какая ей выгода от спасения такого бесполезного человека, как я.

Родители вернулись. Сели напротив нас, на диванчике. Отец разлил по чашкам чай, а сестра буравила то меня, то девочку взглядом, как большая надутая сова.

– Как тебя зовут? – спросила мама, пытаясь начать непринуждённую беседу за чаепитием.

Я внутренне напрягся. А ну как гостья выдаст что-то малопонятное и стопроцентно чужестранное.

– Рита.

Рита? Я уставился на неё с глупым выражением лица. И, спохватившись, протянул ей руку.

– А я Гена. Лавриненко, – добавил с намёком. – Будем знакомы!

– Вы что, ещё не познакомились? – удивилась мама.

– Не-а, не до того было.

– Я Маргарита Домбровская, – она ответила на рукопожатие, накрыв мою правую ладонь своей левой рукой.

Хм, нормальное имя, и что я себе навыдумывал? На основе чего? Хотя, может, оно и не настоящее вовсе?